смешок показался не слишком приятным. — Но всему своё время, знаешь ли.

— Вы о чём?

— Ты, Полиночка, молодец. Молодец, что моего совета послушала. Фотографии твои пригодились. Эта утечка ему, может, сильного вреда и не причинит. Но начало положено.

Глава 56

Комната странно накренилась, и я услышала свой судорожный вдох, который донёсся до меня будто издалека.

Я ещё до конца не соображала, о чём меня оповестила тётка, но ледяные щупальца страха охватывали сердце, не давая ему трепыхаться.

— Какие… фотографии?

— Из твоего телефона, разумеется.

Ничего не понимаю… Я не показывала ей никаких фотографий! Я никому их не показывала. Сегодня утром я их удалила, пока мы с мужем возвращались домой из коттеджа.

Но с тёткой-то я виделась ещё в Москве. Вот только это ничего не меняло — я ни разу ни о каких фотографиях не заикнулась.

— Н-невозможно. Невозможно… нет никаких фотографий, — бормотала я, борясь с желанием отключиться и залезть в папку, чтобы перепроверить все снимки.

— Что, удалила? — неожиданно хихикнула тётка. — Полин, ну что же ты такая святая простота? Удалила или нет — разницы никакой. Все сохранилось в облачном сервисе.

— Вы… вы облачный сервис взломали?

— Я-то? Боже упаси! Это всё умельцы наших партнёров постарались.

— Я… не понимаю… как… откуда…

— Чистая удача. Я видела, как ты маялась на приёмах. По беседе нашей поняла, что ты что-то скрываешь. Не договариваешь. Вот и подумала, а не сделала ли наша Полина чего такого, о чём теперь совестью мается. Я было подумала, что ты документы какие-нибудь себе на облако перекачала. А ты вон как — сфотографировала.

— Вы вот так запросто влезли в мои личные данные…

— Полина, ну хватит строить из себя примерную девочку, — и тут я впервые услышала настоящий голос своей тётки, холодной и жёсткий, растерявший всякий намёк на эмоции. — Я уже и так, и эдак тебе намекала, что избавиться от брака с Уваровым малой кровью не выйдет. Старый Канатас впутал тебя в эту нечестную сделку, вот и выпутываться из неё с чистыми ручками не получится. А ты дала слабину. Признавайся, вообразила, что влюблена? Что у вас может что-нибудь получиться? Это с таким-то откровенно ухабистым стартом?

Я не могла поверить в реальность происходившего. И до сих пор не до конца понимала, как всё произошло.

— Как вы… как вы посмели… — я едва сама себя слышала. Из моих лёгких словно весь воздух за раз откачали.

— «Посмели», — фыркнула тётка. — Полин, когда на кону такие ставки, о морали речь не идёт. Не в нашем мире.

— Какие ещё ставки? — встрепенулась я. — Какие-такие ставки, отвечайте!

— Нашей фирме грозит банкротство. Денег нет. Понимаешь? А бизнес Уваровых, если удастся скинуть мальчишку, очень поправит наше общее положение. И эти списки — только начало. Поля, ты должна знать, что спасаешь свою семью, семью своего покойного отца, от разорения. Ты должна гордиться собой.

Моя голова грозила лопнуть от напряжения. Внутренности выжигало от страха.

— Но опять же. Сама бы ты ничего и не смогла. Скажи спасибо помощнице.

— Помощнице?..

— А кто для тебя документы на столе разложил? Думаешь, их вот так на виду бы оставили?..

И я вспомнила улыбчивую горничную, выходившую из кабинета мужа. Всё было подстроено?..

Меня затошнило от мерзостности происходившего.

— Как… как никто этого больше не заметил?..

Тётка вздохнула, будто её расстраивала моя недогадливость:

— Дел-то, господи… До приезда хозяина всё убрали на место. Документ сунули обратно в конверт и запечатали, вернули в стопку к остальной корреспонденции.

Почти наверняка та же горничная. Не припомню, чтобы потом она попадалась мне на глаза…

— Я не давала своего соглашения… вы не имели права. Не имели права! Это подсудное дело — вот так воровать информацию!

— Так и ты, моя дорогая, не совсем по закону поступила, когда бумаги-то фотографировала. Вот только долго тянула. Время шло, а ты ни на что не решалась. А у меня нет такой непозволительной роскоши — ждать. Пришлось взламывать. Ты должна понимать — отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Но она поспешила добавить:

— Никто не заподозрит, что это ты. Мы-то и сами не знали, что ты отважилась, пока не проверили твои фотографии с телефона. К слову, ты большая умница. Какие красивые кексы печёшь!

Меня мутило — и всё сильнее. Я почти задыхалась от обилия свалившейся на меня шокирующей информации.

Видимо, тётка догадывалась, что я на грани едва ли не помешательства, потому что не стала дожидаться, пока я отвечу.

— Полина, послушай, всё оказалось бы куда проще, если бы ты к нему не привязалась. И винить я тебя не могу. Уваров, конечно, любой девице запросто голову вскружит. Но я считала тебя… умнее. Я думала, ты видишь чуть дальше и чётче, чем остальные.

— Что? — внезапно рявкнула я. — Что я должна была видеть? Что он такой же заложник обстоятельств, как и я? Что вы вменить ему можете? Только то, что он обладает деньгами, которые вам вздумалось прикарманить?! Я только это из ваших разговоров и поняла!

— Он слишком многого хочет, — вздохнула тётка. — Слишком напорист. Как и любой молодой лев, которому приходится напоминать, что рынок монополистов не терпит.

— Да плевать мне на ваши рынки! — громыхнула я, взвиваясь с постели, на которой всё это время сидела, как приклеенная.

— Полина, только не делай ничего сгоряча…

— Только вас забыла спросить! — я оборвала звонок, обвела комнату ошалевшим взглядом.

В голове не оставалось никаких связных мыслей, кроме одной.

Я должна всё рассказать мужу.

Глава 57

После этого разговора реальность странным образом исказилась — я едва могла сообразить, где вообще нахожусь. Собраться с мыслями было жизненно необходимо, но не получалось, хоть тресни.

Одно я понимала совершенно отчётливо — это я, я во всём виновата.

Куски нашего с тёткой разговора с беспощадной отчётливостью всплывали в мозгу, заставляя меня едва ли не корчиться от переживаемого.

Получается, разницы не было никакой, удалила бы я эти фото из телефона или не удалила. Снимки оставались в удалённом доступе. Я никогда бы до этого не додумалась. Никогда…

И только сейчас в памяти всплыл тот самый день, когда ко мне в гости впервые наведалась Ольга Савельева. Она же как раз говорила о какой-то утечке. О документах, о сложностях. Поэтому Глеб так надолго и задержался в Москве.

То есть всё это время я уже была виноватой.

«Ты была виноватой, когда прокралась в его кабинет и сделала те чёртовы фотографии, поддавшись на тёткины