– Думаешь, я не заткну тебе рот? – прошипела Полина. На кончиках ее пальцев появились сверкающие голубые огоньки. Вшивков по-доброму усмехнулся. Полина Маслова веселила его со школы. И хотя она за время обучения у Карла крайне изменилась, сам он так и видел в ней ту прежнюю скромную отличницу. Полина ненавидела его за это.

– Попытайся.

Огоньки подлетели к Степану, готовясь его ужалить, и…

– Успокойтесь, – произнес всего одно слово Карл, легким пасом уничтожая магию Полины. Огоньки моментально исчезли, а молодые люди вынуждены были замолчать. Их учитель не любил напряженной атмосферы и предпочитал тишину. Заговорил он с ними лишь через полчаса, когда они подъехали к дому, на последнем этаже которого находилась квартира, в которой маги обосновались.

– Идите домой, – отдал им сухой приказ Карл. – Еду в университет. Буду поздно. Полина, Степан, к двенадцати часам вы должны идеально отработать чары Солнечного огня.

Полина кивнула в знак согласия. Вшивков же возмутился:

– Зачем мне их знать? Я же техномаг!

– Споришь? – Всего одно слово, и Степан почувствовал холод на коже. Поежился. Склонил голову, словно в подчинении. Идти против Ротенбергера не решался никто.

* * *

К нашей следующей встрече, которая произошла в пятницу, через неделю, я подготовилась более чем отлично. И дело было даже не в том, что я подобрала достойный материал и свободно ориентировалась в нем. А в том, что мне хотелось отыграться.

Поступок Зарецкого выбил меня из колеи. С тех пор как мы виделись в последний раз, прошла неделя, но возмущение в моей душе не утихало. Жалкий сопляк! Решил не только достать меня своим присутствием на моих лекциях, так еще и устроил представление на дороге! Наверняка нас сняли на камеры авторегистраторов и скоро обоих найдут. Успокаивал лишь тот факт, что я лично не совершала никаких ДТП, и из-за меня машины не сталкивались. Все вопросы по этой проблеме – к маловразумительному мозгу Зарецкого.

Нас, конечно, никто искать и не думал, но мои чувства от этого холоднее не стали. Месть – блюдо холодное, и я мечтала отплатить Зарецкому той же монетой. С одной стороны, я понимала, что это очень глупо и даже, наверное, недостойно взрослого человека, а с другой – осознавала также, что это один-единственный мой шанс для небольшой, но забавной мести. Нет, конечно, я не стану добиваться, чтобы Енота исключили из университета, но потрепать его нервы все же могу.

На лекцию ко второму курсу юристов я пришла в хорошем расположении духа. Однако чем меньше времени оставалось до начала лекции, тем больше я скучнела – среди пестрой толпы студентов я не замечала Зарецкого. Пропустить его я точно не могла – постоянно поглядывала на дверь. Итог один – значит, он не пришел на мое занятие.

Это открытие меня просто-напросто взбесило. И когда началась лекция, первым делом я сказала:

– Понимаю, что литература не является для вас главным предметом. Однако ее, как и все прочие предметы, вы обязаны добросовестно посещать. Поэтому, – я внимательно глянула на студентов, не обращая внимания на легкий гомон на последних рядах, – на зачете я буду учитывать ваши посещения. Старосты, пожалуйста, отметьте присутствующих.

По аудитории разлетелся недовольный гул, однако спорить со мной не стали.

Наш университет считался довольно-таки престижным, а потому всегда и везде подчеркивал демократичность в политике по отношению к учащимся. Многие преподаватели не настаивали на непременном стопроцентном посещении своих лекций, считая, что пропущенный материал студент сможет пройти самостоятельно, и самым главным для них был итог – то есть экзамен, который они принимали достаточно строго. Хотя, конечно, встречались и те, для которых дисциплина и посещаемость стояли на первом месте. Я лично знала парочку таких преподавателей, которые могли поставить «автомат» только за посещаемость, но не скажу, что разделяла их точку зрения.

Я продолжила лекцию по миру античной литературы, плавно перейдя с Древней Греции на Древний Рим. Однако отсутствие Ярослава стало для меня досадным происшествием. Вначале лекции я то и дело поглядывала на дверь, думая, что вот-вот он зайдет, однако ни его, ни Вана не было в аудитории.

* * *

В конце пары я собрала листки со списками и пробежалась по ним глазами. И тотчас возликовала. Так и есть! Кто-то недрогнувшей рукою вписал в список Зарецкого Я., который, между прочим, был старостой. Рядом был приписан и его друг – Дейберт И.

– Подождите-ка, – задержала я уже собирающих вещи студентов, которых хотела отпустить на пять минут раньше. – Хочу проверить посещаемость лично. По вашим спискам в конце каждой лекции буду выборочно называть несколько фамилий, чтобы убедиться в вашей честности.

Меня одарили не слишком приятными взглядами. Все-таки имен в списках было несколько больше, чем присутствующих. Однако спорить со мной не стали.

Когда я добралась до фамилии Енота, с места поднялся какой-то тощий

Паренек, решивший выдать себя за него.

– Вы староста? – спросила я спокойно, поставив в уме галочку, кого на зачете буду спрашивать с пристрастием.

Он кивнул.

– Какой он староста, – раздался вальяжный голос, принадлежащий, кажется, парню, с которым на прошлом моем занятии едва не подрался Ярослав. – Нет Зарецкого.

На него возмущенно зашипели одногруппники.

А я обрадовалась, но лицо, естественно, сохранила.

– А это кто? – строго спросила я, пытаясь сдержать улыбку. Тот, кто выдавал себя за Енота, потупил взор. Но вместо него вновь ответил недруг Ярослава.

– А это Степанов. И.о. Зарецкого! – захохотал он.

– Как-то вы плохо обязанности исполняете, – покачала я головой.

– Я просто другу хотел помочь, – стушевался паренек.

– Степанов, обман – это не помощь другу, – почти злорадно произнесла я. – Вот вы своим некрасивым поступком поставили и преподавателя, и вашего друга, и себя в неловкое положение. И что теперь делать?

– Отпустите нас, – заныл кто-то.

Я хотела озвучить им мое любимое – «звонок – для преподавателя», но не стала.

– Конечно, отпущу, – кивнула я. – А те, кто пропускают лекции, будут сдавать мне рефераты по пропущенным темам.

– А если причина уважительная? – выкрикнула какая-то девочка.

– Все решается в индивидуальном порядке, – сообщила ей я. – Степанов, подойдите ко мне, остальные могут быть свободными.

Студенты с шумом поднялись на ноги и поспешили покинуть аудиторию. Степанов поплелся ко мне с самым несчастным видом. Вместе с ним подошел и тот самый мальчишка, который в парке перепутал меня с Женей. Тогда он был в яркой желтой футболке, а сегодня – в оранжевой. Но все так же широко улыбался – на щеках появлялись милые ямочки.

– Степанов, как вас зовут?