Тогда кто звонил старику Райту? Непонятно. Нужна информация, поэтому пока это дело отложим. Теперь мне надо нейтрализовать Микки. Он теперь знает обо мне, как и то, на что я способен. Так что теперь я для него враг номер один. Без сомнения, он будет меня искать. Естественно, что он захочет мне отомстить, вот только как скоро у него это получится, это еще вопрос. В городе сейчас вся полиция стоит на ушах. Четыре трупа за одну ночь. Если с китайцем его ничего не связывает, то насчет трупов трех его бандитов в карьере Кинли будут нещадно трясти. Спору нет, адвокаты, конечно, не дадут засунуть его в камеру, но копы от него просто так не отвяжутся, так что в эти пару дней ему точно будет не до меня, а там посмотрим. Правда, есть вариант, что он может просто сбежать из города.

Кстати, надо узнать у Шпица адрес Микки. С этим ясно, а что у нас сегодня? Оливия. Узнать, как у нее дела… Журналист. Мотель… Да еще надо разобраться с деньгами, потому как в номере их нельзя оставлять… Еще надо обязательно заглянуть на почту, может, уже откликнулся техасец.

– Все! За работу! – и соскочив с кровати, я начал разминку.

Выйдя из лифта, сразу отметил, что в атмосфере отеля витает тень нервозности. Несмотря на то, что в фойе царила обычная для этого утреннего часа суматоха, несложно было наметанным взглядом увидеть напряженные и испуганные лица персонала отеля, спрятанные под дежурными улыбками, а также тихое перешептывание в небольшой компании, стоявшей недалеко от входа. Понятно, что полиция и администрация столь престижного отеля сделали все, чтобы слухи о смерти постояльца не просочились дальше стен номера, в котором произошло убийство, но это отель, а значит, большое количество людей. Кто-то из них обязательно проговорится, и пойдет гулять эта страшная новость от человека к человеку, вот только воспринять ее по-настоящему смогут немногие, так как в праздничной и веселой обстановке отдыха она будет выглядеть ненастоящей, тусклой и невнятной. Вот и сейчас шумный и веселый, отдыхающий народ пересекал фойе в разных направлениях, стараясь не потерять ни минуты из своего отпуска.

Отдавая портье ключ, я отметил детектива в штатском, который, стоя рядом со стойкой, делал вид, что интересуется прессой, выставленной на стенде. Второй полицейский сидел на диванчике, недалеко от входа. Он курил, стряхивая пепел в большую напольную пепельницу. Несмотря на наряд туриста, копа выдал цепкий и пристальный взгляд.

Уже подходя к двери, я услышал за своей спиной чьи-то громкие голоса.

– Милая, успокойся, пожалуйста! Нам же сказали, что у него просто сердце не выдержало.

– Ни минуты не останусь в этом отеле! Тут живут убийцы! Уезжаем домой! Прямо сейчас!

Обычно в таких случаях руководство отеля идет на все, чтобы задобрить своих клиентов и не допустить распространения слухов, но тут им видно попалась чересчур импульсивная и впечатлительная дамочка.

Выйдя на улицу, я первым делом отправился в ближайший банк, где оставил деньги, затем поехал в отель, где жила Оливия. Ее не было в номере, как и не было записки для меня. Нетрудно было сделать вывод, что девушка в очередной раз решила проявить свой характер и самостоятельно пробивать себе дорогу в жизни.

«Флаг ей в руки!» – подумал я, решив на этом закончить наше знакомство.

Найдя телефон-автомат, я позвонил в редакцию, и тут мне неожиданно повезло. Шпиц оказался на месте, и к тому же для меня у него были новости. Спустя час мы встретились с ним в баре, который только что открылся, поэтому помимо нас здесь был только один посетитель, сидевший с кружкой пива за одним из столиков. Шпиц взял себе пиво, я – сок, и мы уселись за столик, стоявший за музыкальным автоматом.

– Как дела, мистер журналист?

– Могли быть и лучше. Теперь насчет мотеля. Ты, похоже, парень, на правильном пути. «Русалку» три года тому назад купил… Мартин Эшли.

– Эшли? – я по-настоящему удивился. – То есть, если я все правильно понимаю, то по завещанию этот мотель принадлежит Райтам?

