рассказывали, что на разных уровнях лежат люди, эвакуированные из разных областей одной из земных стран. Может, скажешь, что нам от них ожидать. А то после прибытия колонистов на Пандору, взаимодействие между разными группами точно нельзя назвать плодотворным.

— Я не знаю истории вашей колонии, поэтому не могу понять, о чём ты, — ответил Абрамов.

— После высадки на приготовленные имперцами площадки, часть людей противопоставила себя остальным, и попыталась отнять власть у нарождающейся группы либертарианцев. Те ответили жёстко. Конечно, стрелкового оружия на планете было очень мало, но крови пролилось много. После этого несколько диаспор, организовавшихся по национальному признаку, просто ушли из будущих городов. Их было более четырёхсот тысяч человек.

— Кажется, я понимаю о чём речь. И что произошло дальше?

— Кровь пролилась с обеих сторон. Поэтому их преследовали, решив полностью истребить. Им пришлось уйти за реку, названную колонистами Енисеем. Она расположена на востоке Большой степи, простирающейся через весь континент. За ней простираются горы, отделяющей степное пространство от океана. Именно там беглецы образовали подобие отдельной колонии. Мы называем её муслимскими поселениями. Имперцы помогли им оборудованием и припасами, и они выжили.

— Судя по названию, я могу догадаться о том, что происходило дальше — проговорил Абрамов. — Через какое-то время из-за реки начали приходить вооружённые отряды, разорявшие поселения колонистов и угонявшие рабов к себе.

— Да.

— Наверняка военным колониальных городов пришлось собраться и дать им хорошенько по зубам. А затем организовать поход, принуждая к миру.

— Да. Говорят, именно тогда моего деда снова начали называть генералом.

— И как сейчас обстоят дела с этими муслимскими поселениями?

— Один раз их полностью сожгли, а остатки жителей сбежали в джунгли. Но это произошло много лет назад. Сейчас у городов со степью шаткое перемирие. Раньше был буфер — западный фронтир. Только сейчас он в упадке из-за предательства городских советов и развязанной ими войны.

— Как же вы весело живёте. — Абрамов поцокал языком. — Я могу уверить тебя, что степь скоро снова активизируется. По роду своей деятельности я изучал состав людей, оставшихся в капсулах. Могу поспорить, что если всех разморозить всех людей, и опустить их на планету, то в степь уйдут лишь несколько процентов. Ты же это хотел узнать, когда затеял разговор?

Я кивнул. А майор, наверное, первый раз после разморозки, вымученно улыбнулся.

— Скажу честно. С теми, кто лежит в капсулах, будет трудно справиться. Но это не значит, что они не заслуживают спасения — добавил Абрамов, а я с ним вынужден был согласиться.

Тем временем инсталляция оболочки кристаллического процессора подошла к концу, и шкала загрузки исчезла. После этого в информационном поле появилась единственная надпись.

«Процессор готов к выполнению директив и ждёт постановки задачи».

— Системе жизнеобеспечения нужно изыскать остатки энергии и остановить процесс поэтапного отключения капсул. Процессору следует предоставить отчёт о возможностях эвакуатора, и разработать систему разморозки выбранных нами групп людей.

Выдавая устные приказы, я понимал, что они несовершенны. Но уже через секунду процессор принялся сотнями открываться вкладки, отвечающие за различные действия, происходящие на борту корабля. Это значило, что директивы попали на благодатную почву.

В результате, в тот момент, когда очередной таймер, отсчитывающий время жизни тысячи людей, приблизился к обнулению, у него снова заработал десятиминутный отсчёт.

Это меня вполне устраивало. Правда, через пять минут все таймеры переключились, показали время — девять минут пятьдесят девять секунд.

— Что происходит?

Новый вопрос ушёл в систему, и в информационном поле мгновенно появился ответ.

«Произведено аварийное отключение всех стадий поэтапного сокращения расхода энергии. После равного распределения оставшейся энергии все устройства отсчёта синхронизированы в единый массив и теперь отображают показатели растянутого цифрового периода. Таймеры отсчитывают единое время до полного отключения всех гибернационных капсул, размещённых на уровнях эвакуатора».

— Что это значит? — спросил Абрамов.

— Получается, что теперь капсулы не будут отключаться поочерёдно каждые десять минут, а деактивируются все одновременно. Судя по показателям, до момента обнуления системы энергообеспечения осталось пятьдесят часов сорок две минуты, — объяснил сержант и указал на цифры, отображённые на одной из всплывших вкладок интерфейса.

— Выходит, пока мы ничего не добились, — проговорил я, понимая, что это не выход из критической ситуации. Быстро пересчитав показатели с помощью импланта, я пришёл к выводу, что если вернуться к прежней системе поэтапного аварийного отключения, то челнок, начав делать рейсы прямо сейчас, может спасти намного больше людей. И в тот момент, когда я уже хотел предложить вернуть отсчёт, в информационном поле появилось новое сообщение.

«Внешними сканерами эвакуатора обнаружена планета с кислородной атмосферой. Она находится в пределах досягаемости. Навигационным вычислителем проложен курс. Поступило предложение процессора по эвакуации выживших на планету. Для активации внешних, вспомогательных и маневровых двигателей, на мостике управления судном, требуется присутствие живого оператора».

А вот такой разворот меня удивил. Я сам видел дыры в маршевых двигателях от прилетевших в них фотонных торпед. Прыжковые ускорители, судя по показателям, выведены из строя. Энергии в накопителях кот наплакал. Поэтому непонятно, как корабль с такими проблемами способен самостоятельно передвигаться. Ко всему прочему, даже дед не сомневался, что эвакуатор не просто так оставлен на орбите красной луны и не перемещён ближе к Пандоре.

Пока я думал, отъехали в стену створки переборок, и перед нами предстал прозрачный купол, окружающий рубку управления. Пройдя внутрь, мы увидели, что с одной стороны обзор закрывает красная луна. А с другой открывается отличный вид на один из рукавов галактики. И всё бы это смотрелось совсем неплохо, если бы не трупы отбракованных, окружающие межзвёздный эвакуатор со всех сторон.

Никаких нейроинтерфейсов с коконами полного погружения внутри рубки не обнаружилось. Зато нашлось несколько дежурных постов с обычными терминалами операторов, и несколько компрессионных кресел, установленных в центре круглого отсека. К последним мы и направились.

Когда наша троица заняла три компрессионных кресла из имеющихся пяти, активировались голографы, и перед нами развернулась интерактивная панель управления. Больше восьмидесяти процентов всех элементов моргали красным, жёлтым или оранжевым. Это означало, что они недоступны к взаимодействию. Но кое-что