– То, что я предлагаю, – ответил Гарроуэй после недолгих сомнений, – вряд ли можно назвать партизанской войной в полном смысле этого слова. Это скорее нечто такое, что убедит ксулов в том, что с нами лучше не связываться. Как говорится, себе дороже. Взгляните вот на это…

* * *

Космический корабль-госпиталь ‹Клара Бартон›, следующий курсом к Земле, 15:10 по Гринвичу

Трэвис открыл глаза, даже не зная, что увидит. На нем больше не было бронекостюма – что уже плюс, а главное, боль, которая до этого терзала его тело, куда-то отступила.

Но даже так он был не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, а воспоминание о той пусть и отступившей боли неприятно отдавалось в позвоночнике и висках.

С потолка лился мягкий, неяркий свет. И главное, это не был обгоревший потолок палубы десантного шаттла, с которого свисала перепутанная проводка, нанокабели и модули жизнеобеспечения.

Что тоже несомненный плюс.

– Что, черт возьми, в меня попало?

Между светящимся потолком и его лицом возник чей-то силуэт. Гарроуэй замигал, постарался сфокусировать взгляд, и силуэт превратился в лицо Кроум.

– В тебя попало двадцать часов нановосстановительного сна, – ответила она. – Я рада, что ты решил наконец составить нам компанию.

– Кроум! Черт! Неужели это ты?

Она довольно улыбнулась.

– Со мной все в порядке, как и с тобой. Ты не так изжарился, как некоторые из нас, поэтому тебя погрузили в сон последним. Врачи говорят, что едва успели к нам. Так что не волнуйся, у тебя еще могут быть дети.

По ее лицу беспрестанно ползали анимационные татуировки – хлопала крыльями летучая мышь, расплывался в жутком оскале череп, из пустых глазниц которого вырывались языки пламени, а голову украшали короткие рожки, старый моряк тянулся к испускающему лучи диску. В последнем Гарроуэй разглядел собственное отражение, голову и плечи. Правда, их очертания постоянно извивались, меняясь по мере того, как сама картинка проплывала то через скулы, затем через нос и исчезала на лбу.

– Слушай, отключи эти свои дурацкие картинки. У меня от них кружится голова.

– Ну как, теперь нормально? – Картины застыли на месте, после чего смешались, образовав что-то вроде камуфляжных пятен – черных, коричневых, зеленых.

– Чуть получше. – Гарроуэй попытался присесть и тотчас понял, что лежит на больничной койке, хотя бы потому, что сила тяжести здесь была близка к земной.

– Мы на Земле?

– Нет, – покачала головой Кроум, и Гарроуэй заметил, как позади камуфляжного рисунка по ее лицу пробежала тень непонятных эмоций. Тревога? Боль?

– Тогда где?

– Космический корабль-госпиталь ‹Клара Бартон›. Запущенный с ‹Пребла› зонд засек поврежденный шаттл, и ради нашего спасения с борта госпиталя успели отправить высокоскоростной транспорт.

– Я… я ничего не помню…

– И я тоже. Судя по всему, система жизнеобеспечения была практически на нуле. Если верить врачам, мы все были либо без сознания, либо в первой стадии смерти…

Гарроуэя едва не передернуло. Нанотехнологии позволяли возвращать к жизни тех, кто находился в первой стадии смерти, однако их применение до сих пор было сопряжено с рядом опасностей. Врачи не гарантировали, что память и личность ‹воскресшего› останутся целы, особенно если к моменту оживления уже произошел значительный некроз тканей. Гарроуэй углубился в собственные мысли. Интересно, он такой же, как и прежде, или уже другой. А если другой, то насколько это заметно? Последнее, что он помнил, – это как лежал посреди шаттла не в силах даже пошевельнуться, прислушиваясь к биению собственного сердца; приток кислорода тем временем становился все слабее и слабее, пока не иссяк совсем…

Пока никакой разницы Гарроуэй не обнаружил. И вообще, если судить по диагностическим данным его имплантата, он уже почти здоров… Остались лишь сущие мелочи – низкий уровень глюкозы, калия, натрия, слегка низковат гемоглобин, маловато лимфоцитов. Однако если учесть, через что прошло его тело, то картина не так уж и плоха.

Наибольший и самый трудно исправимый урон понесли спиральные цепочки ДНК, спрятанные внутри его хромосом. На данный момент тучи специально запрограммированных нанороботов – самокопирующих, самонаправляемых и саморазрушаемых, когда в них отпадет необходимость, успели привести в порядок поврежденные сегменты двойной спирали при помощи специальных ‹заплаток›, взятых из здоровых участков.

Слава богу, он чувствовал себя прежней личностью. Впрочем, если и изменился, судить об этом еще рано, так что от размышлений на эту тему лучше воздержаться.

– Отлично! – произнес еще чей-то голос. – Рад тебя видеть в наших рядах, комендор-сержант. Как мы себя чувствуем?

– Такое ощущение, будто нас отходили своими Тагу орды Аханну. А ты кто?

– Старший медик Фостер, – ответил обладатель голоса и подошел ближе. Это был совсем еще юный паренек в синей морской форме. – Надо проверить ваше состояние.

С этими словами он посмотрел на электронный датчик над головой Гарроуэя.

– Мне кажется, док, что со мной все в порядке. Когда разрешат вставать?

– Когда наберетесь сил. Впрочем, можете попробовать.

Гарроуэй сел в постели, однако слишком быстро, и тотчас лег снова. Голова сильно закружилась.

– Дайте себе несколько минут на то, чтобы привыкнуть, сержант. Нам пришлось заменить вам большую часть крови на раствор фторогипокса, и ваш костный мозг еще не успел к нему приспособиться. Будьте осторожны, не делайте резких движений. И пейте как можно больше воды. Повторяю, как можно больше.

С этими словами медик переместился к следующей койке, где, как успел заметить Гарроуэй, лежала Элла Линдерман, судя по всему, по-прежнему остававшаяся без сознания.

– Итак, Кроум, скольких мы потеряли? – спросил Гарроуэй.

Она отвернулась.

– В живых осталось всего четырнадцать, Триг. Восемь погибли во время боя, еще десять на борту шаттла. И, как ты понимаешь, навигационная команда.

– Заряды сработали.

– Да, заряды сработали.

При этой мысли он ощутил легкое возбуждение.

– И как, мы сделали этих ублюдков? До того, как они разнесли к чертовой матери нашу Землю?

Кроум тянула с ответом, и волнение переросло в страх.

– Кроум, в чем дело?

– Мы еще не знаем целиком всей этой истории. Так, отдельные разрозненные сведения, которыми сумела разжиться команда госпиталя. Но… похоже на то, что по крайней мере один из обломков астероида все-таки попал в Землю.

– Боже!

– Сейчас на Марсе проходит конференция. Сам понимаешь, чего там только не говорят. По словам дока Фостера, корабль-госпиталь доставит нас назад на Л-4. Там мы узнаем больше.