Стас положил перед ней лист бумаги.

— Я вам сейчас буду диктовать, а вы пишите. — И, когда та послушно взяла ручку, продиктовал ей «шапку», а потом остальное: — На предъявленных мне фотографиях я опознала Светлану Николаевну Суховей, с которой вместе снимала квартиру по адресу… Сами укажите и адрес, и с какого по какой год… Когда работала в Москве…

— Станислав Васильевич, мой муж ничего не знает, — испуганно прошептала Галина.

— И не узнает! — заверил он ее и продолжил: — Официанткой. Так же мной опознан ее любовник по имени Федор… Его отчество и фамилию знаете? — спросил Стас, на что она помотала головой. — Значит, так и пишите: отчество и фамилия которого мне неизвестны. Так же мной опознаны принадлежащие мне серьги из желтого металла с камнями красного цвета, которые были украдены у меня Суховей… Число, когда это произошло, поставите сами. Теперь подпись и сегодняшнее число.

— А про браслет? — удивилась она, отдавая ему листок.

— С ним не все ясно, так что нечего его сюда припутывать, — отмахнулся Крячко. — Теперь вот вам другой листок, и пишите заявление о том, при каких обстоятельствах и кем были украдены у вас эти серьги. — Увидев, как она растерянно застыла, глядя на бумагу, Стас сжалился и снова ей все продиктовал.

Галина старательно писала, а когда закончила, он взял у нее заявление и продолжил:

— Нужно будет еще предъявить доказательства того, что серьги действительно принадлежали вам или вашей маме, фотографии какие-нибудь сохранились?

— Да! Я вообще на всякий случай все-все документы привезла, — заверила его Потапова и торопливо полезла в сумочку. — Вот! — положила она перед ним старый, потрескавшийся по краям снимок. — Мне здесь пять лет, и я у мамы на руках сижу, а вот сережки эти у нее в ушах. Снимок, наверное, вам оставить надо? — спросила она и объяснила: — Я просто очень боюсь, что он пропадет, понимаете? Он последний, другого нет.

— Ничего оставлять не надо, — решительно сказал Стас и поднялся. — Мы с вами сейчас пойдем, отсканируем его, распечатаем и его, и отдельно крупно серьги, а оригинал вы заберете с собой. Пойдемте!

Они вышли в коридор, и, пока шли в компьютерную группу, Галина суетливо объясняла:

— Понимаете, мамина семья… То есть ее предки… Они очень хорошо жили до революции. А потом все продавалось и продавалось… остались только эти серьги. Мама очень боялась, что отец и их пропьет. Она подарила их мне на шестнадцать лет и велела носить, не снимая. А однажды ночью я проснулась от того, что этот алкаш пытался их у меня из ушей вынуть. Ну а потом мама умерла, появилась эта баба…

— Не расстраивайтесь, Галина, не бередите душу, — попросил ее Крячко. — Мне Татьяна все рассказала — от кого бы я еще мог узнать о том, что это ваши серьги? Кстати, из старых соседей, которые вашу маму помнят, кто-нибудь остался?

— Да, те, кому я тогда постоянно из Москвы звонила, до сих пор так рядом и живут, они с мамой моей дружили, жалели ее.

— Нужно будет от них письменные свидетельства того, что эти серьги действительно принадлежали вашей маме, а потом она их подарила вам. Двух вполне хватит.

— Они обязательно напишут, — горячо заверила она, и в ее голосе послышались слезы.

— Не надо, Галина, все уже в прошлом, — постарался успокоить ее Стас. — Как я понял, у вас сейчас все хорошо?

— Да! Я же деньги почти не тратила, все откладывала, чтобы потом сестренку к себе забрать и зажить по-человечески. А как только узнала, что отец и баба та умерли, сразу же домой вернулась, а там… — Галина со всхлипом вздохнула. — Ну, я квартиру отремонтировала, сестренку одела, а то она в таком рванье ходила. Потом на работу устроилась, замуж вышла, дочку родила. Если я смогу серьги вернуть, то потом их ей передам, чтобы традиция не прерывалась, — произнесла она дрогнувшим голосом.

— Вернете вы себе серьги, — заверил ее Стас.

