class="p1">Если монстры учудят такое здесь, смогут поравняться с высотой стены.

Но даже так легко перемахнуть через неё не смогут. Всё потому, что стена, опоясывающая княжество, по сути, один огромный артефакт.

То есть, сперва множества магов со стихией земли создали заготовку, затем мастера артефакторики начали в неё «вшивать» нужные ингредиенты с тел монстров. А после поверху чертить Узоры. Да, точность и тонкость Узоров в нынешнем мире оставляет желать лучшего…

Но леший их всех дери — площадь стены огромная! Места для Узоров с лихвой хватает. В итоге стена, она же барьер — очень мощный защитный артефакт. Летучий монстр, если перелетит через саму стену, врежется в едва заметный, практически полностью прозрачный купол.

— Тебе в самом деле нравится? — улыбнулся граф Бессмертный, стоявший рядом со мной.

Я посмотрел в его сторону и скептически хмыкнул:

— Тебе честно сказать? Или вежливо?

— Э-э? — растерялся мой названый брат.

— Вот тебе и «э-э», — передразнил его я. А затем снизошёл до пояснения. — Я в самом деле поражён тем, что люди смогли обнести целое княжество единой магической стеной. Я представляю, сколько времени и энергии ушло на это, учитывая, какими слабаками стали люди за последнюю тысячу лет. Я, например, в одиночку свою Твердыню создал, и довольно быстро.

— Но ты у нас уникальный и неповторимый, — улыбнулся Иван.

— Не подлизывайся. Так вот, размах и усилия меня впечатляют. Более того… — Я замолчал и ещё раз наполнил энергией Узор Провидения, а затем кивнул своим мыслям. — Более того, я могу почувствовать от этой стены тот тип стихии смерти, который мы называли «шлейф Мораны».

— Что это значит? — подобрался граф Бессмертный.

— Обычно этот шлейф тянется с мест сражений, — спокойно произнёс я. — Смекаешь?

— Много людей погибло при строительстве стены? — хмуро проговорил он. — Да, ходят всякие байки.

— Байки из воздуха не рождаются, — вздохнул я. — Работа явно шла на износ. Проклятые Светлоликие, и это стена лишь одного княжества! А как я понимаю, все княжества обнесены подобными стенами. — Я покачал головой.

— Да, — осторожно ответил Иван.

Он явно хотел что-то ещё сказать, но рёв двигателей приближающихся машин сбил графа Бессмертного с панталыка. Мой брат повернулся на звук и некоторое время смотрел на два бронированных шестиколёсных грузовика, которые остановились подле нашего «Мамонта».

— Явилась, не запылилась, — проговорил он, затем мотнул головой, подобрался и серьёзным взглядом посмотрел на меня. — Ты всё помнишь, что я тебе говорил?

— Помню-помню, — хлопнул я его по плечу. — Пойдём уже встречать новых бойцов.

Дабы не раздувать конфликт ещё сильнее прямо перед началом подвига, по правилам каждая из сторон покидает княжество-крепость хоть и в одно время, но через разные ворота. Более того, по указу князя, в день подвига ворота выпускают только участников «соревнования». Официально война начинается в десять утра. Однако уже с десяти вечера вчерашнего дня «наши» врата никого не выпускали. Запрет кончится сегодня в десять вечера. Правда, там другой нюанс — по ночам врата в принципе не выпускают воителей наружу.

Вот и получается, что кроме нашего рейда и дежурных привратников в округе никого не было. Ну, если не считать обслуживающий персонал в домике для отдыха воителей — их оставили.

Ну и группа эвакуации, с которой уже успел поздороваться Иван, чаи гоняет в своём отдельном домике с гербом в виде змеи, сцеживающей свой яд в серебряную чашу.

Больше никого лишнего. Только бойцы моего рейда.

С этой мыслью я открыл дверь домика для отдыха и оказался в просторном зале. Стены, пол, потолок и мебель здесь были выполнены из дерева, отчего внутреннее убранство вызывало во мне чувство ностальгии.

Я будто в таверну попал… Вокруг так же шумно, пахнет пивом…

Мне это ощущение очень знакомо. Давным-давно я частенько бывал в таких местах, верно?

Вот бы вспомнить точно.

Хотя мёртвый мозг кричит, что прошлый владелец тела очень уж сильно любил отдыхать в подобных заведениях перед тем, как выйти за стену. Или же после возвращения в княжество, прежде чем отправляться в имение рода.

— Приветствую вновь прибывших! — Подняв руку, я поздоровался с той группой, что прибыла на давешних грузовиках. — Раз уж весь рейд теперь в сборе, можем приступить к знакомству. Я — ваш сегодняшний командир, Константин Бессмертный. Можно просто по имени, и только на «ты». Эй, здоровяк, отвлекись от пива, — повернулся я в сторону воителя, который был раза в полтора больше своих соседей, — мало того, что с утра напиваешься, так ещё и главного не слушаешь? Непорядок.

Здоровяк, сидевший на длинной лавке вполоборота ко мне, только сейчас повернулся в мою сторону и ухмыльнулся в бороду.

— Я не напиваюсь, командир. Что мне будет с литрушки-то? Мозги я перед рейдом запускаю. Или ты против?

— Пока вы меня слушаете и делаете общее дело — не против, — спокойно ответил я. — Имя твоё как, воитель?

— Добрыня, — хмыкнул он и осклабился щербатой улыбкой. — Неужто забыл, граф? Или для вас, высокоблагородных, мы все на одно лицо?

— Эй! — возмутилась красивая женщина с пышный косой. Облачена она была в металлические артефактные доспехи и сидела на лавке, закинув ногу на ногу да опираясь на длинный двуручный меч. — Я, между прочим, тоже благородная.

— К тебе, сестрица, вопросов нет, — хохотнул Добрыня. — Ты нас различаешь в отличие от некоторых.

— Ха, и то верно, — усмехнулась женщина и уставилась на меня выразительными зелёными глазами. — Может, ты и меня забыл, Константин?

— Может, и забыл, — хмыкнул я. — Да вспомнил, когда брат мне список с членами рейда передавал. Баронесса Ольга Никитична Мечникова. Глава отряда вольников в двенадцать человек. Основная стихия — ветер. Как видишь, я помню о тебе достаточно.

— Только ли это? — спросила она каким-то странным голосом. Взгляд её стал ещё более пристальным. Я почувствовал, как в ней разбушевались эмоции.

— Достаточно, — повторил я. — Итак, наш рейд. Мы с братом от рода Бессмертных — ваши наниматели. Группа Ольги. Пятёрка Семёна Воронова, — кивнул я на людей, сидевших чуть поодаль от остальных за отдельным столиком. — А также дружинники рода Огневых во главе со своей графиней.

Я взял паузу и обвёл всех взглядом. Задержался на Светлане Огневой — самом спорном