– Это в основном правильно.

– В частности, на исследуемой пуле должны бытьдополнительные повреждения, возникшие в результате проникновения пули в теложертвы.

– Да, это могло случиться. Но я уже сказал, что пуля была висключительно хорошем состоянии.

– Что же в ней было исключительного?

– Она почти не расплющилась.

– О чем это свидетельствует?

– Только о том, что нам исключительно повезло. Довольночасто пуля, извлеченная из тела, настолько расплющивается, что мы можем исследоватьлишь одну ее сторону, и тогда выводы экспертизы оказываются не стольоднозначными. Но в данном случае пуля почти не изменилась.

– Однако она все же проникла через ткани до кости?

– Насколько я понял, именно так.

– Вы присутствовали при вскрытии? И при вас ли докторСтирлинг извлек пулю из тела?

– Да, сэр.

– Что с этой пулей было дальше?

– Я забрал ее к себе для изучения.

– Судя по вашим словам, на этой пуле должны быть некоторыецарапины или вмятины как результат проникновения в тело убитого?

– Они могли быть.

– Вы их обнаружили?

– Я их не искал.

– Вы просто решили, что их не было?

– Да.

– Вы весьма скрупулезно изучали те микроскопическиеповреждения, которые доказывали, что пуля вылетела именно из револьвера номер14581?

– Естественно, так как именно такая задача была передо мнойпоставлена.

– Вас ничуть не интересовали те микроследы, которыедоказывают, что пуля действительно проникла в ткани жертвы и явилась причинойее смерти?

– Заключение о причинах смерти дал доктор Стирлинг, а то,что пуля была извлечена из тела покойника, я видел собственными глазами.

– Вы видели входное пулевое отверстие?

– Да, видел.

– Кстати, вы сделали снимок входного пулевого отверстияраны?

Свидетель в некотором замешательстве откашлялся.

– Да, я сделал снимок, но на нем не видно ничего, кромевходного отверстия пули на шее погибшего.

– Где же эта фотография?

– У меня в конторе.

– Почему вы не принесли ее сюда, на судебное заседание?

– Потому что не видел в этом никакого смысла. Я делаю оченьмного снимков, которые позднее оказываются ненужными.

– Насколько я помню, вы сказали, что пули подобного рода,попадая в сосновую доску, проникают на глубину четыре и семь восьмых дюйма?

– Правильно. Такова характеристика подобных пуль пристрельбе из револьвера данного типа.

– Однако в нашем случае пуля проникла на небольшую глубину?

– Пуля ударилась о кость, а в таких случаях ее дальнейшеепроникновение оказывается непредсказуемым. Тем не менее, если пуля попадает втело в момент его падения с высоты, это возможно.

– Вы хотите сказать, что пуля попала в Шелби, когда он падалс палубы яхты?

– Нет, сэр. Этого я не говорил.

– А что же вы хотели сказать?

– В этом вопросе я не компетентен.

– Но вы эксперт по баллистике и должны объяснить суду,почему пуля не проникла в тело жертвы на большую глубину.

Свидетель смутился:

– У меня есть собственная теория.

– Хорошо. Изложите ее нам.

– Это моя личная теория, – начал свидетель, – и я вовсе необязан излагать ее вам. Мне поручено идентифицировать пулю как выстреленную изданного револьвера.

– Нет, – заявил Мейсон категорично, – вы – эксперт побаллистике, и у вас есть теория, объясняющая важнейший вопрос в данномследствии. Я требую, чтобы вы изложили ее.

– Ну, если вы настаиваете, то я считаю, что пуля попала втело, уже находящееся в воде, как раз в самый момент его падения.

– Это весьма интересно, – сказал Мейсон, – но почему вы думаете,что дело обстояло так, мистер Нокси?

– Боже мой! – воскликнул Бюргер тоном мученика. – Если мыбудем углубляться во всякие не относящиеся к делу подробности, мы завязнем иникогда не покончим с этим процессом. В конце концов, теория свидетеля не можетбыть ничем и никем подтверждена, не имеет никакого значения для суда и лишьотнимает у нас время.

– Однако вы заявили, что время у нас есть, причем именно всвязи с допросом данного свидетеля.

– Но из этого не следует, что время нужно тратить зря.

– Вы выражаете протест?

– Да, – подтвердил Бюргер и в своих обычных выраженияхмотивировал протест.

Вмешался судья:

– Суд не желает слушать ваши споры. Протест отклоняется.Свидетель обязан ответить на вопрос адвоката.

– Итак, в данном случае есть несколько не совсем обычныхпризнаков, – сказал свидетель, – и прежде всего необычная форма входногоотверстия.

– Что же в нем необычного?

– Оно не круглое, а овальное.

– И что же это означает?

– Обычно это означает, что пуля сошла со своего прямого путии начала вибрировать.

– Можете ли пояснить нам, что имеется в виду?

Свидетель вынул из кармана карандаш и поднял его.

– Обычно пуля, вращаясь, идет по прямой линии. Но если всамой пуле или в оружии, из которого она вылетела, есть какой-нибудь дефект, тоострие карандаша продолжает движение по прямой, тогда как хвостик карандашаотклоняется от этой прямой по кругу, имеющему в диаметре около двух дюймов.

Мейсон кивнул.

– В таких случаях, – продолжал свидетель, – пуля, попадая втело, оставляет не круглое отверстие, а такое, которое принято называтьзамочной скважиной, и это очень выразительный термин.

– Весьма интересно, – сказал Мейсон, – и в теле Шелбивходное отверстие имело именно такую форму? А кроме того, вы заметили и ещекое-что не совсем обычное?

– Я уже упоминал о том, что головка пули почти не быларасплющена.

– Что это означает?

– В сочетании с тем, что пуля проникла на очень маленькоерасстояние, это, по-моему, свидетельствует о том, что пуля ударилась о какую-топодатливую поверхность и лишь после этого рикошетировала в тело.