— Я не хочу спать. — Ваня возмущенно хохотнул.

— Не спорь с начальством. Когда спят, раны быстрее заживают. Кушать будешь?

— Не буду. Не хочу.

Загин посмотрел на Александру.

— Товарищ майор, что у тебя с Гущиным?

Александра мотнула головой.

— Ничего. Я его не допрашивала. Вместе с ним поговорим. Думаю, при тебе ему труднее будет вилять… Пыталась вывести на чистую воду Прозоровского, но он все отрицает. Да и этот дурацкий пакетик из-под снотворного больше клонит в пользу его невиновности, чем наоборот. Не мог же он, оставив на пакетике отпечатки, подсунуть его в карман следователю? Куда проще пакетик выбросить или сжечь.

— Все может быть. Здесь на базе сплошь интеллектуалы собрались. Все у них с выкрутасами, с закавыками. А такие ребята могут все обдумать, просчитать и сделать совершенно проигрышный ход, который потом окажется самым правильным, — задумчиво резюмировал Петя. — Мы как рассуждаем? Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. А они? А они думают: «Почему бы нет?!»

— Вот и я сомневаюсь, — вздохнула Александра. — Что, Петя, пойдем к Гущину? А ты, Ванечка, все-таки постарайся поспать. Потом мы вместе пообедаем. Хорошо?

Купчик покорно закрыл глаза. Петя шутливо толкнул капитана в здоровое плечо.

— Э, брат, тебя уже Ванечкой зовут!

— Уметь надо, — не открывая глаз, отозвался Ваня.

Подошедшие спасатели подняли носилки и понесли Купчика к гостевому домику.

Гущин сидел на кровати, прикованный наручниками к стальной дужке. Был он злой и бледный. Вместе с Петей и Александрой в домик вошли два спасателя — мало ли что могло прийти в голову этому здоровяку! По трупам видна его маниакальная беспощадность.

Петя сел на стул у окна, Александра с компьютером за стол.

— Учтите, Гущин, содействие следствию учитывается судом, а добровольное признание смягчает вину, — сказала Александра, выводя на экран протокол допроса.

— Мне все равно. — Голос Гущина звучал глухо. В нем чувствовались разочарование и усталость.

— Тем более. Назовите своего подельника.

— У меня нет подельника.

— Вот как? — Александра улыбнулась, не скрывая своего сарказма.

Гущин не отреагировал.

— Хорошо, — подвела она итог попытке узнать имя подельника с ходу. Как она и предвидела, все будет не так просто. — Начнем с самого начала. Рассказывайте, как все было. Повторяю — это в ваших интересах.

— В моих интересах было уйти отсюда с мешком золота, а не сидеть прикованным к кровати. Пишите. В среду я и капитан Семин дежурили на объекте номер три, заметили падающий вертолет. Когда он рухнул не очень далеко, побежали к месту аварии, думали спасти кого-нибудь. Вертолет лежал среди поваленных деревьев, двигатели были заглохшие, потому он не взорвался. Нам удалось открыть дверь в салон — там все были мертвы: два пилота, три мужика и одна женщина. Обнаружили, что в брезентовых мешках лежит золото. Один мешок был разодран и мешочки с золотом валялись по салону.

Александра записывала не перебивая. Интересно, в какой момент в голове честных офицеров возникла преступная идея, уничтожив базу и своих товарищей, начать новую, богатую жизнь?

— Мы, конечно, были в шоке, не знали, что делать. Первым делом я хотел позвонить на базу, сообщить о происшествии. У нас с объектами телефонная связь. А Семин все не мог насмотреться на золото, потом заявил, мол, эта музыка стоит кучу бабок. Если унести его вдвоем, можно жизнь начать с нуля.

Гущин волновался, переживая заново происшествие, сломавшее все его представления о себе, о жизни, о внутренних табу и идеалах.

— Меня, конечно, поразило, что здесь такая куча золота. Умершие люди тоже, но золото отодвинуло это куда-то на задний план. Я думал, что его слова просто болтовня. Все знают, что вертолет упал, и его найдут, а потом найдут нас, если мы украдем даже малую часть. А Семин говорит: «Можно сделать так, что искать нас не будут!»… У него вообще голова быстро соображала. Он говорит: «Возьмем на складе взрывчатку, заминируем базу и ахнем ее, потом взорвем этот вертолет. Вместо себя подбросим на базу обгорелые трупы пилотов — все равно не опознают, будут искать именно их — как угонщиков вертолета, а мы выйдем из тайги и частями сбудем золото, документы переделаем, можем мелкую пластику лиц сделать, чтоб уж совсем не узнали». Ну, рассказывал все так, что выходило реально. Я загорелся — уж больно устал жить неудачником, без перспективы впереди. Но сказал Семину: «Сначала обделаем дело со взрывчаткой, а здесь, на месте аварии, ничего трогать пока не надо. Если дело не выйдет, мы ни при чем — все целое». Хотел, чтобы было наверняка. В общем, договорились… Вернувшись в поселок пораньше, я начал действовать. Бабкин дрыхнул, за пультом сидел Сапин, тоже сонный. Синицын и Степушкин спали. Я зашел в операторскую, поговорил с Сапиным о пустяках, незаметно взял ключ от склада, незаметно прошел к нему, вскрыл и вынес пластид и взрыватели с кнопкой управления. Потом вернул ключ на место. Но минировать надо было ночью… Мы с Семиным решили, что он вернется на объект номер три и проследит, чтобы Викторов ничего не разнюхал. Я поехал с Игиным, потому что он ночью спит как бревно, не добудишься, можно было незаметно отлучиться. А если бы он и обнаружил мое отсутствие, я бы объяснил, что отлучался на ночную рыбалку — там озерко неподалеку. Вот такие дела… В четверг поздним вечером Игин, как всегда, уснул, а я помчался на базу и заминировал строения. В пятницу, когда должны были собраться все операторы, планировалось базу взорвать. Небо покрылось тучами, что было мне на руку. Я вернулся на объект и сильно переживал, что ввязался в такое дерьмо, но обратного хода уже не было. И тут я додумался, что могу все золото забрать сам, без помощи Семина! Я пораньше поднял Игина, говорю, едем, а то дождь ливанет, по раскисшей дороге пробираться… Довез его почти до базы, высадил, говорю — пешком дойдешь, а я забыл на объекте плеер, как без него столько суток буду? Он поверил, поворчал и пошел пешком. А я рванул к объекту номер три. У нас тут дорог много между объектами. По