На следующий год (1655) возвращён был Смоленск; через два года при содействии казаков присоединена к Москве Белоруссия. По жалобе смоленских бурмистров, что прежде пивная продажа и помер были за ними на откупу, царь их пожаловал, велел на 1656 год владеть важнею и поварнею без откупу, и про себя держать мёд и пиво, «а как 1656 год пройдет, и важню, и пивоварню, и помер, и про пошлины объявить в съезжей избе, и лишних дней их не держать, пивом, и медом, и вином не торговать».

Умирает Хмельницкий. Кругом его сотники, старшина, все представители поднявшейся на ноги Украины, и он (по словам думы) завещает им братство, единодушие, говорит им: «Тим-то и сталась по всему свиту страшенная казацькая сила, что у всих у вас, панове молодци, была воля и душа едина». Но единой души уж больше не было, и весь период от Хмельницкого до Мазепы стал известен под именем руины.

Малороссия разделяется на правую и левую сторону Днепра, и одна склоняется к Москве, а другая тянет к Польше. Выговский[168] считался уже гетманом, и в 1656 году в универсале мещанам города Чернигова, которые жаловались «на не малую перешкоду как в аренде, яко в иных приходах од козаков и самого полковника», приказывал, чтоб «и полковники и товариство до аренды месной жадного приступу не мели, а ни горелок шинковали, опроч що захочут гуртом продати, то не мает быти зборонно». Под Конотопом разбиты московские войска, и в Гадяцких пактах (16 сентября 1659 года), заключённых Выговским с поляками, казакам по-прежнему предоставлялась вольная продажа вина. Под влиянием Москвы, гетманом избран был Юрий Хмельницкий, и в статьях 1659 года, при приёме его в московское подданство, в статье пятой постановлено: «Да реестровым же козакам держать вино и пиво и мед, а продавать вино бочкою на ранды, и кто куда похочет, а пиво и мед вольно же продавать гарнцом, а кто вино будет продавать в кварты, и тех карать». В дополнительных статьях было сказано: «И гетман и все войско запорожское, и чернь на раде, выслушав сию статью, приговорили: быть сей статье так, как она написана». То же самое повторялось в пунктах, объявленных московскому государю послами Хмельницкого.

С этих пор положение дел, устроенное Б. Хмельницким, начинает изменяться. В Малороссии, развращённой польским шляхетством, теперь всё стремилось к порабощению друг друга; освобождённая Б. Хмельницким, она не знала свободы, угнетаемая со стороны и подорванная смутами честолюбцев. Раз в 1660 году Юрий Хмельницкий пировал в своём замке, окружённый приятелями, и с хохотом слушал рассказы татар об их удальстве над украинцами. Несколько казаков стояли у дверей и тоже слушали, потом бросились на него, на татар. Татар изрубили, а израненного Хмельницкого вывели на площадь, долго мучили и издыхающего бросили собакам.[169] Казаки мстили за погибавшую Малороссию. Гетману Иоакиму Сомку в 1662 году опять пришлось разбирать мещан черниговских с казацкою старшиною. «Дошла до нас, — говорит он, — скорга от мещан маестрату черниговского на тых, которые в рынку горилки межи крамами шинкуючи, тым шинком всяким людем купецким великое уприкрене и докуку чинят, и у торгов попившися и биючисе перешкажают», а потому приказывал, чтоб мещане и казаки «от сего часу тых шинков горилчаных в рынку поперестали, а от сего часу не важились шинковати». Всякий, кто бы после сего стал шинковать на рынке, повинен был «до скарбу войскового тисечу таляров битых заплатит мает, яко и особливе сурового войскового не уйдет караня».[170]

В 1663 году в Нежине выбран в гетманы Иван Брюховецкий, который ещё недавно, под именем Мартынца, был слугою у Юрия Хмельницкого. К нему снова является войт черниговский с бурмистратами, показывает грамоты на магдебургское право, универсал Б. Хмельницкого, данный в таборе под Переяславлем, и гетман снова приказывает войсковой старшине черниговской, чтобы «млинов, шинков и инших меских доходов спокойне без жаднои ни од кого перешкоды заживали», а иначе «строго карати без одпусту будемо». В Батуринских статьях, постановленных с Брюховецким в 1663 году, было предъявлено в Малороссии давно уже известное в московских областях запрещение, чтоб жители малороссийских городов с вином и табаком в Московское государство и украинные города не ездили, и у «виновных вино и табак имать на великого государя безденежно». Гетман и старшина на это условие согласились, и Брюховецкий подписался: «Его царского величества холоп гетман Брюховецкий». С этих пор условие это постоянно повторялось: в Переяславских статьях 1667 года, в Глуховских 1669 года, при избрании гетмана Многогрешного, и в Переяславских статьях с гетманом Самойловичем. Но из малороссийских городов по-прежнему возили вино в Московское государство, и в 1683 году вышел указ, чтоб у черкас, приезжающих из Малороссии с вином и табаком, вино и табак отбирать, а природных черкас и иностранцев высылать из русских городов. Это повеление вошло и в условия при избрании гетмана Мазепы в 1687 году. Брюховецкий, не находя в Гетманщине никакой поддержки, поехал в Москву ударить челом великому государю всеми народами малороссийскими. Там его ждали; по дороге делали ему великолепные встречи, смотрели на него, как на владетельного князька, идущего отступиться от своего наследства. В октябре 1665 года Брюховецким подписано было обязательство доставлять ежегодно в государеву казну поборы с малороссийского народа, и самому их выбирать; причём гетман бил челом, «чтобы примером иных начальнейших малороссийских городов, и по меньшим всем городам кабаки на одну горелку только были, которые приходы кабацкие винные в государеву казну обретатися мают». И великий государь его пожаловал, и милостиво за это похвалил, и по его челобитью обещался послать в малороссийские города своих государевых воевод. Сам же Брюховецкий был пожалован боярином, а все бывшие при нём старшины и полковники — дворянами, и даны им жалованные грамоты. Брюховецкого оженили на царской родственнице, на Дарье, переженили и всех неженатых старшин.

В это же время было подтверждено данное разным городам магдебургское право. Как оно соблюдалось теперь, это видно из жалобы нежинских мещан, доведённых в 1682 году до «остатней наготы». Они говорили: «Грамотами утвержденные доходы на ратушу, весовое, померное, подводное, дехтевая торговля, также мельницы овдеевские, о пивном доходе, хто на шинк похочет, по осьмачки солоду и золотому грошей повинен дата, также по две копейки от ведерка повинен платить хто на шинк похочет сытить мед, и от шинковных дворов хозяйских, как и от прочих приходящих всех в годы, и от их погребов по полуполтине с погреба давать. А те все доходы по королевским привилеям, и по подтвержденным грамотам великого государя нашего, его царского ве- личества, света нашего, смиренно упадаючи до лица земли, милости просим, чтоб по прежним жалованным грамотам те все доходы при ратуше нежинской и магистрату того ж ненарушимы и невредны были для многих грацких расходов». Государь пожаловал их, «велел быть по их челобитью».