В битве при Гавгамелах (Арбелах) в 331 г. до н. э. греческих наемников снова выстроили напротив македонской фаланги. На этот раз на флангах стояла гвардия царя царей. Но наемники значительно уступали противнику в численности. Диодор держится традиционной версии, что после битвы при Иссе Дарий III приказал увеличить длину мечей и копий на вооружении персидских пехотинцев под впечатлением успехов македонской пехоты. Дельбрюк толкует это как запоздалую попытку создать персидскую фалангу из-за нехватки греческих наемников. Столь неожиданная импровизация, если она действительно вводилась, была обречена на провал. На самом деле античные повествования о битве не содержат никаких ссылок на роль, сыгранную греческими наемниками или персидской фалангой.

Даже окончательный разгром Дария III в этой битве не лишил его лояльности греческих наемников. Они во главе со своими предводителями Патроном из Фокиды и Главком из Этолии сопровождали царя в бегстве в Бактрию. Когда наконец Бесс сговорился с другими персидскими вельможами лишить Дария III царской власти и вести его как пленника, наемники не приняли участия в этом заговоре. Но поскольку их было слишком мало, чтобы помешать такому унижению, они оторвались от остальной процессии и ушли в горы. Александр послал в погоню за ними часть войск. Когда они запросили условия сдачи, Александр отказал на основании их «озлобленности в войне против Греции». Но, к счастью, это была всего лишь его обычная поза. Когда они сдались, он отпустил только тех воинов, которые поступили на службу персам до Коринфского конгресса. Это показатель постоянной службы в качестве наемников, на которой подвизалось заметное число греческих воинов у Дария III или его сатрапов по крайней мере в течение семи лет. Остальным воинам пришлось поступить на службу новому хозяину за обычную плату. С этих пор их командиром стал Андроник, «который включил их в македонское войско, и, как оказалось, хорошо сделал, что сохранил им жизнь».

Мы выяснили, что в сопротивлении Персии Александру ведущую роль играли греческие кондотьеры. Когда же мы обратимся к исследованию греко-македонской армии после Коринфского конгресса, то с удивлением заметим, сколь небольшую и малозначащую ее часть первоначально составляли наемники. В подробном описании армии, «которая переправилась с Александром в Азию», упоминается только 5 тысяч наемников из 32 тысяч пехотинцев, и они вовсе отсутствуют в кавалерии.

Главную причину нехватки наемных воинов в армии Александра, возможно, следует искать в отсутствии достаточных средств, что мешало ему в двух первых военных кампаниях. Должно быть, Филипп II потратил слишком много денег на свои последние войны, ибо мы располагаем убедительными свидетельствами того, что он оставил их сыну немного. (Историки расходятся в деталях. Аристобул говорил, что у Александра осталось не более 70 талантов. Арриан заставляет Александра заявить в Описе, что он унаследовал лишь «несколько золотых и серебряных кубков, а не 60 талантов в казне, и в дополнение к долгу Филиппа II в 500 талантов он сам задолжал еще 800 талантов» и т. д.) Для возмещения финансового дефицита Александр располагал ежегодным доходом от налогообложения Македонии (см. выше, главу 15) и, возможно, взносами участников Коринфского конгресса. Но, хотя ежегодный взнос был обговорен решениями конгресса, это вовсе не значит, что от союзников не требовались дополнительные деньги, как и воины, на общегреческий поход против Персии. Стоимость содержания армии была тяжелым бременем для Александра, и он чувствовал необходимость сократить ее до минимума, не подрывая военного превосходства. Поэтому, как пишет Арриан, он был вынужден распустить свой флот из-за недостатка денег, хотя источники дают другие объяснения этого странного шага. Его приобретения в Малой Азии могли облегчить лишь непосредственные траты. С негреческого населения он собирал дань в объеме той, что оно выплачивало Персии. В основном делали взносы греческие города, хотя номинально они были освобождены от налогов. (По поводу дани варваров – вероятно, центральная власть получала теперь ее от македонских сатрапов более надежно.) Недостаток финансовых средств перестал ощущаться лишь после Исса.

Тем не менее официальная оценка числа наемников мало связана с общей численностью профессиональных воинов в войске. Ибо, когда Александр обеспечил выплату им жалованья, не было реальной причины для того, чтобы контингенты союзников не комплектовались большим числом воинов, нанятых для замены ополченцев. Вероятно, Александр не проверял процент ополченцев среди 7 тысяч воинов союзников, и позднее оказалось, что многие из них пожелали следовать за ним по завершении их контрактов как представителей полисов участников Коринфского конгресса. Эта готовность, возможно, не была просто результатом блестящих успехов Александра, хотя эти успехи сами по себе превращали некоторых прагматичных граждан в искателей приключений.

Однако, поскольку наши античные авторы по военным кампаниям Александра изначально исходят из официальных источников, мы можем обсуждать здесь только тех воинов, которые официально признаны наемниками и были наняты самим македонским царем. Из них, согласно Диодору, Александр взял с собой в Азию 5 тысяч человек. Неизвестно, оставил ли он какое-то число их в Македонии, но, видимо, не оставлял. Однако даже если возможно доказательство того, что под командованием Александра было более 5 тысяч наемников, лучшим решением было бы не усматривать ошибку в повествовании Диодора. Следовало бы предположить, что он не включил в это число воинов во главе с Каласом, которые, возможно, уже находились в Азии. Эта регулярная армия в Азии могла бы состоять из наемников и могла бы предоставить дополнительно пару тысяч воинов до цифры 7 тысяч.

Арриан, описывая боевое построение перед битвой при Гавгамелах (Арбелах), пишет, что так называемые «чужестранцы-ветераны» составляли отдельное боевое подразделение. Фактически, ему не противопоставляются другие наемники-пехотинцы, но уже давно признается, что этот фрагмент подразумевает существование по крайней мере двух подразделений наемной пехоты, во-первых, постоянно приданной македонской армии со времени Филиппа I и, во-вторых, представленной другими пехотинцами, которые нанимались во время отдельных военных кампаний. Такие новички-рекруты не могли называться ветеранами, и легко понять, почему Александр счел более целесообразным не смешивать их со своими воинами регулярной армии.

Как свидетельствуют источники, в первых двух-трех кампаниях Александра наемники играли в боевых действиях весьма незначительную роль. При Гранике они не упоминаются вовсе, но, поскольку обойдены молчанием и союзники, этому упущению не стоит придавать большого значения. В битве при Иссе они действовали под командованием Менандра в качестве модифицированного вида резерва – «выстроились позади боевой линии». (Вероятно, Менандр командовал наемниками с самого начала похода. Вскоре после Исса его сделали сатрапом Лидии, и командование взял на себя Клеарх. В 323 г. до н. э. он привел Александру в Вавилон подкрепление и во время передела сатрапий вернулся в Лидию.) Но нет доказательств того, что им было приказано держаться позади. Их целью, видимо, было закрывать возможные бреши и оказывать военную поддержку. Перед началом битвы Александр выдвинул часть из них вперед для удлинения фронта вправо, чтобы угрожать флангу персов обходом. Но их дальнейшая роль в битве не упоминается; даже эти два замечания исходят только от Арриана.