оказался на редкость толковым, и они почерпнули оттуда множество ценных сведений, пусть их и немало беспокоил тот факт, что Генри добрался до этой книжки раньше них и даже отметил карандашом наиболее поучительные места.

Синдикатчики первыми ступили на берег вечером прибытия в Баймаут. В ходе обсуждений они пришли к выводу, что единственное место, где отставной моряк мог бы проводить вечера, это трактир, поэтому они решили тщательно обыскать их все.

— Самое скверное, — заметил Сэм, когда они оказались в городе, — это выпивка. Стоит мне выпить пять-шесть пинт, и все вокруг становятся похожими на капитана Гетинга.

— А мы ничего пить и не будем, — возразил повар. — Мы сделаем, как тот парень из книжки. У тебя найдется полшиллинга?

— Зачем? — осторожно осведомился Сэм.

— Трудовые расходы, — произнес повар, смакуя каждый слог.

— Значит, с каждого по три пенса? — уточнил Сэм и взглянул на него с подозрением.

— По полшиллинга, — возразил повар. — Ну, как думаешь, что мы будем делать?

— Сорить деньгами, — с опаской предположил Сэм, неохотно достав мелочь из кармана и протянув ее повару. — Где твои?

Кок показал ему монету, и Сэм, чья вера в человеческую природу была сильно подорвана после прочтения упомянутого детективного романа, опробовал ее на зуб.

— Мы не можем просто так ходить по пабам и ничего не пить, — заметил повар. — Вот и будем продавать шнурки, как тот парень из книжки. Понял теперь?

— Может, сначала попробуем что подешевле? — проворчал Сэм. — Следы там искать или подслушивать кого. Вот вечно ты денег не жалеешь.

Повар молча смерил его взглядом, полным презрения. Сэм сначала заупрямился, потом стал ругаться и в конце концов потребовал свои деньги назад.

— Не валяй дурака! — резко бросил повар. — Предоставь все мне.

— Ага, чтоб меня потом к стулу этими самыми шнурками привязали, — раздраженно ответил моряк.

Сделав вид, что он этого не слышал, кок огляделся в поисках сапожной лавки, заметил одну поблизости, после чего направился прямиком туда и купил на весь шиллинг шнурков. Сэм с недовольным видом следовал за ним.

— А мне что говорить? — угрюмо спросил он, когда они остановились у одного из пабов, и кок принялся развешивать на руке с полдесятка шнурков.

— Не надо ничего говорить, — ответил повар. — Заходишь и протягиваешь людям шнурки. Если кто предложит выпить, — соглашайся.

— Ну, спасибо на добром слове, — проницательно заметил Сэм.

— Ты обойди все кабаки по эту сторону Хай-стрит, а я пойду с другой, — распорядился кок. — И знаешь что, будь поприветливее, может, заработаешь кучу денег.

Еще раз предупредив на прощание по поводу выпивки, повар развернулся и отправился в путь. Дородный моряк, испытывая сильное отвращение к этой работе, взял в руки шнурки и направился в сторону небольшой, но шумной таверны на соседней улице. У Сэма екнуло сердце, когда он вошел в переполненный паб и согласно указаниям повара стал протягивать шнурки посетителям. Большинство из них ничего не заметили, и единственным, кто ему что-то сказал, был красноносый сержант морской пехоты, который, поставив стакан на стойку, оторопело уставился на дюжину шнурков, ползущих по его красному рукаву. Когда он установил связь этих шнурков с Сэмом, он сделал ему несколько грубых и злых замечаний, не содержащих и намека на угощение.

В следующем пабе Сэм встретил благодетеля, который скупил у него весь товар. Толстый матрос совсем не ожидал такой доброты и стоял, нелепо уставившись на него и бормоча проклятья.

— Ничего, ничего, — добродушно ответил благодетель. — Можете меня не благодарить.

Сэм с легкостью послушался его и, молча удалившись, побрел в ближайшую сапожную лавку, чтобы купить еще шнурков. Наученный горьким опытом, он положил часть нового запаса в карман и, держа в руке несколько пар, вошел в следующую таверну.

Заведение было переполнено, но он протиснулся внутрь и, предлагая свой товар, внимательно огляделся по сторонам в поисках хотя бы намека на местоположение капитана Гетинга.

— Убирайся! — крикнула ему симпатичная служанка и кивнула в сторону выхода, едва его заметив.

— Уже иду, мисс, — ответил ей Сэм и покраснел от стыда. До сих пор служанки обращались с ним довольно приветливо, а в кабаках, где о нем были уже наслышаны, даже говорили ему «сэр».

— Что, дружище, плохи дела? — спросил кто-то, когда он уже собирался уходить.

— Голодуха, сэр, — ответил Сэм, который никогда не беспокоился о том, что о нем подумают.

— Присаживайтесь! — предложил ему новый товарищ и кивнул служанке, которая по-прежнему смотрела на моряка с некоторой враждебностью.

Сэм сел, радуясь про себя, что запрещение пить не распространяется на угощение. Его благодетель подошел к стойке и сделал заказ. Глаза Сэма светились теплотой и благодарностью, когда его новый друг вернулся с пинтой эля и половиной буханки хлеба.

— Держи, старина, — ухмыльнулся тот, протянув ему хлеб. — Если что, я еще закажу.

Он сел напротив и, отхлебывая из оловянной кружки, с доброй улыбкой наблюдал за тем, как ест «изголодавшийся» матрос. Он с удивлением отметил, что умирающие с голоду сначала грызут корочку, а потом принимаются жевать маленькие, очень маленькие кусочки мякиша, и сделал вывод, что они на подсознательном уровне избегают переедания.

В течение нескольких минут Сэм, уставившись одним глазом на кружку эля, а другим — на дверь, силился играть свою роль. Потом он встал и, бормоча какие-то слова благодарности, сказал, что отнесет этот хлеб жене и детям.

— Да не беспокойтесь вы о жене с детьми, — проговорил благодетель, ставя на стол пустую кружку. — Ешьте, я вам с собой еще пару буханок дам.

— Душа полна, кусок не лезет в горло, — пролепетал Сэм, незаметно делая шаг в сторону двери.

— Это он про свой живот, — послышался вдруг строгий голос молодого человека, так хорошо знакомого несчастному моряку.

Он резко обернулся и увидел лицо Генри, выглядывающее из-за перегородки, а рядом с ним — ухмыляющуюся физиономию Дика.

— Он был сегодня у нас на корабле в обед, — продолжал юный мучитель, перекинув через перегородку руку и показывая пальцем на Сэма, который растерянно сжался на стуле. — Мы накормили его замечательным обедом, а он потом возьми да и уйди втихую в одежде одного из наших ребят.

— Истинная правда, товарищи, — подтвердил восхищенный Дик, кивая посетителям.

— Обобрал нашего приятеля, Сэма, — продолжал Генри, — самого доброго друга, который когда-либо жил на свете.

— Парень что надо, — вставил Дик.

— Он высокого роста и хорош собой, — продолжал Генри, — а этот парень сидит в его одежде.

Посетители пристально смотрели на Сэма, а тот сидел, разинув рот, и слушал эти весьма красноречивые, но довольно несвоевременные комплименты. В каждой толпе обязательно найдется несколько человек, самопровозглашенная миссия которых — исправлять всякое зло, и один