Однако найти объяснение этому Лизка не смогла ни через час, ни через два, ни к вечеру. Генри девушка написала сообщение, что срочно уехала к бабушке, и он ничего не заподозрил, видимо, сам был занят на работе, однако, к огромному удивлению и непонятно откуда взявшемуся страху, сказал по телефону то, чего никогда прежде не говорил:

– Ты более чем дорога мне, Елизавета. Я тебя люблю.

Еще вчера девушка бы задохнулась от восторга и закричала бы в ответ, что тоже любит его – до безумия, но сегодня Лизка едва сообразила, что нужно сказать:

– Мне так странно это слышать…

– Понимаю, – вздохнул мужчина. – Такие слова не говорят по телефону. Но не смог сдержать своего порыва.

– Я тоже тебя… люблю, – несколько запоздало сообщила Лиза с гулко бьющимся сердцем.

– Скоро увидимся, – пообещал Генри своим особым голосом.

От бабушки она уехала поздно, на самом последнем автобусе, и дома всю ночь ее мучили какие-то неприятные сны. Вернее, с одной стороны, они были вполне себе приятными – ей снился Генри, который в цветущем ночном саду усадил ее к себе на колени и жадно целовал, повторяя:

– Ты моя, моя Лиза, Елизавета… Моя…

И девушка таяла от его прикосновений и дыхания.

Но с другой… Ей казалось, что над нею летают зловещие тени и кто-то безумно хохочет в стороне, за пышными кустами роз. Потом в саду появилась та самая цыганка, что наговорила ей странные вещи, и осуждающе покачала головой. А вдалеке она четко видела саму себя. Двойник взмахнула рукой, и картинка с садом разбилась вдребезги, как лед, по которому ударили молотком.

«Кто ты? – закричала Лиза, летя в ледяную пропасть вместе с осколками льда. – Ты – это она?»

«Я защитила весь свой род, но вынуждена вернуться, девочка моя, потому что ты пала его жертвой», – прошептал кто-то над ее ухом печально.

Девушка хотела открыть глаза, но не смогла – ледяная бездна затягивала в себя.

Проснулась Лизка совершенно вымотанная и почему-то с четким ощущением, что что-то должно произойти. Она встала, как робот сходила в душ, приготовила завтрак, выпила кофе… Из головы не выходили кулон, письма и смутные воспоминания о сне.

«Я люблю его и боюсь, а раз боюсь, то и ненавижу», – вот что писала прапрабабка Елизаветы о своем Генри.

А что говорила в тот раз цыганка?

«Мужчина твой. Чудовище он. Темнота. Убегай от него, убегай со всех сил».

Вспомнив эти слова, которые словно въелись в память, как чернила в белоснежную скатерть, девушка медленно выдохнула. По рукам побежали беспокойные мурашки. По позвоночнику зазмеился холодок. И даже ладони вспотели. А уж что творилось в голове!..

«Чудовище? Она говорила, что Генри – чудовище, Елизавета тоже писала, что он – чудовище, – мучительно размышляла девушка, сидя на полу, покачиваясь взад-вперед и бездумно глядя на собственные руки, – может быть, она знала, видела, кто он на самом деле?! А ведь еще она сказала, что мне стоит беречься их племени. Их племени… Чьего? Господи, кого она имела в виду?! А еще говорила про кровь – и цыганская есть, и еще какая-то, связанная с колдовством».

Девушка вновь набрала номер бабушки, сама не понимая, что делает.

– Лиза, что-то случилось? – не сразу взяла трубку та.

– У меня к тебе есть вопрос, он связан с нашим семейным древом, – делано веселым голосом сказала Лиза. – Скажи, а у нас цыганская кровь есть в роду?

– Есть, – отвечала пожилая женщина уверенно. – У твоего деда по отцовской линии мать цыганкою была. Ты его, правда, никогда не видела. Он до твоего рождения умер. Иначе бы твоего отца хорошенько проучил и не дал ему с Кариной развестись… Да чего уж прошлое ворошить, – вздохнула она.

– Ба, а кто-нибудь из наших предков магией занимался?

– Что за вопросы, Елизавета? – с недовольством отвечала бабушка, женщина советской закалки. – Хотя читала я, что в роду Хвощинских кто-то такой был. То ли бабка Елизаветы Хвощинской, твоей тезки, то ли тетка.

– Мне просто интересно. – И Лизка быстро попрощалась с бабушкой.

Каким-то чудом Ирэна поняла, что в крови Лизы есть цыганская кровь. Совсем немного, но есть. А вдруг и все остальное, о чем она говорила, – правда?

Или это – дикая случайность? Но тогда получается слишком много случайностей, слишком.

– Я должна найти ее, – вдруг сказала вслух девушка и поспешно вскочила на ноги. В голове осталась одна-единственная мысль – найти ту цыганку. Как же ее звали? Ирина? Ирэна? Да, точно, Ирэна!

Может быть, она знает правду?

Окрыленная болезненной решительностью, Лиза, едва ли не впервые за много лет наплевав на макияж, оделась в спортивный ярко-оранжевый костюм с тремя полосками на штанах и рукавах, схватила явно не подходящую для него сумочку, сунула ноги в кеды и, доставая на ходу телефон, помчалась по лестнице вниз.

Такси прибыло почти мгновенно, как будто бы дожидалось ее за соседним углом, да и до нужного места добралось за четверть часа – пробок в это время суток на дорогах не было.

– Где именно остановиться? – осведомился водитель у кусающей губы Лизаветы, и та выдала:

– Там, где цыгане.

– Чего? – не понял мужчина. – Вам на Цыганскую улицу, что ли?

– А что, – заинтересовалась Лизка, очнувшись от печальных мыслей, – и такая есть?

– Есть, – кивнул тот. – Ее так за глаза называют. Это улица в Березовке, – назвал он частный сектор, расположенный в пределах города. Слава о нем ходила весьма дурная. Пару раз девушка проезжала на машине по улицам этого частного сектора и издалека видела стройные ряды шикарных особняков из кирпича, в которых, по слухам, жили очень обеспеченные представители цыганского народа.

– Нет, мне не туда, – помотала головой Лиза. – Мне сюда. Остановите прямо тут.

Вскоре девушка быстрым шагом стала обходить площадь, правда, никаких цыган тут не наблюдалось, как, впрочем, и на соседних улицах. Однако Лизка проявила упорство и проторчала здесь до полудня, мозоля глаза продавщицам в павильонах и хитрому побирушке в нарочито убогом одеянии, притворяющемуся больным, но Лиза готова была поклясться, что у него в руках был айфон!

Время шло. Цыганки не появлялись. Терпение девушки стало давать сбой – если попить воды она еще могла, купив ее в павильоне, то в туалет отлучиться было решительно некуда. Да и батарейка в телефоне почти села.

Неизвестно, сколько бы Лизка простояла тут еще, если бы вдруг ей не пришло в голову спросить о цыганках Розе и Ирэне у продавщиц. Те, странно глядя на девушку, говорить ей ничего не хотели, и даже история о том, что эти цыганки выманили у нее, бедной девушки, золото и последние деньги, отложенные на операцию несуществующему дедушке, их не растрогали. В конце концов от безысходности Лизка обратилась к тому самому побирушке с айфоном.