Я ухмыляюсь и провожу пальцем по его груди, чувствуя, как твердеют его мышцы под моим прикосновением.

— Соблазнять меня на всевозможные греховные поступки, — мурлычу я.

Из его горла вырывается низкое рычание, когда он хватает меня за талию и притягивает к себе, и в этот момент мы чувствуем запах горелой еды.

— Черт.

Я тихонько смеюсь, чувствуя, как меня охватывает смесь разочарования и веселья.

— Что ж, — говорю я с игривой улыбкой, — думаю, нам придется найти другой способ утолить голод.

Губы Максима искривляются в ухмылке, когда он смотрит на меня.

— Поверь мне, — хрипло говорит он, — у меня в голове еще много вкусных идей.

В этот момент в комнату входит Виктор, и мы оба отстраняемся друг от друга, кашляя.

— Ребята, вы готовы? — Спрашивает Виктор, выжидательно глядя на нас, словно не замечая той напряженной атмосферы, в которую он только что вошел. — К приему у врача?

Я киваю, мой разум все еще переполнен впечатлениями от момента общения с Максимом.

— Да, мы готовы, или будем готовы, когда переоденемся, — отвечаю я, мой голос немного задыхается.

Максим прочищает горло, его глаза на миг встречаются с моими, прежде чем он переключает внимание на Виктора.

— Мы будем прямо за тобой, — говорит он.

Когда Виктор покидает комнату, я не могу не почувствовать разочарования. Прерывание произошло в самый неподходящий момент. Я была на грани того, чтобы полностью отдаться желаниям Максима, позволить ему взять себя в руки так, чтобы это одновременно и возбуждало, и пугало меня.

Максим повернулся ко мне с улыбкой, от которой у меня по позвоночнику побежали мурашки.

— Похоже, нам придется пока отложить нашу маленькую игру, — хрипло говорит он.

Я одариваю его знойной улыбкой и подхожу к нему ближе, пока наши тела почти не соприкасаются.

— О, не волнуйся, — мурлычу я. — У меня есть много идей на потом.

Он ухмыляется, уголок его рта подергивается от обещания.

— Я на это рассчитываю.

Мы оставляем руины нашего завтрака позади и некоторое время спустя следуем за Виктором к машине, где нас ждет Иван. Энергия между нами ощутима, каждый взгляд говорит о многом.

Максим наклоняется ближе, чтобы прошептать:

— Думаешь о потом?

Должно быть, мое лицо говорит об этом, потому что он хихикает, и этот глубокий звук находит отклик внутри меня.

В машине Иван первым нарушает тишину.

— Итак, мы сейчас узнаем, кто у нас будет — маленькая принцесса Братвы или мини-босс мафии, — говорит он с редкой ноткой юмора в голосе.

Виктор хихикает, оглядываясь с пассажирского сиденья.

— Я ставлю на девочку. Нам явно суждено остаться в меньшинстве.

Я наклоняюсь вперед, присоединяясь к шуткам.

— Если только она унаследует мою внешность, а не твое сомнительное обаяние, Виктор, — поддразниваю я, поймав его взгляд в зеркале заднего вида.

Максим, который всегда был водителем, добавляет:

— Она будет идеальной, несмотря ни на что. Но я тоже надеюсь на девочку. Его рука находит мою и ободряюще сжимает ее.

Медсестра называет наши имена, возвращая нас с каната, по которому мы идем.

Кабинет врача — это мир, далекий от наших привычных мест, место стерильного света и тихого рокота голосов. Когда нас вызывают, я чувствую нервозность и волнение. Вот он — момент истины.

Ультразвуковое исследование — это сплошная череда эмоций, голос врача успокаивает, пока мы смотрим на экран, пытаясь понять, какие фигуры и тени представляют наше будущее.

— А вы хотели бы узнать пол? — Спрашивает врач с улыбкой в голосе.

— Да, — говорим мы почти в унисон, коллективно затаив дыхание.

— Это девочка, — объявляет она, и комната взрывается.

— Девочка! — Восклицает Виктор, его предыдущее предсказание подтвердилось.

Иван присвистывает — звук неподдельного восторга.

— Действительно, принцесса. Теперь у нас проблемы.

Максим крепче сжимает мою руку, его радость ощутима.

— Дочь, — шепчет он.

Я не могу сдержать слез, которые наворачиваются на глаза, реальность нашей ситуации поражает меня. У нас будет дочь. Маленькая девочка, которую будет любить и защищать самая невероятная группа опекунов.

— Только если она не начнет встречаться до тридцати лет, — полушутя-полусерьезно говорит Максим, но в его словах чувствуется серьезность.

— Тридцать? Пусть будет сорок, — вклинивается Виктор, и даже Иван кивает в знак согласия.

Я смеюсь сквозь слезы, переполненная любовью, которая уже окружает нашего будущего ребенка.

— Слышишь, малышка? У тебя будет самая заботливая семья на свете.

ГЛАВА 23

МАКСИМ

София на седьмом месяце, и ее бугорок отчетливо виден — круглое свидетельство жизни, которую мы собираемся принять. Мы находимся на старом пирсе — месте, куда я любил приходить в минуты одиночества, а теперь делюсь с ней. Морской простор отражает мои мысли, бесконечные и бурные.

— Как думаешь, ей понравится рыбалка? — Спрашиваю я, кивая в сторону моря, пытаясь представить себе семейные прогулки, которые не связаны с уклонением от пуль или переговорами о мире между враждующими группировками.

София смеется, положив руку на живот.

— С тобой в качестве отца? К пяти годам она, наверное, уже будет ловить акул.

Я хрюкаю несмотря на то, что меня это забавляет.

— Акулы, да? Если только она не принесет их домой.

Она придвигается ближе, ее присутствие успокаивает меня.

— Знаешь, она часто брыкается, когда мы находимся рядом с водой. Думаю, у нас появилась маленькая русалочка.

Я смотрю на нее снизу вверх, на наше будущее, завернутое в изгиб ее живота.

— Русалка или нет, но я обмотаю весь пирс защитными сетями.

Ее глаза закатываются, но она улыбается.

— Слишком заботливый?

— Чертовски верно, — говорю я, не терпящим возражений тоном. — Никто не будет связываться с моими девочками.

В этот момент волна разбивается о пирс, обдавая нас холодной