А вот громилы – вряд ли.

Лидер вразвалочку подошёл к ней, по-прежнему цепляясь пальцами за собственный ремень. Мисс Люггер выждала момент – а потом резко метнулась вперёд и немного вбок, ударяя и уходя от ответного удара. Нож золотом сверкнул в слабом закатном свете, насквозь прошёл выставленную в защитном жесте ладонь – и чиркнул по шее. Это было даже слишком легко, словно лезвие встречалось с размягчённым маслом, а не человечьей плотью.

Молли вскрикнула.

«Нельзя удивляться», – запретила мисс Люггер себе и рванулась к троим громилам, пока они не сообразили, что произошло. Одного, самого близкого, полоснула по животу; второго – наискось, по глазам, а третий попытался заломить ей руку, однако нож вывернулся, словно живой, и на пыльные булыжники шлёпнулось отрезанное ухо.

– Пшли прочь! – рявкнула мисс Люггер низким с перепугу голосом, и двое из бандитов грузно побежали вниз по дороге – один зажимал вытекший глаз, второй держался за голову.

А двое остались.

Лидер валялся под бузинным кустом, и горло у него было прорезано едва ли не до позвонков. Громила сидел, привалившись к фонарному столбу, и придерживал расходящееся брюхо, поскуливая.

Нож в руке казался неимоверно тяжёлым.

– Молли, – тихо попросила мисс Люггер. – Врача надо. Добежишь?

Она судорожно кивнула, всхлипнула – и припустила по улице.

«Не вернётся», – подумала мисс Люггер, чувствуя себя так, словно её только что снова внесли в списки ангела смерти, а теперь старательно вымарывали резинкой – и из списков, и из самого мира. Голову вело; над крышами таял призрачный смех.

Но Молли вернулась – и привела врача, а ещё старика Маккензи, своего жениха и его братьев, бакалейщика и обоих Майеров – отца и сына, рыжих, маленьких и худощавых, но гораздо более властных и пугающих, чем все бандиты вместе взятые.

– Молодец, – сухо, но искренне произнёс Майер- младший, мельком посмотрев на мисс Люггер и внимательно – на труп. – Давно пора. Последствия я беру на себя.

– Со всеми последствиями разобраться не получится, – тем же бесцветным тоном возразил старший, поглаживая бакенбарды. И вдруг посмотрел на мисс Люггер в упор: – Будьте готовы к сложностям, юная леди.

Мисс Люггер деревянно кивнула и спрятала нож в карман. На шею ей кинулась Молли, шмыгая носом и бормоча что-то благодарное, а потом тётушка Маккензи обняла их обеих, всхлипывая и причитая.

Ночевать всё-таки пришлось в пекарне.

На следующий день мисс Люггер, несмотря на страшную мигрень, встала за прилавок – посетителей у Маккензи всегда хватало, а Молли после вчерашнего боялась из кухни даже нос высунуть. Покупатели заходили чаще, чем обычно, потому что многие хотели посмотреть на девушку, сумевшую расправиться аж с четырьмя бандитами. Женщины восхищённо ахали, а мужчины припоминали, что она родилась на корабле и росла среди матросов, хлопали её по плечу, как мальчишку, и звали старым прозвищем – «Морская Малютка».

Мисс Люггер краснела, улыбалась и почти чувствовала себя героиней, а тошнотворное видение бандита с перерезанным горлом постепенно меркло.

Ближе к полудню в пекарню вошёл долговязый старик в поношенном костюме в серую полоску; даже на локтях пиджака были вытертые заплатки.

– Картофельный хлеб с перцем, пожалуйста, – прошамкал он, тяжёло опираясь на прилавок, и положил в блюдечко несколько мелких монет, позеленевших от древности.

– Здесь только на половинку хватит, – нахмурилась мисс Люггер, пересчитав деньги.

– Так режь половинку, милая. Режь.

