– Черт! – Савелий начал отступать, но зверь совсем обезумел. Он согнулся и закусил свою же лапу, прикованную цепью. И стал терзать ее, пока кость с хрустом не оторвалась. Заверещав от боли, чудовище направило свою окровавленную морду на обидчика и, помогая себе крыльями, вернее когтями на их сгибах, бросилось вперед.

– Бегом к дрезине! – крикнул Игнат, подскочил к колоколу, что висел на одной из колонн, и забил в него. Протяжный звук набата раскатился по станции. Звери в клетках, как один, пришли в движение. По центру перрона бежал Савелий, а сзади, оставляя кровавый след, догоняла его вичуха. Ребята остолбенели, глядя на ужасающую картину. Позади из дежурной выбегали люди с автоматами и неслись к месту разыгрывающейся трагедии.

Сава подскочил к застывшей Ксении, схватил ее и начал отступать к клеткам, закрываясь девушкой.

– Отпусти ее! – закричал Стас. Чудовище приближалось. Ярость изливалась из клюва протяжными криками. Савелий уже прижался спиной к клетке, крепко держа Ксюшу перед собой. Беды было не избежать, и Стас уже закрыл глаза, когда Савелий вдруг разжал руки, и девушка выскользнула, упала на пол, отползла, а потом и вовсе откатилась от Савы, который пустым взглядом глядел куда-то в пространство. Его ошибкой было то, что он прижался к клетке со стигматом. Тощее чужеродное существо прижало четырехпалую руку к его затылку, из этой руки выскочило жало, убив парня. Тут же подскочила вичуха, схватила уже мертвого Савелия поперек туловища и принялась мотать из стороны в сторону, пока не перекусила вовсе. Подбежали мужики, начали стрелять в слабеющее животное, которое скользило на собственной крови, вытекающей на перрон.

Стас потянул девушек за собой. Как во сне, они забрались на пустую дрезину: Кот, видимо, присоединился к команде, что успокаивала вырвавшуюся тварь. Парень дергал рычаги, случайно, наобум, пока дрезина не двинулась с места и не разогналась. Он не нашел даже, где включается свет, так и ехали в темноте. Им было все равно. Стаса трясло от пережитого. Время будто замедлилось. Тьма растянулась. Потом промелькнула какая-то платформа, бегающие и кричащие люди, и вновь темнота, туннель… Лишь через некоторое время – надвигающееся пятно света, опять люди, опять кричат, но на путях лежит что-то… Черт!

Дрезина врезалась в мешки с песком, и друзья полетели на рельсы, теряя сознание. Следом, издавая жуткий звук, полетели и клетки с чудовищами.

Ошарашенные дозорные успели отскочить за наваленные на рельсы мешки с песком. Дальше дрезины никогда не ездили, поэтому точка прибытия находилась именно здесь. Моторизованная дрезина, жутко громыхая, вырвалась из туннеля и с не менее ужасающим звуком столкнулась с препятствием. Людей, которые находились на ней, швырнуло далеко вперед, на рельсы, а клетки, закрепленные на платформе-прицепе, подпрыгнули и завалились на перрон, еще несколько секунд продолжая скользить по мрамору, сдирая и кроша его, пока не застыли, завалившись на бок, а грузовая платформа кверху колесами врезалась в широкую колонну.

Один дозорный с опаской подходил к клеткам, а второй уже спешил доложить начальству о происшествии. На перроне начали собираться люди, удивленные, испуганные и изумленные – как это так, на Ганзе, да и такие странные вещи творятся? Непорядок. Безопасность и их, и детей под вопросом, а когда она под вопросом, то в душе поселяются тревога и дискомфорт.

– Разойдитесь! – послышался голос. Несколько мужчин в темной военной форме и блестящих, почти новых шлемах, с дубинками и плексигласовыми щитами с прорезью для обзора, окружали место трагедии, перегораживали и без того узкие проходы между колоннами. Один явно пожилой человек обходил ряд военных, старающихся скрыть произошедшее, и обращался к жителям: – Разойдитесь! Все хорошо, небольшое ЧП, и всего-то. Давайте! Давайте! Дайте поработать спокойно. Не мешайте. Занимайтесь своими делами. Все в порядке! Расходитесь!

Когда немного успокоенное население начало расходиться, к месту происшествия подошел комендант станции – полненький, с одышкой, мужичок, шумно вздыхающий и часто вытирающий со лба пот. Спокойная жизнь прервалась столь стремительно, что комендант не успел еще прийти в себя. Он нервно оглянулся на поредевшую толпу и поспешил к седому мужчине, начальнику СБ на «Таганской»-радиальной.

– Виктор Степаныч, что тут у нас? – спросил толстяк, когда догнал Ерофеева. Тот осмотрел клетки и спрыгнул на рельсы. Данилюк – комендант станции – остался на платформе, перемещаясь параллельно начальнику СБ, который обошел лежащих молодых людей, проверяя у каждого пульс, и посмотрел на коменданта.

– Очень похоже на диверсию, Андрей Васильевич. Слишком много странных событий на сегодня: сначала приход на «Пролетарскую» четырех юнцов, потом – вырвавшиеся звери там же, далее – ЧП на Волгоградке, ну и вот, теперь здесь – клетки с той самой Волгоградки.

– Диверсию? – взволнованно переспросил комендант. Диверсии на его участке еще не хватало! Но взгляд его привлекло другое: девушка, лежащая навзничь, раскинув руки. Красивое лицо в крови, идеальные черты слишком хорошо просматривались в ярком свете. Разодранная рубаха мало что скрывала. У коменданта теперь был только один вопрос: – Они живы?

– Все трое, как ни странно. – Ерофеев оглянулся. – Оклемаются по мере сил. Но надо поработать с ними… Кто? Откуда? Почему устроили диверсию?

– Диверсию? – еще раз переспросил Данилюк. – Постой, Степаныч… А точно диверсию? У меня складывается ощущение, что они просто сбежали от страшных событий на «Волгоградском проспекте».

– Как по мне, так диверсией все лучше объясняется! – возразил Ерофеев. – В любом случае их судьбу будет решать высшее руководство Ганзы. А пока… надо поместить их под охрану.

– Высшее руководство? – чуть не взвыл от страха комендант.

«Еще высшего руководства тут для полного счастья не хватало!» – в ужасе подумал он. – Начальника СБ Таганского треугольника, капитана Панкратова, к примеру, о котором ходили жуткие слухи». Андрея аж передернуло, но он, стараясь говорить спокойно, распорядился:

– Хорошо! Я с ними свяжусь. А пока под стражу их. И доктора вызовите, пусть осмотрит. Трупов многовато для одного дня: один на Волгоградке, два на Пролетарке. Да и клетки эти еще. Не мешало бы убрать их.

– Ты прав, Василич, не мешало бы, – хмуро заметил Ерофеев. – Хорошо еще, что целые они, и звери не вырвались.

– Звери? – обеспокоенно переспросил комендант. И тут, будто в подтверждение слов начальника СБ, по станции разнесся протяжный вой волколака, от которого у Данилюка сердце чуть не выпрыгнуло. – Уберите, с-с-слышишь? Уберите! И… – Он уже развернулся, чтобы уйти, но потом остановился и добавил: – А вот эту девушку – ко мне. Пожалуй, она лишь жертва обстоятельств.

Ерофеев тяжело взглянул на него, пристально и изучающе, но потом махнул рукой и стал раздавать приказы подчиненным. Нужно было срочно очистить платформу от следов происшествия. А комендант в очередной раз подпрыгнул от воя волколака и поспешил убраться – кто знает, насколько прочны эти клетки?..