обид. Я покупаю и продаю машины, ну? Дама оставила свою косметику. Она прекрасная дама, очень утонченная. В чем дело?

Лео налегает на дверцу и смотрит на мужчину. Тот снимает руки с руля и снова кладет их туда. Переключает передачу на задний ход, и машина немножко сдвигается назад.

– Я хочу вам сказать, – говорит Лео и облизывает губы.

Зажигается свет в спальне у Эрнеста Уильямза. Поднимается жалюзи.

Лео качает головой, снова заправляет рубашку. Отходит на шаг от машины.

– Понедельник, – говорит он.

– Понедельник, – повторяет мужчина и смотрит, не будет ли резких движений.

Лео медленно кивает.

– Что же, спокойной ночи, – говорит мужчина и кашляет. – Не берите в голову, слышите? Понедельник, ну да. Тогда ладно. – Он снимает ногу с тормоза, но опять ставит ее на педаль, откатившись на два или три шага. – Эй, один вопрос. Чисто по-дружески, это у нее настоящий пробег? – Мужчина ждет, затем откашливается. – Ладно, слушайте, как бы то ни было, это не имеет значения, – говорит мужчина. – Мне пора ехать. Не берите в голову. – Он выкатывается задом на улицу, быстро отъезжает и сворачивает за угол, не притормозив.

Лео заправляет рубашку и возвращается в дом. Запирает переднюю дверь и проверяет ее. Затем входит в спальню, и запирает эту дверь, и откидывает покрывала. Смотрит на Тони перед тем, как щелкнуть выключателем. Раздевается, тщательно складывает одежду на пол и забирается к жене в постель. Недолго лежит на спине и дергает себя за волосы на животе, раздумывая. Смотрит на дверь спальни, теперь проступающую в слабом свете снаружи. Но вот он вытягивает руку и касается ее бедра. Она не шевелится. Он поворачивается на бок и кладет ладонь ей на бедро. Пробегает по нему пальцами и ощущает там растяжки после родов. Они – как дороги, и он прочерчивает их в ее плоти. Водит пальцами туда и сюда, сначала по одной, затем по другой. Они у нее на теле повсюду, их десятки, быть может – сотни. Он вспоминает, как проснулся утром после того, как они купили машину, и увидел ее снаружи на дорожке, на солнце, сияющую.

Знаки[35]

Начать вечерний загул Уэйн и Каролина решили с первоклассного нового ресторана Альдо на севере города. Они прошли через огороженный садик с мелкими скульптурами, и встретил их седоватый мужчина в темном костюме.

– Добрый вечер, сэр. Мадам, – сказал он и распахнул перед ними тяжелую дверь.

Внутри сам Альдо показал им вольер: павлин, пара золотистых фазанов, китайский кольчатый фазан и какие-то неименованные птицы, порхающие или сидящие на жердочках.

Им было лестно его внимание.

– Я прочел в газете, – сказал Уэйн, – что дядя его занимает какой-то пост в Ватикане. Вот почему ему удалось раздобыть копии этих картин. – Уэйн показал головой на копию Веласкеса на ближней стене. – У него дядя в Ватикане.

– Он когда-то был метрдотелем в Копакабане – в Рио, – сказала Каролина. – Он был знаком с Фрэнком Синатрой и дружил с Ланой Тёрнер[36].

– Правда? – сказал Уэйн. – Я не знал. Читал, что он работал в отеле «Виктория» в Швейцарии и в каком-то большом парижском отеле. Не знал, что и в Копакабане.

Каролина слегка отодвинула сумочку, чтобы официант поставил два тяжелых бокала. Он налил воды и перешел к другой стороне стола, к Уэйну.

– Ты обратила внимание на его костюм? – спросил Уэйн. – Такой не часто увидишь. Стоит долларов триста. – Он взял меню. Потом спросил: – Что закажешь?

– Не знаю, – сказала она. – Пока не решила. А ты?

– Не знаю, – сказал он. – Тоже не решил еще.

– Может, какое-нибудь французское блюдо? Или это? Вот тут, на этой стороне. – Она показала пальцем в меню и, прищурясь, посмотрела на него – а он, поджав губы и нахмурясь, пытался понять, на каком это языке, и качал головой.

– Не знаю, – сказал он. – Хотел бы понять, что мне дадут. Пока не понимаю.

Официант вернулся с карандашом и блокнотом и что-то произнес – Уэйн не расслышал.

– Мы еще не решили, – сказал он. Он покачал головой, а официант продолжал стоять над ними. – Я позову вас, когда решим.

– Я, пожалуй, обойдусь вырезкой. А ты заказывай что хочешь, – сказал он Каролине, когда официант отошел.

Он закрыл меню и поднял бокал. За приглушенными голосами обедавших слышался щебет славки в вольере. Он увидел, как Альдо встречает четверых и, коротко поговорив с ними, улыбается и ведет их к столику.

– Мы могли бы сесть получше, – сказал Уэйн. – Не здесь, в самом центре, где все ходят мимо и смотрят, как ты ешь. Могли занять столик у стены. Или там, у фонтана.

– Я, пожалуй, возьму стейк Турнедо[37], – сказала Каролина.

Она продолжала читать меню. Он выщелкнул сигарету, закурил и окинул взглядом публику. Каролина продолжала читать меню.

– Ну же, наконец, если ты выбрала, закрой меню и сделаем заказ.

Уэйн подал знак официанту, в глубине болтавшему с другим.

– Никаких больше дел, как болтать с другими официантами, – сказал Уэйн.

– Он идет, – сказала Каролина.

– Слушаю? – Официант был худой, рябой, в просторном черном костюме с черной бабочкой.

– …И бутылку шампанского, пожалуй. Маленькую бутылку. Какого-нибудь местного, – сказал Уэйн.

– Слушаюсь, – сказал официант.

– И его, пожалуй, сразу. До салата и закуски.

– Закуски все равно несите, – сказала Каролина.

– Да, мадам, – сказал официант.

– Скользкая публика, – сказал Уэйн. – Помнишь, которого звали Бруно – в будни работал в конторе, а по субботам подрабатывал официантом? Фред застал его, когда он крал из ящика с мелочью. Мы его уволили.

– Давай поговорим о чем-нибудь приятном, – сказала Каролина.

– Давай, конечно, – сказал Уэйн.

Официант налил немного шампанского в бокал Уэйна, Уэйн взял бокал, пригубил и сказал:

– Отлично, то, что надо. – Потом сказал: – За тебя, детка, – и поднял бокал повыше. – С днем рождения.

Они чокнулись.

– Люблю шампанское, – сказала Каролина.

– Люблю шампанское, – сказал Уэйн.

– Могли бы взять бутылку «Лансера», – сказала Каролина.

– Так что же ты не сказала, если его хотела? – спросил Уэйн.

– Не знаю, – сказала Каролина. – Почему-то не подумала. Но и это хорошее.

– Я плохо разбираюсь в шампанских. Готов признаться, я не большой… знаток. Готов признаться, я невежа. – Он рассмеялся, хотел переглянуться с ней, но она сосредоточенно извлекала оливку из блюда с закуской. – Не из тех, с кем ты водишь знакомство последнее время. Но если ты хотела Лансер, так и заказала бы Лансер.

– Да перестань же! – сказала она. – Нельзя ли о чем-нибудь другом поговорить? – Она посмотрела на него, и он невольно отвел взгляд. Переступил ногами под столом.

– Дорогая, хочешь еще шампанского? – спросил он.

– Да, спасибо, – тихо ответила она.

– Ну, за нас, – сказал он.

– За нас, дорогой, – сказала она.

Они выпили, глядя друг на друга.

– Надо бы нам почаще выходить, – сказал он.

Она кивнула.

– Полезно время от времени вылезти из дома. Буду стараться, если так хочешь.

Она потянулась за сельдереем.

– Это тебе решать.

– Нет, это