радостью, которая никак не утихала, и Дарси чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо.

Нет, она не могла так думать. Они повеселятся, а потом придется прощаться.

Мотор взревел, и они понеслись по воде. От взгляда Мика на пристань у Дарси странно заныло под ребрами. Она изучила его профиль и позу, пока он болтал о том и о сем, и не нашла ничего, что бы указывало на его смущение тем, что чуть не произошло на рынке.

Возможно, это было вызвано исключительно предстоящим окончанием их свидания. Она вздрогнула, почувствовав отвращение к выбранному слову. В ее понимании это слово означало нечто запретное и тайное, и, хотя другие, возможно, воспринимали бы его именно так, то, что связывало их, было гораздо большим, чем простая интрижка. Это было глубоко личное, по крайней мере, для нее. Обмен глубокими, интимными секретами сблизил двух людей, но она не стала бы раздеваться в обмен на что-то, кроме взаимного удовольствия. Сол никогда не должен был узнать об этом, иначе она навсегда потеряет свои моральные устои.

— Я еще так многого о тебе не знаю, — сказал Мика через некоторое время, нарушив пугающую тишину.

— Например?

— Я знаю некоторые из твоих любимых блюд, но как насчет твоего любимого цвета? Любимый цветок? Любимое время года?

Почему он был так осторожен? На него это не похоже — задавать сложные вопросы без всяких уговоров.

— Красный, маргаритки и осень. — Она сморщила нос от смущения. — Ладно, это было слишком просто. Что ты задумал? — Такие вопросы задавали друг другу новоиспеченные любовники, но они не были ими. Если она будет постоянно напоминать себе об этом, ее глупое сердце в конце концов поверит в это.

— Ты много путешествовала? Какие у тебя любимые места? — Ей потребовалось усилие, чтобы не думать о вопросах, кричащих в ее голове.

— В прошлом году я взяла пару недель отпуска и отправилась в путешествие по Шотландии и Ирландии. Было очень красиво. Я бы хотела увидеть остальную Европу и всегда мечтала побывать в Австралии. А в остальном нигде и ничто из любимых мест.

— Конечно, есть, по крайней мере, на местном уровне. Куда ты ходишь по особым случаям со своей семьей? Где празднуешь свой день рождения? И когда?

В ее груди вспыхнуло пламя, как от надвигающегося ужаса, так и от смущения.

— По правде говоря, во вторник. Мне исполнится двадцать семь. И обычно мало чем занимаюсь. Мои подруги учились в университете Далхаузи (университет, расположенный в Галифаксе. (Новая Шотландия), Канада) на восточном побережье, они обе встретили парней и осели там, а мои родители наводят тоску. Обычно в свой день рождения я посещаю какой-нибудь новый ресторан.

Он нахмурился.

— Одна?

— Не делай из мухи слона. Мне нравится.

— Из тебя действительно ужасная врушка. Ты когда-нибудь была в бистро «У Элис»?

— Нет. Никогда о нем не слышала.

— У них самый лучший пирог во всем Торонто, а может, и во всем мире. Домашняя хрустящая корочка и начинка, сделанная вручную, не слишком сладкая и не слишком терпкая, как у вас. Пальчики оближешь.

— Звучит божественно. — Его веселье угасло, и он стал более серьезным, что усилило боль под ребрами Дарси.

— Мечтала бы ив когда-нибудь стать матерью?

Она подтянула колени и уперлась пятками в край сиденья.

— С чего такой вопрос?

— Я видел, как ты следила за каждым карапузом на рынке, а после ситуации на ранчо, думаю, из тебя получится замечательная мать.

— Да, но не уверена, что в моем будущем есть дети. — Она рассмеялась, чтобы скрыть слезы, выступившие на ресницах. Хотя она чувствовала себя сильнее, чем когда-либо, не была готова думать об обязательствах такого масштаба с мужчиной, и это навевало на нее глубокую печаль.

— Я не об этом.

— Конечно, мечтала, примерно в то же время, когда записывала свое имя в блокнот с фамилиями всех мальчиков, которые мне нравились. Это было до того, как я узнала, каким дерьмовым может быть мир, и как трудно заработать достаточно денег, чтобы оставаться самой на плаву, не говоря уже о ребенке. Воспитывать их тяжело, и это не то, что я когда-либо попыталась бы сделать в одиночку.

— Ты найдешь своего соловья. Он появится из небытия, когда ты меньше всего этого ожидаешь, и ты обнаружишь, что живешь мечтой, от которой когда-то отказалась.

Она уже нашла его среди наименее вероятных мужчин на планете, и у нее было всего несколько дней, чтобы побыть с ним. Она пожала плечами.

— Я не могу контролировать будущее. Что будет, то будет, и буду жить дальше.

— Эй, не грусти. — Он протянул руку и погладил ее по руке, а другой нажал на газ. — Давай посмотрим, смогу ли ехать достаточно быстро, чтобы смыть эту хмурость с твоего лица.

Ее губы изогнулись, но Дарси не удалось избавиться от ощущения надвигающейся гибели, чтобы рассмеяться так, как должна была. Шум ветра и плеск воды под носом затрудняли разговор. А значит, оставалось много времени на размышления, чего сейчас хотелось меньше всего. Это был такой странный выбор вопроса, что усугубило скручивание в животе.

Она все еще не могла понять, что именно не так, но что-то было явно не так. Время пролетело незаметно, и слишком скоро они вернулись на остров.

Мика припарковал лодку у причала и помог ей выйти, взяв ее под руку, а сумки переложил в свободную руку.

— Сегодня никаких гонок. Хочу, чтобы ты была рядом со мной.

Обняв его за талию, она сосредоточилась на движении его мышц, когда он шел, и на звуке его голоса, когда Мика напевал ту же мелодию, что и у пруда. Казалось, что это все сон — возвращаться домой в обнимку с этим мужчиной.

Только это был не ее дом, а он не ее мужчиной.

Оказавшись в коттедже, он повернул ее лицом к себе и прижался лбом к ее лбу.

— Почему бы тебе не принять душ, пока я готовлю ужин? Ты не против острого? И я не имею в виду RedHot от Фрэнка, я о твоих губах.

— Если бы это было не так, я бы не выдержала твоих поцелуев. Заставь меня гореть, Мика.

— О, непременно, и ни раз. — Она просунула палец под ворот его футболки и погладила обнаженную грудь.

— Уверен, что тебе не нужна помощь?

— Расслабься, устраивайся поудобнее, и позволь мне позаботиться о тебе сегодня. — Она приподнялась, достаточно близко, чтобы почувствовать его дыхание, но не настолько, чтобы коснуться губ.

— Если ты настаиваешь. Я буду в душе. Голая.

Когда она выхватила