Джульетта стоит рядом с девочками, и она такая чертовски красивая, что у меня перехватывает дыхание.

Я подхожу к ним и наклоняюсь, притягивая обеих девочек в свои объятия для крепкого объятия.

Они визжат всякий раз, когда я их щекочу: — Привет, жучок. Привет, детка.

— Папа, ты выиграл! — Ари взволнованно визжит.

Я киваю: — Да, жучок. Ты можешь в это поверить?

— Конечно, могу, папа. Ты же рыцарь, помнишь? Ты всегда спасаешь положение!

Джульетта смеется мягко и мило, и мне хочется спрятать ее и держать при себе. — Я думаю, что это определенно повод для празднования.

— Хм, что вы думаете, девочки?

Они смотрят друг на друга, потом снова на нас, потом Кеннеди говорит: — Макдональдс!

— Ты никогда в жизни не ела в Макдональдсе. С какой стати ты выбрала это место, Кен?

Она ерзает руками, прежде чем пожать плечами: — Я видела по телевизору.

Я думаю, в жизни есть вещи похуже, чем в Макдональдсе, даже если там до черта жира… и углеводов. Знаете, есть причина, по которой мои дети не едят такое переработанное дерьмо, но если они хотят отпраздновать это, пусть будет так.

— Давайте сделаем это.

И вот так я сижу на парковке Макдональдса и ем чизбургеры и жирный картофель фри.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз я отбрасывал осторожность на ветер, ел дерьмо, которое настолько вредно для меня, что я уверен, что потом пожалею об этом, и смеялся до боли в животе. Но этот праздничный ужин — именно то, что мне нужно.

— Не могу поверить, что ты не ешь картошку фри из Макдональдса, — стонет Джульетта с полным ртом картошки, и это заставляет мой член шевелиться у меня в штанах. Жалкий, я знаю, но я ничего не могу с собой поделать. Я без ума от нее. Я хочу, чтобы мои руки были на ней при каждом удобном случае. И… когда она так стонет, мои мысли тут же возвращаются к тому, что было несколько дней назад, когда я разложил ее на кровати и прижался ртом к ее киске…

— Лиам?

Ее голос вырывает меня из моих мыслей. Я даже не понял, что отключился от разговора. Еще одна причина, по которой она так опасна для меня.

— Извини, что? — спрашиваю я, откусывая еще один кусок гамбургера.

— Я сказала, что завтра в центре города ярмарка. Я хотела взять девочек. — Ее глаза сияют от волнения.

Кеннеди задыхается и тут же говорит: — Пожалуйста, папа.

— По-моему, неплохо. У меня есть несколько рабочих звонков утром, но я свободен до конца дня.

Джульетта улыбается, тайная улыбка, и мне жаль, что я не могу наклониться и поцеловать ее. Мы решили, что не будем раскрывать наши отношения, не попытавшись объяснить их девочкам, и сделаем это медленно. Наслаждаясь тишиной, без внешнего мира.

Как только мы заканчиваем нашу еду, мы бросаем все и идем домой. Несмотря на то, что мы недалеко, девочки засыпают в своих автомобильных креслах еще до того, как мы выезжаем на межштатную автомагистраль. У них был долгий, изнурительный день, к которому они не привыкли. Находясь на арене, заполненной тридцатью пятью тысячами человек, вы получаете прилив адреналина, где бы вы ни сидели. Гул толпы, звук победного зуммера, и вся арена взрывается ревом. Черт, я обычно вырубаюсь после игры и сплю двенадцать часов.

Я выезжаю на своем внедорожнике на подъездную дорожку и выключаю зажигание, затем смотрю на Джульетту. Она оглядывается на девочек и смеется: — Эти девочки устали.

— Это просто означает, что душ, которого я ждал всю ночь, может включать и тебя. — Я ухмыляюсь.

Я вижу вспышку в ее глазах по моему предложению, и, черт возьми, я не могу дождаться, когда раздену ее догола и оставлю ее себе на всю ночь. Каждый из нас вытаскивает одну из девочек из автокресел, и после того, как я отпираю дверь и отключаю сигнализацию, мы несем их прямо в постель. Я даже не заморачиваюсь с купанием, потому что они оба в отключке. Просто оставьте их в постели и включите ночники.

Как только я выключаю свет в комнате Кеннеди, я чувствую, как мой телефон вибрирует в моем кармане.

Я вытаскиваю его и отвечаю: — Картрайт.

— Лиам, ты был онлайн? — Голос Саманты звучит в приступе паники. Я никогда не слышал ее таким образом, и это сразу же заставляет меня остановиться. Что-то не так.

— Нет, я только что пришел домой и уложил девочек в постель. Это Бриггс? Дерьмо, — ругаюсь я.

Она выдыхает: — Нет, еще хуже. Проверь свою электронную почту. Сейчас же.

Дверь Кеннеди щелкает, когда я тихо закрываю ее за собой, а затем поднимаюсь по лестнице по две за раз и направляюсь прямо в свой офис, чтобы открыть почту. Когда я поднимаю его и открываю самое последнее электронное письмо, после множества непрочитанных писем от всех, кого я знаю, у меня что-то под ложечкой. Чувство страха.

Случилось что-то плохое, и мне не понравится то, что я сейчас увижу, судя по звонку.

Я нажимаю кнопку «Открыть», затем нажимаю на ссылку, которую она прислала, и первое, что всплывает, — это заголовок, который гласит: «Крутой тренер НХЛ соблазняет молодую няню.» Когда я прокручиваю страницу вниз, я вижу фотографию меня и Джульетты, мои руки запутались в ее волосах, а ее руки зажаты в моей рубашке после поцелуя у Антонио.

Кто, блядь, сделал это фото? Кто-то наблюдал за нами, и я совершенно не представляю, кто.

Со стороны это выглядит так, будто я пожираю ее, и она держится изо всех сил. Вы не смогли бы застать нас в более компрометирующем положении, даже если бы попытались, если бы вы не заглянули в спальню в ту ночь, когда девочки пошли к Шане. Моя грудь начинает сжиматься, когда гнев растекается по моим венам.

Я зол. Мало того, что в мою личную жизнь и личную жизнь девочек вторглись… так же и в личную жизнь Джульетты.

Проклятье. Это не просто плохо, это еще хуже. Чертовски худший из худших. Как они вообще получили эту картинку? Было почти темно, и мы не стояли посреди общественного места. Мы были в дальнем углу парковки, совершенно вне поля зрения. Хуже всего… они преследовали нас, чтобы заснять это? Неужели девочки будут брошены в эту дерьмовую бурю?

В моей голове пролетает столько вопросов, что я едва могу сохранять хладнокровие.

— Чертовы