писала Кроуфи, – поскольку почти половина детей не знала своей обуви! Лилибет и Маргарет рассказывали мне об этом с издевкой. В их детской никогда не было места подобным глупостям».

1936 год. Принцесса Елизавета (10 лет) и ее гувернантка Мэрион Кроуфорд выгуливают собаку в Гайд-парке. «Я чувствую, – позже напишет ей мать девочки, – что вам не следует писать и подписывать статьи о детях, поскольку люди, занимающие у нас посты, требующие доверительных отношений, должны быть немы, как устрицы».

Трагедия Мэрион Кроуфорд

В начале 1949 года Брюс и Беатрис Гулд, амбициозные издатели ведущего американского женского журнала Ladies’ Home Journal, обратились в Букингемский дворец с проектом, целью которого было просветить и развлечь 4,7 миллиона читателей. Речь шла о серии статей об образовании будущей королевы и ее сестры. В конце концов Дворец согласился принять участие в проекте при условии, что статьи напишет Дермот Морра, журналист промонархистских взглядов, которому доверяла королевская семья. Морра связался с очевидным источником информации – любимой гувернанткой принцесс Мэрион Кроуфорд. Поскольку Елизавета вышла замуж, а Маргарет исполнилось восемнадцать, Кроуфи в возрасте 38 лет ушла на пенсию и вышла замуж за своего давнего возлюбленного Джорджа Батли, сотрудника банка Drummonds.

Морра и Гулды обнаружили, что Кроуфи почему-то отказывается с ними сотрудничать, и быстро отыскали корень проблемы. Оказывается, напористый Батли недавно попытался через жену убедить королевскую семью перевести свои счета из банка Coutts в банк Drummonds – понятное дело, без особого успеха. Теперь Батли почувствовал, что семнадцать лет преданного служения его жены заслуживают большего, чем королевская пенсия в размере 300 фунтов стерлингов в год (в ценах 2017 года это около 10 000 фунтов стерлингов[34]), пожизненное проживание в своем чудесном домике (он же коттедж «Ноттингем», расположенный на территории Кенсингтонского дворца) и буквы CVO (Командор Викторианского ордена) после фамилии. Почувствовав, что Кроуфи не хочет отдавать свою историю другому писателю за бесценок, американцы немедленно прилетели в Лондон и предложили ей сделку. «Благоговейный страх перед королевской фамилией почти парализовал ее, – вспоминал позднее Брюс Гулд. – Даже в своем собственном домике, что стоял неподалеку от Кенсингтонского дворца, она никогда не говорила громче, чем шепотом». Гувернантка передала предложение Гулдов своему бывшему работодателю и получила категорический отказ. «Я совершенно определенно чувствую, – написала ей королева-мать 4 апреля 1949 года, – что вам не следует писать и подписывать статьи о детях, поскольку люди, занимающие у нас посты, требующие доверительных отношений, должны быть немы, как устрицы».

Любимая фразочка из семейного лексикона была частью длинного и тщательно продуманного письма, в котором в равной мере использовались и кнут, и пряник. «Вы потеряете всех своих друзей, – предупреждала королева, – потому что такое никогда не случалось и даже не предполагалось среди людей, которые так преданно нам служат… Я твердо убеждена в том, что вы должны противостоять соблазнам американских денег и настойчивых редакторов и отвечать «нет, нет и нет» на предложения долларов взамен на что-то столь же личное, сколь и драгоценное, как наша семья».

Слабость аргументации королевы заключалась в том, что она сама в свое время помогла создать этот прибыльный жанр, столь привлекательный для настойчивых редакторов. В 1920-х и 1930-х годах, будучи еще герцогиней Йоркской, мать юных принцесс разрешила публикацию многочисленных слащавых журнальных статей и нескольких «авторизованных» книг о своих дочерях. Стиль этих материалов почти не отличался от того, который сейчас предлагали Брюс и Беатрис Гулд. Однако королевская семья хотела сохранить контроль над процессом раскрытия информации и не хотела создавать прецедент для других приближенных. Как написала королева Кроуфи, «мы больше никогда и никому не будем доверять».

Королева-мать заканчивала свое письмо приглашением гувернантке «прийти и еще раз переговорить со мной по поводу работы… Я уверена, что вы могли бы преподавать, что, в конце концов, является вашей сильной стороной, и я была бы рада помочь вам в этом в меру моих возможностей». Ее Величество даже выразила радость, что Кроуфи поможет Дермоту Морре в написании статей (которые, конечно же, двор сможет контролировать). «Вы можете получать деньги из Америки… при условии, что ваше имя нигде упоминаться не будет».

Однако ничто не могло сравниться с заманчивым предложением Гулдов. За всю свою жизнь Кроуфи не видела таких денег. Единовременная выплата должна была составить 80 000 долларов (в ценах 2017 года это 801 000 долларов, или 614 000 фунтов стерлингов[35]). И ради того, чтобы получить такое богатство, Кроуфи даже не нужно было писать! Целыми днями она была заперта в гостиничном номере вместе с журналистом, который безжалостно «выжимал» из женщины ее историю. Чтобы преодолеть страх бывшей гувернантки перед Дворцом, Гулды привлекли к работе американскую стенографистку, «рекомендованную для работы на секретных конференциях военного времени», а сами переехали в Дорчестер, чтобы внимательно наблюдать за процессом. Первый из запланированных восьми номеров Ladies’ Home Journal с историей Кроуфорд разошелся мгновенно.

Чтобы не пропустить следующий номер журнала, тысячи читателей оформили на него подписку, а журнал Woman’s Own, купив права на распространение этих материалов в Британии, увеличил свой обычный тираж на 500 000 экземпляров. В Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке эти публикации принесли целые состояния журналам, которые их напечатали. Наконец, появилась богато иллюстрированная книга в твердом переплете под тем же названием «Маленькие принцессы» – и мгновенно стала бестселлером во многих странах мира.

Какое-то время Кроуфи разрабатывала эту золотую жилу, выпуская под своим именем другие книги, написанные от ее лица литературными агентами. Потом она вела колонку в журнале Woman’s Own, якобы описывая изнутри события, происходящие в королевской семье. «В этом сезоне скачки в Аскоте вызвали ажиотаж, подобного которому здесь никогда не видели», – сообщалось в «Колонке Кроуфи» от 16 июня 1955 года. В ней также отмечалось, что «осанка и достоинство, с которым держалась королева на ежегодной церемонии выноса знамени на параде конной гвардии, вызвали большое восхищение зрителей». К несчастью для Кроуфи, и неделя скачек в Аскоте, и церемония выноса знамени были в том году отменены из-за забастовки железнодорожников, поэтому ее колонка произвела сенсацию, правда, совсем не такого рода, как она ожидала. Словом, свою карьеру писательницы она завершила куда быстрее, чем карьеру гувернантки.

Ненамного счастливее сложилась ее личная жизнь. Джордж Батли (по мнению тех, кто его знал, именно он подтолкнул ее на предательство) оказался жестоким и деспотичным мужем. В 1977