становится совсем взрослым. Сашка старше его на год, но наш гораздо умнее и сообразительнее. Ты когда дежуришь?

– Третьего и шестого, но только днём. Лазарев прилетит утром шестого и к вечеру меня сменит.

– Опять Лазарев!

– Илья, чем он тебе не угодил? Ты его видел дважды и ничего о нём не знаешь. Лазарев здесь временно, улетит в конце февраля, а в Питере у него жена и двое детей-подростков. Это он предложил мне ходить на работу и возвращаться с неё пешком, узнав, что я беременная. Ждал у детского сада утром и провожал до него после смены. В чём криминал? Твой отец звонит.

– Вика, впереди десять выходных. Отправляй Серёжу к нам. Если заскучает, ты его можешь забрать в любое время или Илья привезёт, – говорил он, поздравив её с Новым годом.

– Хорошо. Ваш сын сейчас здесь, а я соберу вещи своего с учётом длительного отдыха. Привет и новогодние поздравления Тамаре Васильевне. – Завтракай сын, покажешь мне все подарки, а позже я займусь твоим гардеробом.

Через час Сергей уже занимался с отцом, а Виктория готовила вещи в «дорогу». Одежда проходила тщательный «отбор», прежде чем попасть в дорожную сумку.

– В сумке аптечка: капли в нос, спрей для горла, сироп от кашля и температуры. Тамара Васильевна разберётся, а Серёжка поможет. Положила вещи с учётом смены верхней одежды, если намокнет от снега, и второй обуви. Спит он в пижаме. Кажется, всё, – Вика, закрыв сумку, поднялась с дивана. – Серёжа, звони мне с планшета по видеосвязи. Можете сделать это с дедушкой или с папой. Помни, что вечерами я всегда дома, отработаю два дня в праздники, а там до отпуска останется недели три.

– Мам, ты без меня Соню береги.

– Я всё для этого сделаю, а ты отдыхай на свежем воздухе.

Илья навестил Викторию четвёртого, разбудив звонком. Она нехотя встала с постели и, взглянув на часы, открыла дверь.

– Что-то случилось?

– Я продукты привёз.

– Разве я тебя об этом просила? У меня всё есть. Мы с тобой договорились: будет что-то нужно – я позвоню. Забыл, инициатива наказуема?

– Лучше посмотри, что я привёз.

– Серёжки дома нет, а мне ничего не нужно. Забери назад, а будешь уходить – захлопни дверь. Извини, – говорила Вика, возвращаясь в спальню.

– Ты можешь хотя бы ответить: у тебя, у вас всё нормально?

– У нас всё хорошо. Не стоило беспокоиться.

Минут через десять свет в прихожей погас и щёлкнул дверной замок. Он приехал на следующий день в обед.

– Что на этот раз? – недовольно спросила Вика. – Ты Серёжу забрал к себе – занимайся с ним.

– Ты не хочешь меня видеть?

– Не хочу. Чему ты удивляешься? Ты расстался с первой женой, с новой знакомой. Ты хочешь их лицезреть? Почему ты решил, что я тебя встречу с распростёртыми объятиями? Говорят, чем шире ты открываешь объятия, тем легче тебя распять. Ты это и сделал. Или я не права?

– Ты меня презираешь?

– Нет. Просто не понимаю. Видишь ли, я тебя ценила, а не оценивала, жила, как умела, лишнего не требовала, за многое была благодарна. Я любила тебя, и мне казалось, что чувство взаимное. Ты говорил о любви, верности, а на деле оказался неверным мужем. Верность – она в голове: не подвластна алкоголю или животным инстинктам, вызывает отвращение к чужим поцелуям. Верность – это желание раствориться в дорогих сердцу объятьях, это гармония, душевное равновесие и сексуальная идиллия. Верными могут быть только любящие люди. Мы можем оставаться приятелями ради сына, но мы не можем быть даже друзьями. Я тебе больше не доверяю.

– Значит, ты меня больше не любишь и никогда не простишь?

– Глупее вопроса я от тебя не слышала. Для того чтобы тебя простить, нужно понять, а я не понимаю. Любимых берегут, их не «обменивают» на более молодых и не расстаются с лёгкостью. Ты часто называл меня ангелом, но с лёгкостью поломал мне крылья. Не нужно теперь заставлять летать на метле. Как до тебя донести, что нас, как семьи, нет. После развода прошло больше трёх месяцев. Да, ты отец моего сына, но мы с тобой чужие.

– Прости, я очень перед тобой виноват. Не могу поверить, что это всё происходит наяву. Мне так промыли мозги, что я не ведал, что творил. Ты чем занимаешься?

– Перебираю детские вещи Серёжи, из которых он вырос, так ни разу не надев. Буду знать, чего не хватает для дочери.

– Когда срок родов?

– Начало апреля. Только я не решила ещё буду рожать здесь или улечу в Питер.

– Подумай, может и Серёжке что-то нужно.

– К весне нужна будет обувь. Нога выросла. Большего сказать не могу, мы не делали ещё весеннюю примерку. Да, за переводы спасибо, я получила их трижды.

– А что будет с Натальей Петровной?

– До конца месяца она будет приходить два раза в неделю. Решу вопрос с родителями, но, в любом случае, придётся с ней прощаться. Если приедет мама – одно, если поедем мы, то вряд ли вернёмся.

– Ты хочешь увезти сына? Он быстро забудет меня.

– Не говори глупости. Дело ни во мне и ни в нём, дело в тебе. В последние полгода ты не баловал его своим вниманием. Нас развели в сентябре, а сейчас январь. Сколько раз ты приезжал навестить его, живя с ним в одном городе? Молчишь? Шесть раз! Шесть раз за три месяца. Я понимаю, мальчику нужен отец и не ставлю палки в колёса. Он мне рассказывает об играх с Сашей, с дедом, с дядей Олегом, но не о тебе. Он пока не говорит о тебе. Отец либо есть, либо его нет, и встречи с ним измеряются не количеством, а качеством. Захочешь увидеть сына, найдёшь и время, и место. Достань мне сумку с верхней полки в гардеробной. Посмотрю, что у нас там. Привези мне сына седьмого или восьмого числа.

Серёжа, разговаривая по телефону с бабушкой, случайно проговорился о тайне матери:

– Бабуля, у меня есть хорошая новость. Мама скоро пойдёт в отпуск, и я не буду ходить в детский сад, когда будут морозы.

– Почему мама отпуск взяла зимой?

– Бабушка, она не брала. Ей работать стало трудно, вот её и отправили, а когда Соня родиться и подрастёт, мама выйдет на работу.

– Серёженька, детка, дай маме трубку, я с ней поговорю, – заплакала Татьяна Ивановна.

– Мам, бабушка плачет, – виновато посмотрел сын на Вику.

– Вика, что за секреты? С тобой всё нормально? Как вы могли скрывать такое?

– Мам, не плач.