подошли — вертолет. Гущин еще так натурально удивился, словно в первый раз увидел. Я полез внутрь вертолета. Трупов нет.

— А где они?

— Не знаю. Где-то закопали, чтобы по запаху разложения вертолет не нашли раньше времени те, кому не следует.

— Трупы найдем. У спасателей две собаки.

— Я начал рыться в вертолете, ящики двигать. Думаю — должна быть какая-то улика. И нашел. — Ваня слабо улыбнулся, разжал левую руку.

На ладони лежал бронзовый брелок — мужчина с длинным пружинистым членом.

— Как мило, — хмыкнула Александра.

— Гущин наблюдал за мной. Как увидел эту безделушку, сразу побелел. Его! Уронил, негодяй, когда вертолет потрошил! Не успел я ничего сообразить, он бах в меня из пистолета. В плечо. Меня в ящики откинуло. Ну, я не промах. Выстрелил в ответ. Гущин сбежал.

Из кабины вернулся Герасимов.

— На базу передали. Как только он появится, его задержат.

— Может и не появиться, — произнес Ваня. — Если у него золото в лесу, а база заминирована, ахнет базу и ходу.

— Нет, база не заминирована. Все строения ребята осмотрели — чисто, — сказал Герасимов.

— Странно.

— Действительно, странно, — согласилась Александра.

— А кто в нас стрелял в лесу? Выяснила? — спросил Ваня.

— Или Игин, или Прозоровский. Прилетим на базу, все узнаем. Пока отдыхай…

Когда вертолет приземлился на базе, улыбающийся командир отряда «Буран» Мироев встречал на площадке. Подав руку Александре, помог ей сойти по лесенке, тут же сообщил:

— Сделали все, что говорили. Игина и Прозоровского изолировали. Гущина на входе в поселок арестовали, сопротивления не оказал — не ожидал, что мы здесь. Офицеры ваши проснулись, жалуются на головную боль.

— Хорошо, товарищ капитан. У нас раненый.

— Не беспокойтесь, помощь окажем.

У канцелярии стоял задумчивый Петя и курил, отрешенно глядя на вертолеты. Александра махнула ему рукой, но он не прореагировал — еще не отошел от действия снотворного.

Подойдя к капитану, Александра усмехнулась:

— С добрым утром! Как спали?

— Голова раскалывается.

— Офицеры где?

— Игина и Прозоровского охраняют, а остальные расползлись по домикам — отходняки ловят. Что это за дрянь была?

— Не дрянь, а сильное снотворное. Вопрос к Министерству обороны, почему им укомплектовали аптечки на этой базе?

— С Гущиным понятно, а Игина и Прозоровского зачем задержали?

— Вас кто-то из них усыпил и обстрелял нас в лесу. Хочу узнать: зачем? На пакетике из-под снотворного их отпечатки. Вот пакетик. — Александра показала Пете пакетик. — Я нашла его в твоем кармане!

— Ты лазила по моим карманам! — К Загину возвращалась жизнь, глаза стали осмысленными, и в них сверкнуло возмущение.

— Гущина ты брал?

— Нет, спасатели.

— Соня. А где он?

— Пойдем провожу. — Загин поежился. — Гадство, холодно как.

— Брось, тебя просто знобит.

— А где Ваня?

— В вертолете. Спасатели перенесут его в домик.

— Что? Перенесут?! — Петя остолбенел. — Что с ним?

— Гущин ему плечо продырявил.

— Что же ты молчала! Эх, ты!

— А Гущин?

— А! — Петя отмахнулся и побежал к вертолету, где уже суетились спасатели.

Александра разжала кулак. На ладони лежал бронзовый брелок. Улыбнувшись, она подкинула его и ловко поймала. Что ж, осталось выслушать слезно-сопливое признание Гущина: как и зачем? Вперед!

У дверей домика, в котором держали Гущина, стояли два бойца отряда «Буран». Александра посмотрела на них секунду — веселые лица, кроме интереса к происходящему — ничего. Правильно, их забота сделать то, что прикажут, ее — разобраться в навороченных друг на друга преступлениях.

Нет, говорить с Гущиным она будет только в присутствии Загина. Но времени терять не стоило. Хотелось поскорее завершить основное расследование и вернуться в лоно цивилизации, гонять по Москве в своей белой иномарке, ходить в ночные клубы, смущая мини-юбкой сдуревших от обилия денег мужиков, вкусно есть и сладко спать. Недолго ее хватило на тайгу. Теперь Александре была понятна торопливость Вани.

Сейчас она примется за «красавцев-отравителей» — Игина и Прозоровского.

У домика, где томились «отравители», тоже стоял охранник. Задумчивый Игин смотрел в окно и, заметив Александру, замахал рукой, улыбаясь.

— Иду, — успокоила его она. Нервы у Игина сдали, вон какой перепуганный. Еще не ведает, что главный подозреваемый не он, а Прозоровский, но пусть поволнуется. Страх за собственную шкуру освежает душу.

Войдя внутрь, она улыбнулась. Прозоровский лежал на кровати, задрав ноги на спинку и подложив руки под голову. При виде Александры он поспешно сел. Игин встал со стула, но тут же уселся опять. Про арест Гущина эти красавцы еще не знали. Что ж, она их проработает, словно Гущин еще не раскрыт.

— Товарищ следователь, почему нас изолировали? — в упор спросил Прозоровский.

— Есть улики.

— Против меня? — Он с вызовом удивился.

— Да, — улыбнулась на его вызов Александра.

— А против него? — Прозоровский, злясь, кивнул на бледного Игина.

— И против него, — «успокоила» Александра. — Сейчас я все объясню. У каждого офицера имеется личная аптечка. Вот здесь они у вас тоже есть.

Она указала на лежавшие на полке аптечки, взяла одну из них, расстегнув, вывалила содержимое на стол.

— Видите, здесь все лекарства на месте.

— Я знаю, что вы хотите спросить. — Игин просветлел. — В моей не хватает снотворного. У Андрея болел зуб неделю назад, не мог уснуть, и анальгин не помогал, вот он и выпил снотворного, чтобы хоть немного поспать.

— Точно, — тоже повеселел Прозоровский. — У меня и дырка в зубе есть. Могу показать.

— А почему вы не взяли снотворное из своей аптечки?

— Это он придумал. Он сам и вручил мне порошок… Да у всех спросите, все тот случай помнят. Я отсыпал положенную дозу в воду, выпил, и меня как отрубило… А утром уже зуб не болел. Тогда, наверное, горячее в дупло попало…

— Что же вы не лечите? Зубы — это такая система…

— Боюсь. — Прозоровский передернул плечами.

— Хорошо, я принимаю ваш рассказ