Вопрос прозвучал так искренне и учтиво, что моментально возникло два варианта для ответа: либо у меня поехала крыша, либо у этого мужика с головой проблемы.

– Вы находите смешным подобный вопрос? Думаете, если я монстр, то мне приятно копаться в самых жутких и темных подвалах собственной памяти? Считаете, я сейчас начну смаковать подробности и детали, будто медовые куриные крылышки?

– В том, что произошло, только человек с больной психикой мог бы увидеть юмор. А я, поверьте, к их числу не отношусь. – Мужчина закинул ногу на ногу и расслабленно развалился на стуле. – А еще я не садист, задавать вопросы – моя работа. Насколько мне известно, вы с детства страдаете редким заболеванием, если можно так сказать, так что мельчайшие подробности трагедии из ваших уст существенно помогли бы восстановить картину. Для расследования важны все детали, чтобы четко понимать, какая статья Уголовного кодекса светит обвиняемому. Убийство по неосторожности заметно отличается от тщательно спланированного. Мне важно все. Кто где находился? Кто чем занимался? Где началось возгорание и тому подобные вещи. Ваши показания бесценны, и уж простите, но вам придется покопаться в кошмарных воспоминаниях. Ничего личного.

– Что ж, в таком случае я облегчу задачу. Чистосердечное признание ведь все упростит, не так ли? – Мужчина, сидящий напротив, чрезмерно сосредоточен и никак не реагирует на мой вопрос, он будто находится в театре и ждет продолжения спектакля. Молча. Увлеченно. – Я ненавидела всех пострадавших. Я организовала встречу выпускников лишь с одной целью: уничтожить всех сволочей, отравлявших мою и без того паскудную юность. Не знаю, важно ли для вас мое желание умереть, ведь двадцать пять для таких, как я, – это слишком много. Как вы уже поняли, на тот свет я собиралась отправиться в компании «друзей». Сожалею ли я о содеянном? Нет. Пощадила бы я этих людей, будь у меня такой шанс? Нет. Считаю ли я себя ужасным человеком? Нет. Подобных ответов достаточно для вашего расследования?

Удивленная ухмылка на лице следователя не совсем то, чего я ожидала, точнее – вовсе не то.

– Упаси господи перейти дорогу подобным вам женщинам. Похоже, восемьдесят седьмой год был щедрым на гнилой урожай, но сейчас не об этом. – Мужчина выровнял спину, а перед этим, как мне показалось, его слегка передернуло. – Возможно, я вас сейчас сильно удивлю, но в том, что произошло, вашей вины нет.

Теперь передернуло меня, точнее, ударило разрядом в несколько сотен ватт. Не обращая внимания на боль, я резко оторвала спину от подушки. Сидячее положение приближало меня к следователю, на лице которого я надеялась найти ответ на немой вопрос – все ли у него в порядке с мозгами?

– Уж не знаю, по какой причине в вашей голове все перепуталось, пусть с этим разбираются специалисты, вот только не вы подожгли кафе.

– Что значит не я? Вы вообще слушали меня, или я сама с собой пару минут назад болтала? Я все спланировала, я всех собрала в одном месте, я…

– Вы пытались устроить встречу, собрать всех под одной крышей, но вас проигнорировали все, кроме Зои Хонг, которая взяла организацию мероприятия в свои руки, так сказать.

– О чем вы говорите?.. – в голове все смешалось. Мозг – будто доверху набитая лотерейными шариками емкость, которые тщательно перемешивают, прежде чем достать один-единственный. – При чем здесь Хонг? Я не общалась с Зоей с того самого дня, как она испортила мой любимый сарафан и выбросила в окно Федю. Ее даже нет в моем списке «приглашенных», ведь ее я ненавидела только в детстве, но это не то чувство, которое выливается в жажду убить. У меня с рождения не все в порядке с мозгами, но я могу отсортировать детские обиды от юношеских унижений, оскорблений, издевательств. В «Лагуну» я приглашала только тех, у кого нет права на долгую и счастливую жизнь, в то время как они сделали все возможное для уничтожения чужой. Это я их позвала! Я! Вы меня слышите?

– Кто такой Федя?

– Какая разница! По-моему, вы здесь по другому поводу появились.

– Повод, конечно, другой, но связь имеется. – Следователь задумчиво стучит карандашом по чистому блокнотному листу. – Тщательное расследование показало, что пожар устроила Зоя Хонг. В смерти двоих человек и нанесении тяжких телесных повреждений еще троим, включая вас, виновата ваша подруга детства. Для нее, как оказалось, нет различия между детскими обидами, недоразумениями, фантазиями. Не знаю, позволительно ли с моей стороны разговаривать сейчас с вами откровенно, но рано или поздно вы все равно узнаете правду, так почему не сейчас? Погибшие при пожаре и уцелевшие, но получившие ожоги разных степеней, стали случайными жертвами. Единственной целью были вы.

Меня будто ударили по голове монтировкой, мало того, что этот мужик в отглаженном костюмчике надругался над сверхспособностями моего мозга, так еще решил устроить вместо допроса стендап. Отмотайся время вспять, я б непременно включила его в список приглашенных в «Лагуну».

– Смешно. Ха-ха. – Я снова ложусь. – Знаете, а я ведь еще слишком слаба для длительных разговоров. Если вы пришли сюда валять дурака, время вышло. Я не тот человек, который может оценить ваши шутки, и, откровенно говоря, вообще слабо понимаю, к чему все это. Я во всем созналась. Я готова понести наказание. Уточните у докторов, когда меня можно будет закрыть в клетку, и я охотно перееду. На сегодня прием окончен.

Следователь встал, положил «дипломат» на стул и молча спрятал в него не пригодившийся блокнот и карандаш.

– Лиза, я уважаю ваше право на отдых и не стану больше утомлять, тем более все, что вы могли мне рассказать, вы уже рассказали. А насчет госпожи Хонг я не шутил и уж точно не лгал. К чему мне это? Она слишком много лет взращивала в себе лютую к вам ненависть. Отдыхайте. Быть может, через пару дней я снова навещу вас, если увижу в этом смысл.

За мужчиной захлопнулась дверь, а мои глаза к ней приклеились и перестали моргать. Что это было? Зоя Хонг, серьезно? Почему я вообще вернулась в этот городишко? Что послужило детонатором для моего внутреннего взрыва? Что происходит с моей головой в этот раз?

Я убила их. Я ведь хотела уничтожить всех ИХ. Вот что значит ПАМЯТЬ. Вот что значит – ПОМНИТЬ ВСЕ. Вот что значит – ЗЛОПАМЯТСТВО. Следователь – это насмешка, шутка, не более.

Я смеюсь. Я снова хохочу во все горло, хоть и мысленно. Я не хочу в психушку, пусть лучше тюрьма. Я не сумасшедшая! Но, похоже, случилось главное – в моей голове, наконец, спустя двадцать пять лет, починился архиватор воспоминаний!

Я не могу вспомнить, как расправлялась со стайкой бешеных животных, которых давно пора было усыпить. Я НЕ ПОМНЮ, как это происходило!

Вопли бывших одноклассников и их искаженные ужасом лица – размытые пятна. «Лиза – стерва! Лиза – стерва!» и «Лиза, пожалуйста! Лиза, пожалуйста!» – звучит в голове непривычно тихо и, как мне кажется, совсем скоро вообще заглохнет. О том, что я натворила, мне теперь будет изо дня в день напоминать почти догола съеденное огнем тело, и это прекрасно. Теперь мне, как любому нормальному человеку, нужны «проводники» в прошлое. Я победила! Я выиграла! Я выздоровела!