— Не Хольгой! — сурово перебила Рыска, выучившая все его штучки. — Клянись, что у тебя руки отсохнут и ноги отнимутся, если соврешь!

Друг дрогнул, но повторил — с куда меньшей охотой. Без Хольги худо-бедно прожить можно, а попробуй без рук?!

— Альк? — выжидательно поглядела на белокосого девушка.

— Предлагаешь мне, — медленно, словно не совсем уловив смысл услышанного, проговорил саврянин, — связать себя благородной клятвой Хаскилей с какой-то… весчанской девкой?

— То есть ты нас бросаешь? — дрогнувшим голосом уточнила Рыска. На самом деле расставаться ни с Альком, ни с Жаром ей вовсе не хотелось, но если не призвать их к порядку сейчас, то дальше будет только хуже!

— Нет. Но это вовсе не отменяет того, что вы ничтожества, с которыми я якшаюсь только от большой нужды! — Саврянин отвернулся и продолжил путь.

— А клятву?! — возмущенно завопили ему в спину друзья.

— Клянусь, — с отвращением выплюнул Альк. — А если нарушу, то пусть у ворюги руки отсохнут и ноги отнимутся!

Переселившись, крысы первым делом старательно, обильно метят новые владения, попутно уточняя отношения в стае.

Там же

— Что это за запах? — недоуменно спросила Рыска. Вначале девушке казалось, что ей просто мерещится: ветерок временами приносил нечто сладковатое и одновременно муторное, оставляющее на языке металлический привкус. Потом стало пахнуть независимо от ветра, словно кто-то расшвырял в придорожных кустах с десяток дохлых кошек.

Альк прищурился, разглядывая показавшиеся впереди холмы и крыши у их подножия.

— Похоже, мы к Лосиным Ямам выехали, — заключил он. — Они как раз в этой части страны должны находиться.

— А это чего?

— По карте — поселок, но летом по числу людей вполне за город может сойти.

— Гряземойка? — уточнил Жар. Про Лосиные Ямы — если этой действительно они — вор слыхал, богачи туда пошатнувшееся здоровье поправлять ездят. Можно подумать, им на месте закопаться негде!

— Курорт, — высокомерно поправил Альк. — Лечебные грязи.

— А почему они так воняют? — по-прежнему не понимала Рыска.

— Потому что те, кто не выздоровел, так в них и остаются, — мрачно пошутил саврянин.

— Ой! Гадость какая! — зажала рот девушка.

— Да врет он, — сердито перебил Жар. — Эта вонь как раз самое целебное, все болячки убивает. Люди за полтыщи вешек приезжают, чтоб тутошним воздухом подышать!

Рыска подумала, что любой калека признает себя здоровым, лишь бы ему позволили отсюда убраться.

— Может, поищем другой первый попавшийся город? — предложила она.

Жар скорчил жалобную рожу: после всего пережитого ему так хотелось наконец посидеть за нормальным столом, а потом растянуться на нормальной кровати под нормальной крышей! А запах… не такой уж он и сильный, можно притерпеться. И чего эти женщины такие нюхливые? То носки им пахнут, то город…

Альк тоже морщил нос, но Рыску не поддержал.

— А по-моему, нам с этими Ямами очень повезло. Постоянно кто-то приезжает и уезжает, к чужакам все давно привыкли. Гляди, тут даже стен нету.

Вид у города действительно был непривычный: без сторожевых башен, без четких границ. Маленький, густо застроенный центр зажат между тремя холмами, а окраины разбросаны где придется — и на холмах, и за ними. Как стая собак, привязанных цепями-дорогами к одной будке.

— И соседям объяснять не придется, почему мы сюда переехали, — подхватил Жар. — Скажем, что дома Рыска постоянно болела, вот и решили в более здоровое место перебраться.

— Почему сразу я? — суеверно испугалась девушка. Худенькая и хрупкая с виду, хворала она редко, не хватало еще сглазить!

— Мне не поверят, а этого лечить все равно бесполезно. — Жар мстительно покосился на спутника.

— Я слыхал, — вкрадчиво сказал саврянин, — что на вершине одного из этих холмов есть яма с особо целебной грязью. Называется «Бычий корень». Если начнешь о ней расспрашивать — поверят.

— Альк! — возмущенно одернула его девушка. — Ты же клялся!

— А я разве задираюсь?! — очень правдоподобно удивился белокосый. — Просто подкинул хорошую идею.

Жар выразительно показал саврянину шиш. Альк ответил еще более неприличным жестом.

— Это тоже хорошая идея?!

— Терпеть чужие оскорбления я не клялся.

Рыска безнадежно сжала руками виски, горько жалея, что ее власть над Альковым языком распространяется только на крысу. Впрочем, спутники оказались достаточно умны, чтобы не ругаться при посторонних — впереди на обочине в рядок стояли несколько детей и стариков. При виде подъезжающей компании они оживились, высыпали на дорогу, пихаясь за лучшие места, и наперебой загорланили:

— Две комнаты с печкой! Чердак с окном на главную площадь! Подвал с кроватью! Три места на полу! Сто шагов до Хольгиной купели! Три щепки пешим ходом до Молодильного котла! Со столом и стиркой! Горячий завтрак! Своя яма во дворе!

— Домик на холме, тихий и уютный, — прошамкал самый дряхлый, но на удивление бодрый дед, выразительно подмигивая Жару с Альком — видно, имелась в виду та самая сверхцелебная яма.

— Это они жилье сдают? — сообразила Рыска, сначала испуганно поджавшая ноги: зазывалы с такой горячностью за них цеплялись, что девушка решила, будто с нее пытаются стянуть башмаки. — А сколько чердак стоит?

— С человека по десять медек, за весь — серебрушка! — с готовностью откликнулся смуглый востроглазый мальчишка.

— За месяц?

— Ишь чего захотела! За день! — обидно рассмеялся пацан.

— Да ну, — одернул опешившую девушку более опытный Жар. — Надо самим искать, у бабки или вдовы какой-нибудь. На въезде всегда втридорога просят, на богатеньких дураков рассчитывают. Эй, пропустите! Ничего нам не надо!

Толпа с разочарованным ворчанием расступилась.

Вначале поехали в центр, осмотреться. Ничем особенным город не выделялся, разве что запахом да поразительным равнодушием жителей. Даже на Алька никто внимания не обращал. Рыска скоро поняла почему: в толпе довольно часто мелькали и белокосые, и какие-то рыжие, низкорослые, с неуловимо отличающимися чертами лица — то ли степняки, то ли из восточных тсарств. Был даже дядька с седой бородой, но в длинном женском платье, вот умора!

Цены на еду оказались такими же непотребными, как и на жилье. Пришлось встать в очередь к огромному котлу с вареной перловкой, которую в Макополе бесплатно раздавали нищим по праздникам. Здесь даже за нее пришлось платить, но хотя бы навалили с верхом, хватит утолить самый зверский голод.

Рассчитывался опять Жар, и Рыска строго напомнила: