– Садись. – Генри обогнул автомобиль и открыл дверь со стороны пассажира. От его голоса девушку бросило сначала в жар, потом затряслись колени, да так, что она едва не упала. Зеленые глаза мужчины словно забирали ее волю, требовали повиновения, и Лизка не могла да и не хотела сопротивляться.

– Не хочу, – все же сделала она слабую попытку.

Генри на секунду прикрыл глаза, успокаиваясь, и молча запихнул пискнувшую Лизу в машину, а сам сел рядом.

– Сейчас мы поедем и поговорим, – голос его звучал спокойно и немного холодно. – Чувствую, нам есть что сказать друг другу.

Шатенка лишь горестно вздохнула и спрятала лицо в ладонях.

Смотреть на Генри было стыдно.

В знакомую квартиру Лиза входила с обреченным видом. Любому другому она бы уже устроила локальный Апокалипсис, а тут ее словно заморозило изнутри. Следуя за Генри, который вел девушку за руку, крепко сжав пальцы, она периодически вздыхала и едва не плакала.

Они расположились в гостиной, погруженной в прохладный полумрак. Лиза опустилась на диван, вздрогнув от струи холодного воздуха из кондиционера. Однако пересаживаться не стала, а лишь обхватила себя руками за плечи.

– Скажи, – Генри стоял у окна, разглядывая что-то в щель между шторами, – скажи мне, Елизавета, я когда-нибудь за время нашего знакомства давал тебе повод для недоверия?

Не сводя взгляда с паркета под ногами, девушка отрицательно покачала головой.

– Может, я в твоем присутствии засматривался на других женщин?

– Нет, – чуть слышно прошептала Лиза.

– Может, я хвалился тем, сколько у меня было женщин до тебя и сколько будет после?

– Нет.

– Может быть, я давал тебе иной повод не доверять мне? – пугающе шелковым голосом продолжал Генри.

На этот раз Лиза не ответила, посмотрела на хозяина квартиры и вновь опустила глаза в пол, как провинившаяся школьница. Только в голове промелькнула сцена, как Генри берет за острый локоток ту самую блондинку.

Мужчина нахмурился и приподнял указательным пальцем подбородок девушки.

– Говори.

И непонятно было, сказал он это вслух или этот голос прозвучал в голове Лизы.

Она сглотнула и как на духу все выложила ему.

– …в общем, я не знаю, что на меня нашло, – убитым голосом закончила рассказ, комкая руками подол платья. – Я так никогда не вела себя. Мне очень стыдно, правда.

– Я тоже не думал, что ты способна на такой взрыв, Лизавета.

Кажется, он не злился. Во всяком случае, сердитых ноток в его голосе девушка не услышала. Вновь вскинув взгляд на Генри, так как во время рассказа Лиза старательно изучала стену напротив, она вздрогнула. Нет, видимо, все-таки злится: взгляд у мужчины был далек от дружелюбного.

– Я же говорил тебе про доверие, Лиза, – странным глухим голосом произнес мужчина и устало прислонился к стене. Внутри у девушки словно что-то сломалось, порвалось, дало трещину.

– Прости меня, пожалуйста, – прошептала она и, сама себя не узнавая, призналась: – Я была замужем, Генри. Вышла замуж за сокурсника, потому что он был хорош собой и богат. А я тоже так хотела иметь много денег. Чтобы покупать все, что хочу. Чтобы ездить всюду, где хочу. Чтобы жить так, как хочу. Но Олег… он сначала был хороший и щедрый, а потом стал пить и принимать что-то. Однажды я сказала ему что-то не то, и он ударил меня по лицу, сильно, больно. Даже упала, а он ушел. Я не стала дожидаться, когда это повторится, собрала вещи и ушла. Он просил вернуться, умолял, клялся, что подобное больше не повторится, но я много раз видела, как подобные клятвы с легкостью нарушаются. Видела дома… Ведь и семья у меня не идеальная… Своего отца я не знаю, он бросил нас, а мама… – Лиза говорила глухо, с долгими паузами, изредка плотно, до боли, сжимая губы, чтобы не расплакаться. – Мама всю жизнь искала свое женское счастье, и отчимов у меня было четверо – или пятеро? Не помню. Я не осуждаю ее, просто… Просто ей не везло всю жизнь. И мне тоже. Мне повезло только в том, что я встретила тебя, но я уже все испортила.

Она закрыла лицо руками, боясь, что Генри увидит, как она плачет.

А он вдруг опустился рядом с ней и обнял, прижал к себе и совсем ничего не говорил.

Они просидели так почти полчаса – молча, под аккомпанементы слабых всхлипов девушки, а после он поднял ее на руки и унес в спальню. А там просто уложил на кровать и сел рядом на простой стул, держа Лизку за руку. Постепенно она успокоилась.

– Прости меня, – едва слышно сказала она и почти до носа укрылась одеялом, словно ожидая приговора. Генри вздохнул, странно глядя на нее.

– Всегда говори мне правду, – произнес он наконец, и девушка в знак благодарности сжала ему ладонь. – Тебе не стоит от меня ничего скрывать, Лиза. Я в курсе твоей жизни, – вдруг сказал мужчина, позволив себе тонкую улыбку. – С самого начала.

– О боже! – Лиза закрыла лицо руками, желая провалиться куда-нибудь в тартарары. А она-то, дурочка, все это время ломала комедию. Девушка вспомнила, как весело рассказывала об удачном браке родителей, как уверяла, что ни разу не заводила серьезных отношений, а легкие интрижки ее не интересуют.

– Знал, – она продолжала закрывать лицо, чувствуя, как у нее горят уши, – ты все знал и продолжал общаться? Зачем? Поиграть? Тебе же нужна другая, лучше, чем я.

– До-вер-ри-е, – по слогам произнес Генри, как строгий учитель, напоминая ученице только что заученное правило. – Ты…

– Я доверяю тебе, доверяю! – быстро заговорила девушка. – Просто я… Мне так странно. Не понимаю. Я не понимаю тебя.

– И не нужно. Лиза, Лиза, Елизавета, – погладил ее по волосам Генри. – Я всего лишь не хотел, чтобы ты вспоминала прошлое.

– Обними меня, – попросила она вдруг слабым голосом. Мужчина исполнил ее пожелание. Они просидели так почти час, по большей части молча. И заснула девушка, положив голову ему на грудь, чтобы проснуться ранним утром. Солнце еще только-только успело озарить небо, дома и деревья золотистым теплым светом, и белая полупрозрачная дымчатая луна не успела растаять на лазурно-синем небе – ее было видно в щель между шторами за окном.

– Лиза, – услышала девушка сквозь сладкую полудрему и позволила себе потянуться, – мне нужно уехать по делам, а ты спи. И жди меня.

Шатенка почувствовала легкое прикосновение губ мужчины к своим губам и чуть улыбнулась, якобы во сне. Слышно было, как Генри еще немного походил по комнате, затем вышел, а спустя некоторое время хлопнула входная дверь и наступила давящая тишина.

Лиза еще минут двадцать лежала в постели, не в силах подняться после вчерашних переживаний. Затем кое-как села и потрясла головой. Тишина продолжала давить на уши, как плотный комок ваты. Без Генри в этой большой стильной квартире она всегда чувствовала себя неуютно.

«Надо кофе сделать, сразу лучше станет. И вообще еду приготовить». Лиза встала и неспешно прошлась по комнате. Раздвинула шторы, впустив в хмурую квартиру бледно-розовый нежный утренний рассвет, озаряющий восточную половину неба. Приняла холодный душ, чтобы прийти в себя – алкоголь давал о себе знать, а после, накинув одну из рубашек Генри, пошла на кухню. Несмотря на то что все вроде бы наладилось, шатенку беспокоило нехорошее, липкое, как жвачка, чувство, возникшее с момента ссоры с Аделью. Словно она, Лиза, без спроса влезла на территорию, огороженную колючей проволокой и угрожающими надписями, и теперь ждала хозяев.