— А ничего у вас, демонов, штучки, до нутра продирают, аж перед глазами расплывается. Хороший денек, братцам мы теперь точно не достанемся. Ружья у них старые, воду не любят, а уж бомбы тем более. Дожди здесь короткие, но ни одной сухой нитки не оставляют. Так что поживем еще. Не знаю, долго ли…

Пулемет мне пришлось бросить. Пусть остается на площадке, а всех присутствующих пригласили вниз. Пригласили в высшей степени вежливо, но при этом дали понять, что отказ не примут ни в какой форме. Ну да я человек сговорчивый, даже не думал ничего против сказать.

Винтовка осталась при мне, как и допотопный мушкет. Ну и пистолет-пулемет так и лежит в рюкзаке, мало кто знает, что он вообще у меня есть. Только применять их будет непросто. В примчавшемся на подмогу отряде около шести сотен солдат — сила немалая. Фанатики, издали пересчитав противника, не стали надеяться на покровительство своего божества и убрались туда, откуда пришли. Их никто не преследовал, потому что у подкрепления не оказалось заводных лошадей, и двигаться сюда им пришлось быстро, кони сильно устали. В общем, ни единого шанса на успех погони. Вместо этого новоприбывшие взяли пост под свой контроль, ненавязчиво окружив нас со всех сторон и контролируя каждый шаг. Так что толку от оружия нет: пока прицелишься, со всех сторон расстреляют, а потом еще саблями порубают.

Да и какой смысл устраивать заварушку? Ничего ведь пока не ясно. Обращаются вежливо, но всем понятно, что судьба наша болтается на тончайшей ниточке. Ни солдат, ни примазавшихся к ним личностей вроде меня и Мюльса мятежники не любят. И наш генерал, засевший сейчас в палатке с прибывшими офицерами, занимается в том числе и тем, что пытается спасти наши шкуры. Ну и свою заодно. От итогов переговоров все зависит.

Здешние инсургенты знали толк в походной жизни. Откуда-то появилось великое множество разнокалиберных котлов, убитых лошадей сноровисто разделывали, отбирая лучшие куски. Костры благоухали печеным и жареным мясом, нас тоже не оставили обделенными, так что я впервые в жизни попробовал конину. Не так плохо, как можно подумать, но если говорить откровенно, предпочел бы не обогащать свою жизнь подобным опытом.

Шфарич, обгладывая здоровенную кость, мрачно вещал на тему наших дальнейших печальных перспектив:

— Расстреливать вряд ли станут — чего им патроны переводить. У них в последнее время, как и у нас, на веревку мода пошла. Подвесят на деревьях, и будем болтаться, грифам на радость. Хреновая, скажу вам, смерть. Я много висельников перевидал, некрасиво как-то это. То ли дело пуля, особенно в голову Если бахнешь удачно, мозги в одну сторону, глаза в другую — красота.

Оглядевшись по сторонам, я, желая сгладить эффект от неприятных слов, уточнил:

— На чем, ты говоришь, нас вешать будут? На деревьях? А ты осмотрись и скажи: хоть одно здесь видишь?

— Леон, для такого случая они не поленятся посадить. Уж повесить у этих затейников всегда возможность найдется. Мюльс, а ты чего опять такой бледный? А ну, расскажи нам, как именно свои штаны обделывал, покуда Леон стрелял из твоего пулемета?

Механик ответил другое:

— Я, кажется, узнал одного. Ну из офицеров, которые приехали. Это сам Валатуй.

— И как же ты его узнал, если они все до единого усатые и похожи друг на друга так, будто их один и тот же веселый папаша заделал?

— Вроде точно он.

— Ты видал его разве?

— Нет, но приметы помню, листовки на каждом углу одно время висели. Там написано было, что глаза у него разного цвета. А у главного они такие как раз.

— Интересно мне, как же ты это рассмотрел?

— Ну я не это рассмотрел, просто заметил, что странный у него какой-то взгляд.

— Ты такое не говори лучше, а то беду накличешь. Валатуй, по слухам, всего лишь одно слово знает — повесить. Строго у него все поставлено. А я, Мюльс, хочу от пули в башку помереть, ну или там в старости, на бабе горячей, когда сердце не выдерживает. Грифов здешних сам корми, у них боязливые за главное лакомство. О! Да там движение какое-то!

От палатки, где решалась наша судьба, поспешно шагал тот самый местный офицер, которого я так бесцеремонно сегодня разбудил.

— Леон! — крикнул он издали. — Тебя вызывают, ступай в палатку. И вещи свои возьми.

«С вещами на выход»? И что бы это значило? Впрочем, напрашивается ровно один вариант — генерал решил сыграть «картой демона». Или ему ничего другого не остается, или хочет добиться каких-либо дополнительных преференций, но сейчас я должен подтвердить свое происхождение и по мере сил доказать, что ни о каком мошенничестве не может быть и речи.

Палатка для одного человека просторна, а сейчас здесь собралось восемь не первой чистоты мужчин. Было тесно, душно и смрадно, но никакого недовольства на лицах — на меня все посмотрели с искренним интересом. Один из них с ходу протянул заполненную почти до края керамическую кружку:

— На, Леон, хлебни чуток рома, за победу сегодняшнюю. Неплохо ты их перед окопом покосил, приятно было на это месиво глянуть.

— Ага, — отозвался другой. — Здешним мухам на пару недель еды хватит, если грифы не растащат.

Судя по раскрасневшимся лицам и выразительным взглядам, ром здесь успели распробовать все. От сердца чуть отлегло, ведь если нас угощают, то вряд ли собираются убивать. Хотя кто их знает, этих инопланетян и их законы гостеприимства, так что расслабляться рано.

А вот и тот самый, с разноцветными глазами. Я бы сказал, что один у него просто серый, а другой выцвел на тропическом солнце. По нему не скажешь, что главный, держится наравне со всеми, не особняком, да и помалкивает, пока остальные наперебой прославляют мои боевые достижения. Впрочем, Грул ведет себя аналогично. Похоже, и правда Валатуй: приметы схожие, держится с уверенностью матерого удава, угодившего в крольчатник, и вообще что-то такое чувствуется в нем.

Вот он-то и прервал словоблудие, высказавшись максимально коротко:

— Покажи.

Голос лидера мятежников был груб, как и его внешность, но грубость — не всегда признак слабого ума. Взгляд выдает, что человек этот как минимум тот еще хитрец. Что он подразумевал под этим вопросом? Понятно что — рассчитывал, будто краткость введет меня в заблуждение и заставит переспросить. А потом выскажется в духе: «Ну что это за демон, раз простейшего не понимает?»

А я не буду переспрашивать, мне и без уточнений все понятно. Вжикнул «молнией», закрывавшей одно из отделений рюкзака. Одно это уже заинтересовало добрую половину собравшихся, если не всех, ведь здесь подобные ухищрения не известны. Смартфон отключен, так что разрядиться не успел. Наивно сообщает об отсутствии сети, как будто думал меня этим удивить. А вот и сборник видеоматериалов. Надеюсь, это именно то, что требуется Валатую. Жаль, что выбор невелик. Сейчас бы очень подошло что-нибудь вроде трейлера к навороченному фильму или хотя бы банального порно. Ну да ладно, выкрутимся тем, что есть.