— Подожди, — рука замирает вместе с чашкой в воздухе. — Отец с матерью ведь заграницей? Так как же он…

— Есть еще родной отец, Дарина, — перебивает, а я так и остаюсь сидеть с открытым ртом.

Вот это новость!

— Извини, я не знала, — прихожу в себя.

Я и вправду не знала, что Балабанов общается со своим родным отцом. Нигде про него ничего не упоминалось, куда он запропастился — тоже неизвестно, да и я, если честно, не узнавала. Думала, что вряд ли они общаются после развода родителей. Но, видимо, что-то у них там происходит, раз парень решил глушить свою боль или обиды в алкоголе.

— Они с матерью развелись, когда мне было лет пять, — Паша делает глоток кофе, морщится, после чего снова пьет еще дымящийся напиток. — У него всегда была, есть и будет только одна женщина — наука. Он сутками пропадал в своем НИИ, забыв, что есть семья, которую надо кормить. Мать никогда не запрещала нам общаться, но он сам не стремился к этому, — Паша делает паузу, а я молчу, не зная, что сказать в этом случае. — Потом его заметили и пригласили работать за границу. Не знаю, как он там живет и чем занимается, но в те редкие моменты, когда он приезжает в Россию, мы видимся с одной целью — отец просит у меня денег на очередной грандиозный проект. Его не интересуют ни моя жизнь, ни мои дела. Вообще ничего, — тяжело вздыхает, опуская глаза. — Извини, что загрузил.

— Нормально все, — произношу негромко. — Я, правда, не знала. Думала, вы не общаетесь, раз о нем нигде ты не упоминаешь.

— А толку о нем говорить? — Паша смотрит на меня в упор. — Вот сегодня встретились, но лучше бы не виделись, — мотает головой из стороны в сторону. — Я после этого всегда напиваюсь, так мне тошно.

— Может, лучше вовсе не встречаться в таком случае? — Балабанов усмехается кривой ухмылкой. — Мне трудно судить, пойми. Я росла в полноценной семье, поэтому как происходит в ситуациях, подобной твоей, не знаю.

— Лучше не знай, — Паша делает очередной глоток кофе.

— Раз уж у нас с тобой такая доверительная беседа, — произношу медленно, чуть ли не по слогам, — скажи мне, почему ты Макса не долюбливаешь? — и пристально смотрю Пашке в глаза.

— Потому что он имеет все то, чего не было у меня, — выдает довольно резко.

Вот тебе раз. Я-то думала, все намного серьезнее, а тут, оказывается, просто детская обида, которая никак не отпускает. Надо вспоминать азы психологии, которую преподавали нам в университете. Иначе без пол-литра тут не разберешься.

— Вроде у вас с отчимом нормальные отношения, — снова не тороплюсь, наблюдая за реакцией парня.

— Нормальные, — кивает в ответ. — Он хороший мужик, не спорю. Сначала всё было замечательно, а потом, когда появился Макс, я почувствовал себя лишним в их семье. Не скажу, что ко мне плохо стал отчим относиться, но мне чего-то не хватало. Я тогда из столицы к бабуле сбежал, в наш город. Ты знаешь, если бы тогда меня мать или отчим остановили, сказав, что я им нужен, наверное, всё сложилось бы по-другому. Но они не остановили.

Паша замолкает, а я собираюсь с мыслями, чтобы как-то объяснить ему, что он не прав. Нельзя жить прошлым, тем более, со своими родными. Надо уметь прощать.

— А тебе не кажется, что пора уже об этом забыть, — делаю паузу, наблюдая, как Балабанов снова опускает взгляд вниз. — Тем более, Макс ни в чем не виноват. Не хватило тебе ласки и заботы родителей, мальчик при чем? И ведешь ты себя эгоистично. Надо пример подавать, а не игнорировать его. А ты знаешь, — снова замолкаю на несколько секунд, — что Макс гордится тобой?

— Знаю, — поднимает глаза, улыбаясь печальной улыбкой. — Он мне в детстве в соцсетях такие забавные сообщения присылал.

— Так может, стоит попробовать наладить с ним отношения? Своим поведением он просто хочет привлечь твое внимание.

Паша молчит, надеюсь, что думает над моими словами и делает правильные выводы. Вот точно, баран упрямый. Ну, как можно не любить Макса? Зачем отыгрываться на мальчике за свои детские обиды?

— Тебе надо было в психологи идти, а не в прокуроры, — снова усмехается одними уголками губ. — Я подумаю, — серьезно смотрит мне в глаза.

— Тогда еще одна просьба, — делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание, после чего выпаливаю на выдохе: — Я передала твое дело Сазонову, и ему нужны некоторые документы, которые ты, по какой-то непонятной мне причине, отказываешься предоставлять следствию.

— Пусть обратится к моему адвокату, — спокойно отвечает Балабанов, ни капельки не впечатлившись моей речью.

— Паша, ты же понимаешь…

— Дарина, закрыли тему, — перебивает меня. — Спать пора, у тебя завтра заседание.

Встает со стула и неровной походкой направляется к дивану.

Вздыхаю, наблюдая за ним. Мою чашки, чтобы не оставлять их на утро, выключаю свет над барной стойкой и направляюсь в спальню. Черт, какой же он баран упрямый. Ладно, не получилось сейчас, попробую еще что-нибудь придумать.

Но как только я прохожу мимо дивана, то мои ноги обвиваются мужскими руками. Теряю равновесие и падаю прямо на Балабанова. Он переворачивает меня на спину, оказываясь сверху.

— Останься со мной, — и прикасается губами к моим губам.

Сначала медленно и нежно, заставляя раскрыться навстречу, после чего уже ненасытно смакуя на вкус мой язычок. А у меня нет ни сил, ни желания сопротивляться. По крайней мере, сейчас.

Поцелуй длится несколько минут, и мне не хочется останавливаться. Знаю, что надо, но не хочу. Пусть еще продлится, тем более парень не пытается перейти к более активным действиям. Поздно уже, надо выспаться.

Он первым отрывается, сползает немного вниз и упирается лицом мне в грудь, удерживая руками за талию. А я зарываюсь руками в его волосы, перебирая их между пальцами.

— Паша, времени много, — тихо шепчу.

— Просто побудь рядом, — также тихо отвечает, поднимает голову и смотрит на меня.

Перекатывается на спину, после чего расстегивает до конца рубашку и снимает ее, бросая на пол. Туда же летят и брюки. Хорошо хоть в комнате довольно темно, лишь тусклый свет от луны пробивается в окна. Иначе моя нервная система не выдержала бы такого зрелища. Мысленно стону, представив Балабанова в одних боксерах.

Надо что-то срочно делать со своими гормонами. А еще лучше — найти спутника жизни. Решено, как только заканчивается наша дурацкая сделка, повнимательнее присмотрюсь к мужчинам, которые меня окружают.

Но мои мысли прерывают мужские руки, которые обвивают меня за талию. Поворачиваюсь на бок, делая вид, что собираюсь спать, но шею опаляет жаркое дыхание. Мысли хаотично бегаю в голове, пытаясь найти решение, как сбежать из этого плена. И как тут заснешь, скажите на милость? К тому же в район пятой точки что-то упирается, и это явно не рука.

— Паша, — пытаюсь вырваться из объятий, отодвигаясь.