А когда она уже передавала хрустящий бумажный пакет, старик вдруг наклонился и схватил её за руку.

– Послушай, милая, – позвал он тихо. Глаза у него были ярко-жёлтые, как одуванчиков цвет. – Ты им не верь. Они только до первого горя с тобой. Когда это случится – не гневайся и не печалься. Будь собой.

Старик шевельнул губами, словно хотел добавить ещё что-то – «Ты не одна» или «Я с тобой», но мисс Люггер высвободила руку одним рывком и постаралась принять невозмутимый вид:

– Вот ваш хлеб. Заходите к нам ещё. Хорошего дня!

– И тебе, – грустно откликнулся старик, отступая двери. Повторил снова, уже отвернувшись: – И тебе.

А через несколько часов прибежал мальчишка и сказал, что мисс Люггер и Молли ждут на площади.

– Мистер Майер говорит – срочно прийти, – добавил он, переступая с ноги на ногу и почему-то глядя только в пол. – Вот. Как мне велели, так и передаю.

Уговорить Молли выйти на улицу стоило немалых трудов. А когда потом, на площади она увидела вчерашних обидчиков – у одного была повязка на глазу, а у другого вокруг головы, – то едва не сбежала обратно в пекарню. Но ей не позволили – ухватили под локти и провели через толпу на свободный пятачок у фонтана, прямо к бандитам. Мисс Люггер шла сама, хотя колени у неё подгибались, а во рту вмиг стало кисло и сухо.

– Узнаёте этих людей? – негромко спросил Майер- младший.

Старший не вмешивался, но наблюдал, сидя на бортике неработающего фонтана. Серо-голубые глаза цветом напоминали зимнее море, а выражением – каменные статуи на кладбище. С войны он вернулся в высоком чине и с некоторой суммой в золоте, размеры которой постоянно росли от одной городской сплетни до другой, но никогда не рассказывал, чем ему приходилось заниматься в армии.

– Да, – уверенно кивнула мисс Люггер, хотя в груди словно ледяной ком образовался. – Они вчера напали на нас с Молли.

Молли отчаянно стиснула в кулаках оборки фартука, зажмурилась и выпалила:

– Тощий сказал, что меня отдаёт им! Не знаю, зачем! Было страшно!

– Да эта девка чумная сама напала! – взревел вдруг одноглазый, и толпа шарахнулась в стороны. – Вот чтоб мне на месте сдохнуть, я.

– Довольно, – поднял руку Майер-младший. Он был всего на год старше мисс Люггер, но выглядел не восемнадцатилетним юношей, а хладнокровным бойцом, как и его отец. – У вас есть время до вечера, чтобы убраться из города и увести своих людей. Если кто-то останется – следующим утром будет висеть на дубах за Мидтайном.

На лице у одноглазого выступил пот; второй громила резко вдохнул – и вызверился, тщательно пряча страх за гневом:

– Да кто ты такой, чтоб нам грозить? Шпендель какой-то.

А Майер, маленький, пронзительно-рыжий и загорелый, поймал взгляд громилы и без улыбки произнёс:

– Кто? Пожалуй, хозяин, нет, мэр этого города. Кто-то против? – оглянулся он на толпу, но желающих возразить не нашлось. Наоборот, некоторые крикнули, что-де давно пора. – Вот и хорошо. К слову, армию мы уже известили. Генерал Честер был очень рад узнать, куда делся лейтенант Джером со всем отрядом.

Рот у одноглазого распахнулся, да так и не захлопнулся.

Сразу после этого добрые люди увели мисс Люггер и Молли с площади – праздновать изгнание бандитов. У фонтана остались только Майеры: старший долго и терпеливо объяснял что-то, а младший кивал с задумчивым видом. Громила и его одноглазый товарищ, пользуясь суматохой, скрылись, исчез из госпиталя и раненный в живот бандит. Ушли из города и другие чужаки, остались лишь те, кто не успел восстановить против себя жителей.