— Каким образом? — откинулась на спинку кресла, вертя в руках карандаш. — Предлагаешь и мне совершить должностное преступление, отмазав тебя хотя бы на условку?

— Знаю, я виноват перед тобой, — гнул Володя свою линию. — Но, — сделал паузу, продолжая впиваться в меня своим взглядом, — я до сих пор не могу тебя забыть.

— Завязывай ты с этой фигней, — я скривилась, так как слышать подобную чушь было выше моих сил. — Студенткам своим будешь на лекциях заливать о большой и вечной. Мне не восемнадцать, Володя, и на подобную ахинею не поведусь, хоть слезы лей.

— Дарина, ты жестока.

— А не пошел бы ты…

Так как в случае реального срока одного из преподавателей пострадала бы и честь моего любимого университета, то за Володю пришел просить лично сам ректор. Прокурор особо не возражал, судья тоже вошел в положение, и мой бывший возлюбленный получил два года условно, развелся с женой и покинул наш город. Даже не интересно, как сложилась его дальнейшая судьба….

Как-то нахлынули воспоминания, хотя уже и забыла о своей первой любви. Прав Сазонов, пора вычеркнуть это из памяти и продолжать жить дальше. Ведь не все мужчины одинаковы, стоит только получше присмотреться. К тому же, есть человек, который мне небезразличен. И не так уж и много у него недостатков, как я раньше думала. А самое главное — он умеет признавать свои ошибки. Хоть и раздражает меня иногда до безумия.

На столь позитивной ноте засыпаю в надежде, что завтра всё наладится.

* * *

— Громова, я по делу, — Юрка заходит в мой кабинет без стука, держа в руках папку с бумагами. Отрываюсь от чтения, поднимая голову вверх и наблюдая, как мой коллега пересекает комнату быстрым шагом. — Значит так, — останавливается возле меня. — Мне нужны документы от твоего Балабанова, вот список, — и кладет передо мной на стол лист бумаги.

Пробегаюсь быстро взглядом и усмехаюсь. Сама бы хотела получить все эти бумажки, но Пашка упрямый, как баран, постоянно игнорирует мои просьбы.

— Не получится, — отодвигаю лист бумаги на край стола.

— А ты сделай, — Юрка двумя пальцами возвращает список назад. — Слушай, я для кого стараюсь? Передай своему Балабанову, что я не буду с ним нянчиться, как ты. Не хочет — его проблемы, но потом, — захлопывает дело и направляется к выходу, — пусть не обижается, — бросает на ходу, открывает дверь и поворачивается ко мне лицом. — Максимум — две недели, и только ради тебя, — выдает свою коронную улыбку и выходит в коридор.

— Он не мой, — тихо произношу в пустоту. — И не согласится, — тарабаню пальцами по столешнице.

Черт, как же этого балбеса уговорить, чтобы он согласился отдать документы без всяких сроков и постановлений? Так сказать, добровольная помощь следствию. Но сколько я его не просила, он только улыбается в ответ, передавая слово своему адвокату. А тот заладил одно и то же — официальный запрос, сроки по закону и остальная юридическая чушь.

Ладно, Пашенька, не хочешь по-хорошему, значит, будем действовать хитростью. Как именно, пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю.

Настроение отличное, давно со мной такого не было. Во-первых, сегодня нет никаких заседаний, только завтра, а во-вторых — непроизвольно вспоминаю вчерашнее “примирение”. И даже не смущает, что сделала шаг навстречу Пашке первой. Иногда нужно и уступить, а не отстаивать свою независимость. Но Балабанов еще у меня попляшет и ответит за свое плохое поведение по всей, так сказать, строгости. Как именно он будет отвечать, я еще тоже не придумала, но уверена — заставлю его покаяться.

Смотрю на часы — начало шестого. Странно, обычно Пашка в вайбере пишет, а тут ни ответа, ни привета. И в сети его нет почему-то, хотя до этого момента он целыми днями бывает онлайн.

Набираю номер и слушаю внимательно гудки. Чем больше я насчитываю, тем сильнее начинает колотиться сердце. Пять, десять — черт! Он так и не берет трубку, и я начинаю злиться. Но быстро беру себя в руки — скорее всего, Паша просто занят и не может ответить. Но он обязательно перезвонит.

Пока делаю кофе, прилетает смс.

“На совещании. Буду поздно. Не жди”.

Черт, черт, черт! Вот опять он за свое. Не может же совещание длиться несколько часов подряд. Так неужели трудно позвонить, сказать хотя бы пару слов, что у меня все в порядке и не стоит волноваться.

Вот так и делай первый шаг. Он неисправим, и вряд ли что-то поменяется. А говорил, что не упустит свой шанс. Ладно, не стоит себя накручивать на ровном месте, делая из Пашки принца, а из мухи слона. Он такой, какой есть, и не стоит его пытаться переделать.

Домой попадаю после восьми — уставшая, голодная, но с хорошим настроением. Решила не обращать внимания на игнор Балабанова. Может, и вправду у него проблемы, а тут я со своими звонками. У нас еще будет время поговорить, не всегда же он приходит домой поздно.

— Я дома, — кричу громко, включая свет. А в ответ тишина. — Не поняла, — снимаю дубленку, разуваюсь и направляюсь в комнату Макса, откуда пробивается полоска света от настольной лампы. — Привет, — произношу, останавливаясь на пороге.

Мальчик что-то читает, подперев рукой голову, и даже не поворачивается в мою сторону. Со вчерашними примирениями с Балабановым мы напрочь забыли о том, что есть еще подросток. Который по-своему воспринимает действительность. И неизвестно, что у него на уме.

— Как дела? — подхожу ближе, протягиваю руку и пытаюсь взъерошить волосы Макса, но он одергивает голову. — Это что было? — останавливаюсь на месте, любуясь затылком мальчика.

— Ничего, — бурчит себе под нос, игнорируя мое присутствие в комнате.

Надо же, обиделся. Догадываюсь, почему, но хотелось бы уточнить, чтобы не наговорить лишнего. А то еще и правда, сбежит из дома, отвечай потом за него.

— Поясни, — обхожу его, наклоняюсь, облокачиваясь локтями о столешницу, и пытаюсь заглянуть в глаза Макса, но он снова отворачивается вместе с книгой. — Бойкот решил мне объявить?

— Все вы, женщины, одинаковые, — снова ворчит, правда, поворачивается назад и ставит учебник на стол. — Одна глазки строит, а потом в кино не хочет идти. Другая обещает, что не уйдет никуда, а потом вещи собирает. Еще и этот, — делает паузу. — Карманных денег лишил.

— Как-то ты всё в кучу смешал, — усмехаюсь, глядя на обиженную физиономию парнишки. — Карманных денег Паша лишил за дело? — спрашиваю довольно строго, но Макс не отвечает. — Значит, сам виноват. А я еще вещи даже не собирала и никуда не уходила, как ты можешь заметить.

— Но ведь хотела, — перебивает меня Максим. — Из-за этого, — снова замолкает.

— Понимаешь, Макс, — теперь уже приходит мой черед делать паузы, чтобы собраться с мыслями. — У нас с твоим братом непростые отношения. Мы…

— Он тебе хоть нравится? — мальчик наконец-то поднимает на меня взгляд.

— Не в этом дело, — снова запинаюсь, а он отворачивается и бухтит: