– Не знаете, кто они?

– Мама, кажется, детский врач, а папа вроде бы военный в отставке. Утверждать не берусь, – сразу же оговорилась Снежана. – Но отношения у них были хорошие. Я как-то раз слышала, как она с отцом разговаривает. И еще она им помогала. И не только деньгами. Сашка была деловым человеком, основательным и предприимчивым. Она устраивала родителей в больницы, отправляла на отдых и так далее.

– А как они относились к ее имиджу? Лысая голова, татуировки? – пыталась состыковать различные стороны многогранной натуры Александры Сабировой Женя.

– Сашка не всегда ходила лысой. Так она выглядела в мае, перед смертью у нее уже было «каре» с густой челкой.

– Так быстро волосы отросли? – удивилась Женя.

– Отросли, конечно, за лето, остальное нарастила. И потом они знали, где она работает, просто для них ее внешний вид был частью работы, но вот о ее увлечениях и чудачествах они представления не имели, и слава богу, – многозначительно добавила Снежана.

– Так, – абсолютно безнадежным, лишенным эмоций голосом проговорила Женя. – Александра Сабирова никак не могла покончить с собой. Но тем не менее на глазах у многих сотрудников спрыгнула с террасы. Какие-то объяснения этому должны быть? – с некоторым раздражением спросила она. Ей уже надоели рассказы о сильных жизнелюбивых женщинах, которые ну никак не могли покончить с собой, и отсутствие каких-либо объяснений их поступкам.

– Должны. Но у меня их нет. Может, вы найдете свежим глазом? – подначила ее Снежана.

Женя задумалась. Уходить от Снежаны с пустыми руками ей не хотелось.

– А чем в последнее время увлекалась Александра? И с кем общалась?

– Гм. – Как ни странно, но этот вопрос Снежану озадачил. Она положила голову на спинку кресла и задумалась. – А знаете? Это удивительно. В последнее время я как-то ничего такого за ней не замечала. Она никуда не пропадала, ничего о своих эскападах не рассказывала, хотя обычно с удовольствием делилась впечатлениями. – Снежана нахмурилась. – Знаете, пожалуй, о ее последнем бурном загуле я слышала в июне. С тех пор ничего такого она не рассказывала. Хотя я абсолютно уверена, что без дела она не сидела. Просто не могла бы, – словно сама себя уговаривала девушка.

– А вы часто общались вне клуба? – стала нащупывать что-то интуитивно Женя.

– Нет, конечно. Вы попробуйте всю ночь в этой мелькотне и грохоте провести, без конца с кем-то переговариваясь, пересмеиваясь и так далее. Это для посетителей у нас вечный праздник, а для сотрудников – вечная каторга. Я, если честно, уже сплю и вижу, как бы оттуда свалить. Но бабки… – с усталым вздохом призналась Снежана. – Так что в свободное время лично я предпочитаю покой и одиночество. Хотя время от времени мы днем в клубе встречались, пили кофе, разговаривали. Но как-то так выходило, что Сашка ни о чем таком не заговаривала. Странно, что я раньше этого не заметила.

– А не могла она в какую-нибудь секту попасть? Хотела попробовать, что это, и переоценила свои силы, не заметила, как ее туда втянули. Говорят, есть такие секты, которые воздействуют на сознание, и даже очень сильные личности могут на удочку попасться. – Эта идея пришла Жене в голову буквально только что и показалась ей весьма перспективной.

– Секта? – задумчиво проговорила Снежана. – Не знаю. Но мне кажется, вряд ли. Она всегда негативно относилась к любому насилию над свободной волей. И всегда возмущалась, почему их не разгонят.

– А вы часто обсуждали эту тему? – насторожилась Женя.

– Нет. Но пару раз к слову пришлось, я запомнила.

– Как вы думаете, кто еще мог хорошо знать Александру? – решив проверить идею с сектой, спросила Женя.

– Карина, директор наш Пашка Полумордвинов, еще у нее была подруга школьная Маша, фамилию не знаю, но родители наверняка в курсе. Я ее только пару раз видела. Знаю, что она замужем и вроде бы ребенок есть, – перечисляла неторопливо Снежана.

– Ясно. Знаете, я хочу докопаться до причин смерти вашей подруги. Так что если что-то или кого-то вспомните, звоните, не стесняйтесь, – протягивая Снежане визитку, попросила Женя.

– Вы Чеботареву не видели? – едва появившись на пороге родной редакции, спросила Женька. – Мне она нужна срочно.

– Да вроде была с утра, – лениво ответил чей-то голос с дивана.

– Она недавно в курилке была, там посмотри, – крикнул из угла Лешка Серов, ведущий муз-хита.

Женя отправилась в курилку, в кафе, в соседние редакции и только в женском туалете обнаружила искомую приятельницу.

– Ну наконец-то! – с облегчением выдохнула она, увидев возле зеркала запропастившуюся коллегу. – Колись живо, Лосева в секте состояла?

– В какой секте? – отворачиваясь от Жени, вяло спросила Настя.

– В любой. Состояла? – возбужденно повторила Женя, которая всю дорогу развивала в голове теорию некой тайной секты, заманивавшей в свои ряды молодых одиноких женщин и толкавшей их на самоубийства.

– Кто? – по-прежнему ускользая от Жени, спросила Настя.

– Кто, кто, Аня Лосева! Я тебя пятый раз спрашиваю. – На этот раз Жене удалось ухватить Настю за руку и развернуть к себе. – Ой, а что это ты такая зареванная?

– Ничего, – вырываясь, буркнула та и спряталась в кабинке.

– Да ладно тебе, здесь нет никого, – уже мягким, полным сочувствия голосом проговорила Женя. – Неприятности или чувствуешь себя плохо?

– Меня с эфира сняли, – всхлипнула Настя и зарыдала. – Сегодня, с утра, ни за что! Прямо перед программой! – выла она из кабинки.

– Ух ты! А что случилось? Программа закрывается? – Быть снятой с эфира – это вам не пустяк, а настоящая трагедия.

– Нет. Просто теперь ее вместо меня другая вести будет, – захлебываясь слезами, с трудом проговорила Настя.

– Да ты что? А кто же? – Женя искренне сопереживала ее горю, к тому же она никак не могла сообразить, кто мог бы достойно заменить Чеботареву в эфире.

Настя была хорошенькой, очень стройной и обаятельной, к тому же имела прекрасную дикцию, опыт работы, неплохие рейтинги и даже поклонников.

– Маринка Чижова! – зло, полным ненависти голосом выплюнула Настя.

– Маринка? – У Жени от удивления, а потом понимания, а затем возмущения глаза на лоб полезли. – Так вот оно в чем дело! – фыркнула она, переварив информацию. – А я-то думала!

– Что ты думала? – тут же выглянула из кабинки зареванная Настя и подозрительно уставилась на приятельницу.

– Я знаю, как она пролезла в эфир, и знаю, как ее оттуда выкинуть, – с довольной ухмылочкой проговорила Женя, у которой перед глазами стояла недавно виденная ею сцена, в которой полуголая Марина восседала на начальственном столе.

– Как? – Глаза у Насти засверкали, как у василиска, грозя обратить в камень.