— Люси?

— А?

Она подняла на меня глаза.

Как ей сказать? Я не хотела уходить молча. Ей это не понравится, но если я скажу, что иду куда-то с Элайджи, уверена она тоже захочет пойти.

— Мама уходит с Элайджи. Он ведет меня делать татуировку.

— Как у него? — спросила она вставая. — Можно я тоже пойду?

С появлением детей мне стало трудно заниматься собой. Люси всегда хотела быть вовлеченной во все, что я делала.

— Может мы с тобой закажем пиццу, пока ее еще доставляют? Мама и Элайджа покажут нам ее татуировку, когда вернутся домой. — Сказала Оливия с порога.

— Можно мне тоже татуировку? — спросила Люси.

— Если когда станешь старше все еще будешь хотеть ее, конечно.

— Не думаю, что демоны будут так же хорошо смотреться на тебе, как на Элайджи, — сказала Люси.

Я рассмеялась.

— Да, я хочу что-нибудь покрасивее.

— Поскорее возвращайся, хорошо? — ласково прошептала она.

Я ущипнула ее за щеку.

— Хорошо.

— И Элайджа тоже.

— Что Элайджа? — спросила я, сбитая с толку.

— Скажи ему, чтобы он тоже поторопился. Он слишком долго не приходит в гости.

Мы с Оливией обменялись удивленными взглядами, а затем моя сестра улыбнулась.

______

— Это не создаст проблем? — прошептала я, когда он отпер дверь и щелкнул выключателем.

Зажглись лампы, осветив мою бледную кожу.

Оглянувшись на меня через плечо, он улыбнулся.

— Почему ты шепчешь?

— Не знаю, — ответила я.

— Я владелец, и говорю, что все в порядке.

Он бросил ключи на столешницу.

Я провела ладонями по бедрам.

— Я знаю, что татуировка безопасна для грудного вскармливания, так как краска не попадает в молоко, но это не исключает риск инфекций, болезней…

— Хорошо, моя милая, пугливая медсестра. — Он повернулся ко мне и шагнул ближе. — У меня все по правилам, детка. Я серьезно отношусь к своему делу. То, что мы пришли вне рабочее время, не означает, что я буду делать что-то по-другому. Ты подпишешь отказ от претензий, как и любой другой клиент. Я получу копию твоего удостоверения личности и подпись. Я при тебе открою инструменты, чтобы ты видела, что они новые. У меня стерильный салон. Единственная твоя ответственность, — это последующий уход.

Я с трудом сглотнула.

— Прости. Я просто нервничаю.

— Знаю. — Он выдвинул для меня табурет, и мы оба сели за стойку. — Ты решила, что хочешь?

— Нет, — призналась я, фальшиво прокашлявшись. Мои уши пылали, словно покраснели. — Все произошло как-то спонтанно.

— Как насчет чего-то небольшого? Позже я подготовлю для тебя что-то более крупное.

Я выгнула бровь, глядя на него.

— Ты пытаешься покрыть меня татуировками?

Он задумчиво потер подбородок.

— Мои чернила на тебе — заманчивая мысль, но все зависит только от твоего желания.

После его слов у меня все вылетело из головы. Мой разум превратился в кашу.

— Хорошо. Что, по-твоему, мне следует сделать?

Он ощетинился.

— Дело не во мне или ком-то еще. Дело в тебе. Ты и так ежедневно думаешь обо всех остальных, но только не о себе. Всегда, когда ты со мной, думай о себе. — Он наклонился и схватил блокнот для рисования и карандаш. — Ты ненасытная или избалованная — не так уж плохо, — задумчиво произнес он, вскидывая голову.

Я не смогла сдержать улыбку.

— Прекрати.

Он вперил в меня горячий взгляд.

— Что тебе нравится? Что бы ты хотела нанести на свою кожу навсегда?

Хмыкнув, я задумалась.

— Мне нравятся красивые вещи.

— Красивые вещи?

В его голосе прозвучали насмешливые нотки.

— Не смейся надо мной. Я не знаю. Хочу, чтобы это было что-то красивое, и в то же время имело значение для меня. Может, имена Люси и Элая?

Он еще раз задумчиво кивнул, изучая свой блокнот.

— Согласен. Красивым людям нужны красивые татуировки.

— Мне нравятся твои. Их очень много. Знаю, что видела не все, но мне очень нравятся твои татуировки.

У меня запыхавшийся голос?

Он поднял голову.

— У тебя будет возможность увидеть все мои татуировки, — хрипло сказал он, а затем снова сосредоточился на своем блокноте.

Что? Мое сердце бешено заколотилось. Я практически слышала, как кровь стучит у меня в ушах.

— Как насчет знака бесконечности с именами Люси и Элая на каждом конце? Знаю, это клише и перебор, но я придам рисунку свою изюминку. А позже, если у тебя появятся еще дети, мы сможем добавить еще один знак бесконечности, соединяющий их.

Он быстро постукивал карандашом по бумаге, не сводя с меня глаз.

— Я не думала о том, чтобы иметь больше двух, — сказала я ему.

Он замолчал и поднял взгляд.

— Правда?

— Да. — Я вздохнула. — Но я думала, что всю жизнь проживу со Скоттом. А теперь не знаю. Это пугающая мысль. Начинать все сначала, с другим мужчиной. Что, если он бросит меня или изменит, как и Скотт? Я не думала, что стану женщиной, у детей которой будут разные отцы. Не то чтобы в этом было что-то плохое, но до измены Скотта, я по глупости думала, что он будет моим единственным и неповторимым. — Я шлепнула ладонями по бедрам и вздохнула. — Прости. В твоем присутствии я болтаю без умолку. Но думаю, мне нравился идея со знаком бесконечности. Не мог бы ты нарисовать его, чтобы я могла определиться?

Покачав головой, Элайджа откашлялся и снова опустил взгляд.

— Да. Я набросаю кое-что. — Он начал рисовать, а затем снова сделал паузу. — Мне очень больно слышать, что такая красивая и яркая девушка, как ты, была с кем-то, кто…

Он замолчал, глубоко вздохнул, и продолжил рисовать.

Что он хотел сказать?

— Я ни о чем не жалею, знаешь ли. Это означало бы отказаться от Люси и Элая, а они — лучшая часть меня.

Он медленно улыбнулся.

— Я думаю, что все твои лучшие части — это ты сама.

— Это включает Люси и Элая?

Я затаила дыхание.

— Я сказал «все части тебя», верно? — Он нахмурился. — Я оскорблен, что ты об этом спрашиваешь.

— Ого, — сказала я весело. — Посмотри, как далеко мы продвинулись. Помнишь, каким грубияном ты был?

— Шшш. Я концентрируюсь.

— Ты украл у Люси чипсы.

Он улыбнулся.

— Она уронила их.

— А почему она их уронила?

— Я был мудаком. Вот. Довольна?

— Да, — самодовольно сказала я.

Выражение его лица стало мрачным, когда он рисовал.

— Я рад, что это случилось. Мысль, что я не знаю вас, ребята. — Он медленно указал на свою грудь, а затем потер ее. — Причиняет боль вот здесь.

Наблюдая за ним, я слегка приоткрыла рот. Я сидела и пялилась на него. Все, что он говорил, всегда было таким… прекрасным… идеальным…