– Думаю, да. Меня этот факт тоже в достаточной степени удивил. Тут остался только один вопрос: отписал ли он «Русалку» старику Тома? Ведь Эшли мог завещать его какому-нибудь сиротскому приюту.

– Это вряд ли. Судя по тому, что я о нем слышал, он не такой человек. Скорее всего, мотель вошел в общее наследство, которое Эшли завещал своему другу детства.

«Вот оно – связующее звено! Осталось только уточнить кое-какие подробности у его отца. Даже это…»

– О чем задумался, парень? – неожиданно сквозь мои мысли пробился голос журналиста.

– Да так. Не обращайте внимания.

– Не могу, я же журналист, а значит, везде сую свой нос. Я же тебе помогаю, а следовательно, заслуживаю толику внимания к себе. Иначе говоря, жду от тебя объяснений.

– Согласен, только не сейчас, так как мне самому не все еще ясно. Как только придет время, обещаю, все расскажу. Думаю, у вас получится сногсшибательная горячая статья, которой вы утрете нос всем местным писакам.

– Хотелось бы верить, – тяжело вздохнул Шпиц. – Ладно, так и быть, подожду. Знаешь, я собираюсь сходить к Райтам. Хочу лично выразить свое соболезнование. Я эту семью знаю много лет…

«Карл, узнай, что его связывало с Райтами», – снова вспомнилась мне фраза, сказанная Кинли.

У меня уже не осталось сомнений, что убийство Тома совершили люди Кинли.

«Точкой преткновения двух бывших друзей, скорее всего, стала именно „Русалка”. Только непонятно, что Том забыл в этом мотеле? Еще не совсем ясна связь контрабандистов с Кинли, но думаю, что связующее звено – это наркотики. Они доложили о Томасе своему боссу, а тот, неплохо зная характер младшего Райта, отдал приказ. Вот тогда и прозвучали те выстрелы. Хм. Осталось только уточнить, что делал Том в мотеле? На этот вопрос мне мог бы ответить его отец».

– Парень, ты здесь? – снова пробился в мое сознание голос журналиста. – Я тебе рассказываю, а потом оказывается, что ты меня не слушаешь, а спишь с открытыми глазами.

– Извините меня, ради бога, мистер Шпиц. Так о чем вы говорили?

– Да что с тобой, парень? Если это травка, то бросай это дурное дело! То ли дело виски! Впрочем, все это ерунда! Не услышал так не услышал. Повторять не буду. Ты куда сейчас? Я на машине, еду в центр. Могу подбросить, если нам по пути.

– Хорошо.

Я помахал рукой официантке. Когда она подошла, мы рассчитались и вышли.

Пока мы ехали, я делал вид, что слушаю Шпица, который, похоже, вообще не мог молчать, а сам думал о том, как рассказать обо всем этом старику Райту. К тому же надо было подумать, что делать с Кинли. Я был уверен, что он не убежит из города, так как это для него значило потерять все, к чему он шел всю жизнь: власть и деньги.

В центральной части Майами не было толп туристов, так как здесь не было ни пляжа, ни океана, ни развлекательных зрелищ. Вместо туристических отелей здесь находились административные здания; юридические и страховые конторы, сувенирные лавочки сменяли магазины писчебумажных товаров, а ночные клубы – рестораны для деловых встреч. Жизнерадостных туристов здесь заменяли деловито шагавшие по улицам банковские и офисные служащие, торопились по поручению своих боссов посыльные и курьеры. Несколько раз мне доводилось проезжать через деловую часть Майами, но устраивать экскурсию в эти места я не собирался, поэтому, когда Шпиц остановил машину у «Гранд-отеля», в самом центре деловой и административной части Майами, мне стало интересно посмотреть, как живет здесь местная власть. Вышли из машины. Я покрутил головой по сторонам. В глаза сразу бросилось величественное здание с колоннами и государственным флагом, а перед ним расположилась небольшая площадь, в центре которой стоял какой-то памятник. От площади в разные стороны расходились четыре улицы. Судя по вывескам ближайших зданий, здесь располагались государственные учреждения и офисы всевозможных контор. Мне это было неинтересно, поэтому я перевел взгляд на небольшое столпотворение перед входом в «Гранд-отель».