– И что?

– В статусе подозреваемого ближайшую ночь вы уже непременно провели бы в изоляторе временного содержания.

Танкован молча уставился в пол.

– В конце концов! – воскликнула Татьяна. – Если гордыня мешает вам воспользоваться моей добротой – я вас не принуждаю! И домой к себе силком не потащу. Я, признаться, чувствовала себя в некотором долгу перед вами… Но раз так – мы квиты!

– Хорошо, – подумав, согласился он. – Пожалуй, вы правы. Надеюсь, буду не слишком обременителен для вас эти несколько дней.

– Я тоже на это надеюсь, – кивнула Михеева и легко сбежала по ступенькам к выходу.

Сердце Танкована пело и ликовало. Он безупречно справился с задачей. Теперь эта заносчивая бизнес-леди будет думать, что ему и впрямь не кажется удачной идея поселиться у нее в теплом гнездышке.

– Ты – уже моя, глупышка, – усмехнувшись, прошептал Максим. – Считай, что я поселился у тебя навсегда. Такими шансами не разбрасываются!

По двору гулял ветерок. Редкие тополя шумели листвой, барабаня ветками по жестяным крышам исписанных граффити гаражей. Солнце висело низко, и двор тонул в широкой тени, отбрасываемой теперь уже бывшей танковановской хрущевкой. Дворник-таджик деловито собирал в ведро мусор под окнами первого этажа. Трое подростков на скамейке, врытой в землю у самых «ракушек», распивали пиво и весело ржали.

– Вы не любите оставаться в долгу! – задыхаясь, крикнул Максим, семеня за адвокатессой с чемоданом по узкому тротуару. – Я тоже! Поэтому, как только у меня появится возможность, я заплачу вам за эту услугу.

– Это лишнее, – не оборачиваясь, бросила Михеева. – Сдача комнат внаем – не мой бизнес. Я и так неплохо зарабатываю на жизнь.

«Кто бы сомневался», – мысленно буркнул он.

Жора, запарковавший БMВ на углу дома у самой бровки тротуара, предупредительно распахнул перед ними заднюю дверцу, помог Максиму погрузить чемодан в багажник и вопросительно уставился на хозяйку.

– Домой! – скомандовала та, доставая из сумочки мобильник.

«Домой! – повторил про себя Танкован. – Хорошо звучит. Почти по-семейному».

По дороге Татьяна сделала несколько звонков. Она предупредила, что появится на работе только к концу дня, и попросила распечатать ей стенограмму вчерашнего заседания. Затем набрала какую-то женщину – вероятно, подружку – и совсем другим голосом, не деловым, мягким и даже виноватым предложила перенести встречу на завтрашний вечер.

– Сегодня просто не успею, милая, – проворковала адвокатесса. – Да… Да, к сожалению… Я сама огорчена, мы же не виделись целую вечность!.. Конечно… Знаю, что тебе многим нужно со мной поделиться, поэтому и не хочу комкать вечер. А завтра нам никто не помешает, обещаю!.. Спасибо, милая. Я закажу столик в «Ланселоте». Пока-пока…

«У-тю-тю, милая! – мысленно передразнил Максим. – Завтра поделишься с нашей Танечкой самым сокровенным, сидя под хвостом пенопластового дракона в окружении фальшивых прачек и менестрелей! А та, конечно, даст тебе толковый совет, если только завтра у нее не найдется занятие… ммм… поинтересней!»

Несмотря на трагедию с Русланом и кучу проблем, Танкован пребывал в приподнятом расположении духа. Но третий звонок его расстроил.

– Здравствуй, – тихо произнесла в трубку Михеева. – Не волнуйся, у меня все в порядке…

Максим насторожился. Ему была очень хорошо знакома телефонная лаконичность, вызванная присутствием посторонних ушей. Когда нет свидетелей, с которыми нужно прятать неловкость, обычно говорят: «Здравствуй, любимый! У тебя нет повода для беспокойства: я по-прежнему люблю тебя! Хоть я сейчас и вырвана глупыми неотложными делами, я непрестанно думаю о тебе!»

– Как будет возможность – позвоню… – заверила в трубку Татьяна. – Да… И я – тебя…

«И я – тебя! – мысленно фыркнул Танкован. – Что?.. Люблю?.. Целую?..»

Он удивился, поймав себя на мысли, что уже просчитывает соперника, досадует и даже ревнует. Нарисовав в голове план блиц-крига, убедив себя в том, что ему нужна победа над этой невзрачной блондинкой, он вел себя так, словно шел по проторенному, давно изученному пути. Наличие препятствия в виде любовника или, еще хуже, жениха явилось для него неприятной неожиданностью. В пылу самоуверенности он даже не предположил, что у этой закомплексованной пташки может оказаться другой мужчина. Впрочем, решил Максим, трудности только раззадоривают. Неведомый жених усложняет задачу, а значит, делает ее интереснее.

Михеева занимала огромную квартиру на третьем этаже недавно отремонтированного пятиэтажного дома постройки начала прошлого века, ютившегося между современным стеклянным зданием банка и стильным рестораном «Ле Помм» с покатой крышей, модными витражами на окнах и выносным летним кафе. Окна пятиэтажки выходили в переулок, где успешно соседствовали друг с другом обнесенная рабицей строительная площадка, ряд мусорных контейнеров, крохотная автостоянка, паркинг бизнес-центра и сверкающий стеклянными афишами фасад небольшого театра.

Сам переулок был кривым и горбатым. Дорога сначала уходила вниз, оставляя дома и промышленные постройки вверху на холме, а затем постепенно поднималась на один уровень с ними, выходя изогнутым концом опять на Верхнюю Радищевскую улицу буквально в сотне метров от того места, где начиналась.

БMВ остановилась в нижней точке этой заасфальтированной синусоиды, и Танковану пришлось тащить чемодан по длинной каменной лестнице, ведущей на холм.

Вблизи дом казался не таким уж крошечным, как издалека – в сравнении с банком. Оливковые стены, аккуратная лепнина на окнах, наклонно-поворотные стеклопакеты на мансардном этаже, модная деревянная дверь с многокнопочной пластиковой панелью домофона, ухоженный по периметру газон – все указывало на то, что ветхую старину выкупили, вылизали, оскопили и осовременили совсем не бедные люди.

Зато в подъезде, отремонтированном и выкрашенном в стальной, неуютный цвет, все равно пахло сыростью, мышами и древностью.

– Жить будете в гостевой комнате, – предупредила Татьяна, поднимаясь по плиточным ступенькам и на ходу доставая из сумочки ключи. – Она небольшая, но функциональная. В ней есть все самое необходимое, даже компьютер с выходом в Интернет.

– Угу, – согласно промычал Максим, перетаскивая свою поклажу с пролета на пролет и едва поспевая за блондинкой. – Хоть в санузле.

– Если вы будете жить в санузле, то доставите мне немало хлопот, – спокойно парировала адвокатесса. – Так что смиритесь с комнатой для гостей.

«Смирюсь, красавица, – мысленно заверил ее Танкован. – Но ненадолго. Мне больше по душе хозяйская спальня!»

Квартира была переделана в апартаменты из обычной коммуналки. Не считая огромного холла, для расширения которого, видимо, пришлось демонтировать две стены, а также столовой и необъятных размеров кухни, смежных с холлом, все остальные комнаты были сепаратными, и каждая выходила дверью в узкий и длинный коридор.