— Мы отогнали негодяев и доказали им, что против нас им не выстоять. И теперь они еще не скоро начнут вертеться вокруг нас и хватать за пятки, словно голодные собаки.

— Ура его величеству! — крикнул кто-то из капитанов. Солдаты повторили его клич — не столь громко, чтобы от холмов отразилось эхо, но достаточно бодро и без ехидства. В подобной ситуации это Криспа вполне удовлетворило.

Он подъехал к мосту. Там еще кое-где дымились уцелевшие опорные бревна.

Эврип стоял на берегу реки, глядя в ту сторону, куда ушли фанасиоты. Услышав постукивание копыт, он повернул голову и кивнул отцу, как солдат солдату.

— Прости, отец. Я сделал все, чтобы перебраться через мост, но моя глупая лошадь не захотела идти вперед.

— Может, оно и к лучшему. Ты оказался бы в ловушке на том берегу, когда мост обрушился. А я не могу себе позволить столь расточительно терять сыновей. — Помедлив, он наклонился и хлопнул Эврипа по обтянутой кольчугой спине. — Ты очень хорошо сражался — лучше, чем я от тебя ожидал.

— Я тоже… ожидал совсем другого. — Лицо Эврипа осветила улыбка. — И не испугался, хотя думал, что мне будет страшно.

— Вот и прекрасно. А я в своем первом бою испугался. Меня даже потом вырвало, но я не стыжусь в этом признаться. — Крисп с некоторым изумлением взглянул на сына. — Неужели я породил нового Ставракия? Я всегда ждал от тебя многого, но и думать не думал, что ты покажешь себя бесстрашным воином.

— Бесстрашным? — Улыбка Эврипа стала еще шире, и он, несмотря на бороду и заляпанное грязью лицо, сразу показался Криспу прежним мальчишкой. — Ты сказал, бесстрашным? А мне это нравится, клянусь благим богом!

— Смотри, не перестарайся, — предупредил Крисп. — Любовь к кровопролитию вещь настолько дорогая, что не по кошельку даже императору. — Поняв, что немного перестарался, он тут же добавил:

— Но я был рад видеть тебя впереди. И если ты прогуляешься сегодня по лагерю, то поймешь, что не я один это заметил.

— В самом деле? — Эврип явно не привык быть героем, но, судя по тому, как юноша расправил плечи, идея показалась ему привлекательной. — Пожалуй, я так и поступлю.

— Постарайся, чтобы тебя не очень напоили, — предупредил Крисп. — Ты офицер и должен сохранять ясную голову.

Эврип кивнул. Вспомнив себя в таком возрасте, Крисп засомневался, что сын всерьез последует его совету. Зато он посадил семена этой мысли в его голову, а на большее он и не рассчитывал.

Затем он пошел поинтересоваться, как перенес свое первое серьезное сражение Катаколон. Узнав, что его младший сын уже исчез среди палаток обозников, Крисп мысленно отложил подальше заготовленную лекцию о достоинствах умеренности. Отыскав нескольких офицеров, видевших Катаколона в бою, он узнал от них, что тот сражался достаточно хорошо, хотя и без проявленной братом пылкости. Убедившись в этом, Крисп решил не отвлекать младшенького от удовольствий. Он их заслужил.

Крисп посоветовал Эврипу прогуляться по лагерю, чтобы искупаться в лести.

Сам же отправился в повторный обход с более прозаической целью: оценить настроение солдат после мало что решившей победы. При этом он испытывал определенное облегчение, поскольку ни один из полков не совершил попытки переметнуться на сторону врага.

Один из солдат, не заметивший, что неподалеку от него стоит подошедший Автократор, говорил своим товарищам:

— Вот что я вам скажу, парни: с такими темпами мы целую вечность будем ползти к Питносу. И если не завязнем в грязи, то об этом позаботятся проклятые еретики.

Его друзья закивали, соглашаясь.

Когда Крисп отошел от солдат, настроение у него испортилось, и он прошептал молитву Фосу, попросив у него, чтобы разведчики сумели отыскать неохраняемые переправы через реку. Если солдаты не верят, что смогут выполнить требование командира, то скорее всего окажутся правы.

Хотя Крисп и не сражался сам, бой сильно его вымотал.

Повалившись на койку, он сразу заснул и проснулся лишь тогда, когда забрезжил серый рассвет еще одного пасмурного дня. Выйдя из шатра он пожалел, что не остался на койке, потому что Саркис встретил его грустным известием:

— По последним сведениям, мы недосчитались э-э… тридцать семь человек, ваше величество.

— Что значит «недосчитались»? — переспросил еще не совсем проснувшийся Крисп.

Саркис повторил новость, отбросив всяческие намеки:

— Это значит, что именно столько солдат сбежали ночью из лагеря, скорее всего переметнувшись к фанасиотам. И это число еще увеличится, когда все офицеры закончат перекличку в своих отрядах.

Не успел он договорить, как подошедший солдат что-то ему сообщил. Кивнув, Саркис отпустил посыльного и повернулся к Криспу:

— Мне очень жаль, ваше величество, но теперь их уже сорок один.

— Если половине армии придется сторожить другую половину, — нахмурился Крисп, — то через несколько дней мы уже не сможем сражаться.

— Вот именно, — согласился Саркис. — И как вы сумеете заранее определить, кто кого будет сторожить?

— Сегодня утром у тебя восхитительный взгляд на события, верно, Саркис? — Крисп взглянул на небо из-под широких полей своей шляпы. — Ты радостен, как погода.

— Что есть, то есть. Полагаю, вам хочется, чтобы вам говорили правду, а не только приятные новости. Вот я и говорю: если мы не отыщем хорошую дорогу сегодня — ну, можно и завтра, но лучше сегодня, — то можно считать, что нынешняя кампания уже мертва и воняет, как недельная рыбная похлебка.

— Полагаю, ты прав, — уныло проговорил Крисп. — Разведчиков мы выслали, и это все, что мы сейчас можем сделать. Но если им не повезет… — Он недоговорил, не желая накликать неудачу.

После завтрака из лагеря выехали дополнительные отряды разведчиков.

Разбрызгивая грязь, всадники скрылись за пеленой дождя и клубящегося тумана.

Как и Крисп, солдаты провели долгий и скучный день, по возможности не выходя из палаток, спасая оружие и кольчуги от ржавчины, а себя — от сырости и холода, но без особого успеха.

Под вечер вернулись первые отряды разведчиков. Одного взгляда на их лица Криспу хватило, чтобы понять — новости плохие.

Офицеры разведчиков дополнили это впечатление скверными подробностями: реки от дождей вот-вот выйдут из берегов, почва с каждым часом все больше напоминает болото, а все пригодные для переправ места охраняют вооруженные отряды фанасиотов.

— Если бы переправу было можно найти, ваше величество, мы бы ее нашли, подытожил один из офицеров. — Но правда такова, что сделать это невозможно — не здесь и не сейчас.

Крисп шумно выдохнул, словно его ударили в живот. Одно дело соглашаться с Саркисом в том, что подчиненные должны говорить пусть горькую, но правду. И совсем другое — выслушивать слова, перечеркивающие все его планы. Но Крисп не продержался бы двадцать лет на троне, если бы выдавал желаемое за действительное: еще один урок, которым он обязан бедному покойному Анфиму.