– Это я знаю, – кивнула головой Кира. – Меня интересует, какой продукт мог вызвать это отравление? – настойчиво спросила она.

– Предположительно – молоко, в котором обнаружена палочка, э-э-э, вирус… В общем, молочный грибок, вызывающий сильную детоксикацию, вплоть до летального исхода.

– А нельзя ли подробнее?

– Кира Эдуардовна, если я начну вам объяснять все, что с вами случилось, подробно, мне придется перейти на медицинские термины, которых вы все равно не поймете, – нетерпеливо произнес врач.

– А если не медицинскими, а простыми, человеческими? – стойко стояла на своем Кира.

– У меня сейчас обход, совершенно нет времени, извините меня, – ответил доктор и торопливо вышел из палаты.

– Черт возьми, что здесь происходит? Кроме вас, мне может кто-нибудь объяснить? – раздраженно выкрикнула девушка ему вслед. Доктор не отреагировал на ее слова и осторожно прикрыл дверь.

Кира осторожно встала с кровати, накинула халат и подошла к двери. Она выглянула в коридор и увидела, что прямо напротив ее палаты стоит стол. За ним сидела та самая медсестра, которая и сказала ей ошеломляющую новость о том, что якобы она собиралась наложить на себя руки. Кира нацепила на лицо улыбку и подошла к женщине.

– Извините меня, ради бога, – заискивающе произнесла она. – Я могла бы воспользоваться вашим телефоном?

– Не положено, – коротко бросила та, не поднимая головы от медицинских карт, которые просматривала. – Аппарат только для служебного пользования.

– Мне очень нужно позвонить подруге, чтобы она привезла мне кое-какие вещи, – заглядывая через ее плечо, сказала Кира. Она пыталась увидеть, что записывает медсестра, и поняла, что та смотрит рекомендации доктора, какие препараты нужно давать больным, делая пометки в графике.

– На лестнице есть таксофон, все больные с него звонят, – ответила женщина.

– У меня нет монет, – растерянно ответила Кира. – Очень прошу, разрешите позвонить.

– Говорю же, не положено. Если доктор увидит, мне выговор будет, – снова повторила медсестра и обернулась в сторону Киры. – А, это ты? – нахмурилась она. – К тебе и без звонка сегодня приедут, недавно звонили из Боткинской больницы. Почему тебя сюда определили, раз там родственница работает?

– Родственница? – вскинула глаза Кира. – А, это тетя Марина, – улыбнулась она, сообразив, что речь идет о матери Кати. – Так она сказала, что приедет сегодня?

– Не знаю, кто к тебе приедет, – пожала женщина плечами. – У меня спросили, когда часы посещения, можно ли тебя навестить, и когда я ответила, что можно, сказали, что непременно будут.

– Спасибо, – радостно поблагодарила Кира.

– Не за что, – буркнула медсестра и снова углубилась в бумаги.

Девушка вернулась в палату и легла на кровать.

«Наверное, приедет Катя, вот она мне все и расскажет. Марина Витальевна и Валерий Иванович – друзья, насколько я успела понять, поэтому наверняка он рассказал ей, что со мной произошло на самом деле, – размышляла она. – Надеюсь, Марина Витальевна рассказала все Кате. А если нет? Если та тоже ничего не знает? Не знает, значит, должна сделать все, чтобы узнать! Почему медсестра сказала, что я хотела наложить на себя руки? Неужели меня привезли сюда именно с таким дебильным диагнозом? Отравление на почве несчастной любви, – фыркнула Кира. – Да на свет не родился еще такой мужчина, из-за которого я бы травилась! Он никогда и не родится, потому что медсестра права. Ни один из них не стоит того, чтобы расставаться с жизнью. Нет, вы только посмотрите, что творится, люди добрые! – всплеснула девушка руками, продолжая разговаривать сама с собой. – Стоило только прийти на работу в этот «Холдинг-Грандес», как вокруг меня стала твориться какая-то чертовщина. Это надо немедленно остановить. Но как? – задумалась Кира, сердито хмуря брови. – Кажется, придумала, – радостно встрепенулась она. – Ведь я лежу в Склифе, и здесь же – мой шеф. Нужно найти способ к нему пробраться и выложить все, как на духу. Он мужчина, вот пусть и разбирается. Правда, раненый, – сморщила Кира носик. – Но все равно, мужчина же?!»

* * *

– Неужели правда?! – ахнула Кира, когда услышала, что ей сказала Катя.

– Конечно, правда, – пожала та плечами. – Тебя хотели отравить, подружка, и отрава была в молоке. Мать говорит, что если бы ты выпила не три глотка, а стакан, тебе бы уже никакое противоядие не помогло.

– Но как мог яд попасть в молоко? – недоуменно спросила Кира. – Пакет стоял у меня в холодильнике, он был запечатан, я его сама лично открывала, прежде чем налить молоко в стакан.

– Я тебя умоляю, Кира, ты как будто только вчера родилась, – всплеснула Катя руками. – А еще детективы запоем читаешь.

– При чем здесь детективы и молоко, которым я отравилась? – вытаращилась на подругу Кира.

– Ты меня спросила, как в закрытый пакет мог попасть яд. Спросила?

– Ну, спросила.

– Нет ничего проще. Берется шприц, туда набирается отрава, а потом осторожненько, тоненькой иголочкой прокалывается пакет, и впрыскивается эта самая отрава. В результате и пакет остается целым, и яд в молоке. Понятно, бестолочь?

– Понятно, – с ужасом прошептала Кира. – И ты нашла на пакете эту дырочку от тоненькой иголки?!

– Как я могла ее видеть? Это я сама догадалась, потому что иначе яд никак не мог попасть в молоко. Ой, я же тебе совсем забыла сказать, – спохватилась Екатерина. – Пакета в холодильнике не оказалось, а стакан стоял девственно чистеньким. Так что в твоей квартире кто-то очень свободно себя чувствует, дорогая, – запальчиво проговорила она.

– Как это – свободно? – не поняла Кира. – Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что уже сказала, – фыркнула девушка. – Преступник, который хотел тебя отравить, совершенно свободно вошел в твою квартиру. Замок не сломан, я проверяла.

– Но этого не может быть, я никому не давала ключей, кроме тебя!

– Я смотрю, пока тебе промывали желудок, вместе с дерьмом вытекли и твои мозги, – проворчала Екатерина. – Если есть хорошие отмычки, ключи без надобности. Вспомни, например, того вора, который к тебе в квартиру хотел ночью залезть. Ты что, ему заранее ключи выдала? Ой, Кирюша, – вытаращила она глаза. – А ты уверена, что к тебе тогда именно вор лез?

– А кто же еще? – удивленно спросила та.

– Кто же, кто же? – проворчала Екатерина. – Теперь я уж и не знаю кто. Не исключено, что тот самый преступник, который впоследствии молоко отравил, – задумчиво проговорила она.

– Мне плохо, – простонала Кира. – Я больше этого не выдержу!

– Успокойся и не бери в голову, это всего лишь мои домыслы. И потом, не забывай, что это уже в прошлом. Гораздо важнее, что в настоящее время происходит, – одернула подругу Катя. – Давай не будем пока на этом заострять внимания. Лучше слушай, что дальше было. Ну так вот, моя дорогая, прихожу я в твою квартиру за молоком, а в холодильнике тю-тю, пусто. Никакого пакета с молоком нет, – повторила она. – И стаканчик помыт!