— После ко мне поднимешься, выберешь сама, из моей коллекции — улыбается Лючия, — у меня тоже сегодня вырывало, ну прямо день летающих зонтиков какой-то. Погода, как у нас в Риме зимой — а хочется чтобы скорее снег, лыжи, Новый Год. Аня, так это что выходит, я все больше русской становлюсь?

По радио новости слышны — в Китае все еще война, в Камбодже (у границы с Вьетнамом) война. И новое — в Лаосе война, войска Таиланда форсировали Меконг, прибрежные города (включая Вьентьян) уже захвачены. А Франция (пока еще формально, хозяйка этой территории) молчит. Хотя скоро в Париже переговоры должны наконец начаться, по индокитайскому урегулированию, с участием всех сторон. А раз интересы СССР затронуты — значит и нашей службы тоже коснется.

Вот империалисты проклятые — не дадут отдохнуть!

"Правда", 4 ноября 1953 года (альт-ист).

Запущен первый гидроагрегат Волжской ГЭС.

Империалисты мечтали, что СССР, измученный разрушительной войной, сам упадет в загребущие лапы их концессий и кредитов. Однако же, советский народ, под мудрым руководством товарища Сталина и Коммунистической Партии, уже в 1946 году восстановил довоенную промышленную мощь, а в 1949 превзошел ее вдвое[26]. Новые заводы нуждались в энергии — и в 1947 году Советским Правительством было принято решение о строительстве на Волге каскада гидроэлектростанций[27]. Строили всей страной — турбины и генераторы делает Ленинград, электрооборудование — Запорожье, всего задействованы полторы тысячи предприятий со всего СССР, десятки научно-исследовательских институтов. Поскольку волжский проект замышлялся испытательным полигоном для будущих ГЭС на реках Сибири и Дальнего Востока.

Критики проекта утверждали о катастрофическом влиянии плотины ГЭС на природу, о вреде для экономики. Забыв что Волга не раз уже показывала свой буйный нрав — наводнение 1926 года принесло многомиллионные убытки и жертвы, особенно пострадали тогда города Саратов (почти полностью затопленный) и Горький. Еще более разрушительным было наводнение 1908 года, когда под водой оказалась даже пятая часть кварталов и улиц Москвы. Теперь этого не будет больше никогда! Тем более, что предполагаемый вред от создания ГЭС был учтен и сведен к минимуму: так, из зоны будущего затопления эвакуировались целые деревни (иногда даже вместе с домами, которые разбирались и собирались на новом месте), также неотъемлемой частью каскада являются рыбоподъемники, позволяющие рыбе ценных осетровых пород проходить на нерест в верховья Волги. А также строительство рыборазводных заводов, причем в бассейне не одной Волги, но и Терека, Урала.

Завершение строительства планируется на 1956 год. Это будет крупнейшая электростанция не только в Европе, но и в мире — мощностью в два миллиона киловатт, это три Днепрогэса. И у нас нет сомнений — что этот срок будет выдержан! Советский народ, под руководством Партии, готов к новым трудовым победам.[28].

Иван Антонович Ефремов.

В этот раз машина была одна — все тот же черный "зим" с Кунцевичем за рулем. В салоне сидел Юрий Смоленцев.

— Небольшой инструктаж, Иван Антонович. Вы, уж простите, по-настоящему не служили, правила "делай как я" не знаете. Хотя вам должно быть знакомо понятие "аутогенная тренировка", при вашем круге интересов?

— Метод Шульца, год тридцать второй — ответил Ефремов — читал про такое, но самому не доводилось.

— Ну значит, что такое "релаксация" знаете? Полное расслабление, мысли из головы вон, вам легко и приятно, даже не думаете, а представляете себе что-то легкое, чистое, возвышенное — и растворяетесь в этом, как сахар в воде. По крайней мере, у меня этот образ выходил быстрее всего. Это к тому, Иван Антонович, что по идее лечение на вас должно по-всякому подействовать, но если вы себя в такой транс введете, эффект будет гораздо больший.

— А что за человек, кто это делает?

— Хороший человек. Зовите его просто Бахадыр, не любит он, когда к нему официально, по фамилии. Случилось мне с этим целителем пересечься, когда я в Самарканде был в сорок девятом, при каких обстоятельствах, вопрос отдельный — но забыть такого человека я не мог, и два года назад уговорил его в Москву перебраться. Подробнее — он вам сам про себя скажет, если захочет. Ну а не захочет, значит и не надо.

— Я думал, в вашем ведомстве служат лишь с идеальным здоровьем.

— А вы, Иван Антонович не замечали, что на войне люди редко болеют, хотя условия самые зверские? Как например, на холоде, под дождем, на земле часами лежать — и никакого воспаления легких.

— И в экспедициях тоже — ответил Ефремов — когда знаешь, что нельзя болеть, никто тебя не заменит.

— Вот только оборотная сторона, что ничего из ничего не берется, значит какой-то неприкосновенный запас наш при этом организм сжигает — после на несколько лет раньше помрем, а не хочется. Кроме того, в Самарканде я слышал абсолютно всерьез, как Бахадыр кого-то почти с того света вытянул, с диагнозом "рак в запущенной стадии" — да я за одно это к нему из профилактики ходить буду минимум в месяц раз. Как-то так выходит, что наша научная медицина хорошо лечит случаи экстренные, вроде ран и увечий — с хроническими болячками, которые иногда даже не болячки вовсе, а "сбой настройки" организма, успехи куда более скромные, а ведь от этих незаметных расстройств помирают тоже. Да вы же сами помните, что вам в госпитале сказали после обследования — нужен отпуск, санаторий, длительные процедуры, иначе никак. Вы отказались — ну значит, придется вам по-быстрому и без отрыва от работы здоровье править.

Все верно, в госпитале, где обследованием руководил сам Князев — врач с К-25, Ивана Антоновича не обрадовали. Правда, серьезных болезней, вроде бы, и не нашли, даже сердце, несмотря на пережитый инфаркт, работало пока вполне нормально. Прописали принимать витамины, больше отдыхать, и не слишком надрываться на работе — все, как обычно врачи в таких случаях и советуют.

Вот только Князев сказал, что в ином будущем, уже в 1955 году, врачи заподозрили у Ефремова "средиземноморскую лихорадку" — она же "армянская", она же "еврейская", она же "периодическая болезнь". Похоже, именно ее приступы и случались раз в несколько лет, начиная с 1929 года. Болезнь редкая в наших местах, наследственная (хотя Ефремов не помнил, чтобы у кого-то из родных было что-то похожее), но проявляющаяся обычно при сильных стрессах — труднодиагностируемая даже в будущем. Обнаружить ее, пока не начался приступ — вообще невозможно. И, по мнению Князева, в будущем действительно серьезные проблемы с сердцем у Ефремова должны начаться именно из-за нее — такая это поганая болезнь, что способна изменять ткани организма, в его случае — сердца. А как сердечная ткань не в порядке станет или уже стала — тут уж…