В компьютерной они пробыли всего несколько минут, и, когда вышли, Галина, бережно убирая снимок в сумку, спросила:

— Это все? Я могу идти?

— Нет! Галина, мне нужна ваша помощь, — сказал Стас.

— Ой, конечно! Все, что угодно! — с готовностью заверила она его.

— Тогда пойдемте обратно и кое о чем поговорим, — предложил он.

Есть хотелось все сильнее, и Крячко решил, что в животе не будет так предательски громко урчать, если в него попадет хотя бы чай. Он его сделал, поставил по бокалу перед собой и Галиной и начал:

— Вы жили в одной квартире со Светланой Суховей. Я знаю, что в последнее время у нее появился мужчина, которого она звала Федюнчиком, Простачком, Простофилей и так далее. Расскажите мне, пожалуйста, все, что вы знаете о нем, о его знакомых, об их планах и так далее. Только очень вас прошу: с одной стороны, не упускайте ни одной мелочи, какой бы незначительной она вам ни показалась, а с другой стороны, не надо ничего выдумывать или домысливать. Мне нужны только факты!

— Я поняла, — кивнула она. — В общем, Федор этот появился у нас… — она запнулась.

— На работе, — подсказал ей Стас.

— Да-да! На работе где-то в ноябре — декабре 2002-го. Люди к нам приходили состоятельные, одетые соответствующе, а этот был… Задрипанный какой-то! Очень неприятный тип, особенно глаза, да и вообще весь какой-то безразличный. Знаете, привередничать не приходилось, но я была рада, что он не меня выбрал.

— А сразу выбрал Светлану?

— Да! — кивнула она. — И дальше только к ней ходил, где-то раз в неделю. Но это недолго продолжалось, с месяц где-то, а потом он исчез. А вот Светка, наоборот, стала в свои выходные дни где-то пропадать. Новый год мы обычно все вместе отмечали, а тут она отказалась, сказала, что землячку встретила, к ней в гости пойдет. Ну, мы-то сразу поняли, что мужик у нее завелся.

— У нее появились новые вещи? Он ей что-то дарил?

— Да нет! Ну, вы не поймете! Как же это объяснить? — задумалась Галина. — У нее поведение другое стало, взгляд другой… Ну, словом, женщина при мужчине! Это всегда видно!

— Я понял, что вы хотите сказать, — покивал ей Крячко.

— Мы еще гадали, кого она подцепила. А узнала я об этом совершенно случайно. Дело было в марте 2003-го. В тот день Светка работать не могла… Ну, вы понимаете! Она дома осталась, а у меня на работе… Ой, как неудобно! — засмущалась она.

— Галина! Здесь удобно все, — заверил ее Стас. — Я тут еще и не такое выслушивал. Так что у вас приключилось? Желудок расстроился?

— Цистит. Он у меня хронический! С чего он обострился, не знаю, но какая уж работа, когда каждую минуту в туалет тянет? Татьяна меня отпустила, хотя и ругалась — ведь двух человек на месте не будет. Купила я по дороге домой стрептоцид — он самый дешевый, еле-еле добралась, ключ в замок вставляю, и тут на меня из квартиры Светка выскакивает. Одета во все свое самое лучшее, причесана, накрашена, ну, как на работе. И только что с кулаками на меня не бросается — типа, что ты тут делаешь? Ну а я ей в ответ, что с мужиком своим она пусть у него встречается, а я здесь вообще-то живу. Тут она только что на колени передо мной не упала и стала слезно умолять, чтобы я где-нибудь немного подождала, пока все уйдут. А мне уже интересно стало, кто это там у нас, и я решила действительно подождать. А жили мы в «хрущевке» на третьем этаже, вход в подвал прямо из подъезда, так я туда в туалет и сбегала, а потом на пролет вверх поднялась, сижу и жду. Тут меня опять прихватило, но не уходить же? И дождалась я. Слышу, наша дверь открылась, и мужские голоса послышались. Я осторожно выглянула, смотрю, а это Федор! А с рядом с ним такой мужик, что я обалдела! Холеный до невозможности, дубленка сказочная, да и сам из себя настоящий барин! Седой, как лунь, волосы густые, стрижка отличная, симпатичный! Ну, думаю, неужели Светка такого мужика смогла захомутать?