– А ты можешь быть жестокой…

– Жизнь заставляет.

На следующий день портье в отеле передал мне конверт:

– Вот, мадам, это оставили для вас.

– Спасибо.

Интересно, что там? Я поднялась в номер. Вскрыла конверт. Там лежало письмо.

«Женька, Женечка моя золотая, мне безумно жаль, что связь между нами порвалась. Но я, ей-богу, не предполагал, что ты все так воспримешь. На мой взгляд, немного неадекватно. Но, как говорится, бог тебе судья. Я надеюсь, что рано или поздно ты остынешь и простишь своего, вероятно, не очень умного брата. Твой дом в Кармеле я продал. Он мне не нужен, но поскольку этот дом был куплен для тебя, то деньги за него тоже по праву принадлежат тебе. Прими их и сделай с ними все, что захочешь. Только не вздумай швырять их мне в морду, я просто убежден, что это будет твоим первым порывом. Но я все равно их не возьму. Да, это, возможно, тебя немного позабавит, буду рад, если так – Вера настаивала, чтобы я поделил эти деньги пополам, но я проявил-таки характер, сказал, что подарок есть подарок. Она, кажется, здорово разгневалась, ну да бог с ней.

Женька, родная, знай, что я люблю тебя, вполне осознаю, что ты для меня сделала, и смиренно надеюсь, что рано или поздно ты меня все-таки простишь. Всегда твой братишка Антошка». К письму прилагался чек на кругленькую сумму.

О! Кажется мой братец потихоньку начинает понимать, на ком женился. Ну что ж, это обнадеживает. А как поступить с этими деньгами, я знаю. Прежде всего верну долг Фархаду и Мирону, выплачу все этой твари, и у меня еще останется кое-что на обстановку квартиры и… на кое-какие шмотки, которые можно купить у Сакса. Мне теперь нужно много шмоток! Но Костя меня в них не увидит. Как все глупо и мерзко получилось… Если Антону было за что просить прощения, то Костя-то ни в чем, похоже, не виноват, но проклятая гордость никогда не позволит мне сделать первый шаг…

Мне пора было ехать в театр, к Фархаду, чтобы в перерыве между репетициями обсудить кое-какие срочные дела. Едва я вышла из номера, как у меня зазвонил мобильник. Наверное, Фарик уже торопит. Но номер был незнакомый.

– Алло, Женя?

Мне показалось, что я ослышалась. Такого просто не может быть!

– Да. Кто это?

– Женя, это Вера.

– Что вам еще от меня нужно? – Меня физически затошнило.

– Женя, я хочу извиниться…

– Я не желаю с вами разговаривать.

– Женя, ради бога, вы все не так поняли, мне необходимо с вами поговорить с глазу на глаз.

– Мне не о чем с вами разговаривать. В ближайшее время вы получите все, что вам причитается. Платеж просрочен не будет. Все!

Я дрожащей рукой сунула телефон в сумку. Он снова зазвонил, но я сбросила звонок. Что еще этой бабе от меня нужно? Скорее всего будет требовать половину денег за дом. Ну уж фигушки! Хотя нет, побоится… Знает ведь, паршивка, какой компромат у меня в руках. Значит, попытается каким-то образом у меня его выманить или даже выкупить. Но дудки, дудки, дудки! Едва я вышла из отеля, как подкатило такси, и оттуда выскочил… Мирон!

– Женька!

– Ты откуда? – жутко обрадовалась я.

– От верблюда! А ты куда намылилась?

– В театр, к Фарику.

– Обожди меня, я только закину вещи…

– Не могу, и так опаздываю.

– Ну а оттуда вы куда?

– У Фарика перерыв, нам надо кое-что обсудить за ланчем.

– Нормалёк! Я через час к вам подвалю.

У меня куча новостей.

– И, судя по твоей физиономии, хороших?

– В общем и целом да. Женька, до чего ж я рад тебя видеть!

Войдя в театр, я сразу наткнулась на Андрея. Он был бледен, в глазах паника, руки трясутся.

Я испугалась.

– Андрей, в чем дело? Вам плохо?

– Женечка, как хорошо, что вы пришли!

Я просто не знаю, что теперь будет…

– Да в чем дело?

– Фархад дал в морду Хулио. Чует мое сердце, спектакль сорвется, это все моя непруха…

– Фархад дал в морду Хулио? – не поверила я своим ушам. – Как это возможно? За что?

– Ну, вообще-то за дело… За дикое хамство. Понимаете, Хулио жутко орал на Станку и всячески ее оскорблял. Фархад услышал, вступился за нее, а Хулио завопил, что не желает работать с лесбиянками, вот Фархад и не сдержался. Ох, Женя, я не знаю, что теперь будет, как бы тут не предпочли испанца узбеку… И тогда прощай, Яго…

– Спокойнее, Андрей, держите себя в руках, все будет нормально.

Я понеслась в репетиционный зал. Навстречу мне шел Фарик, на лице которого был написан такой боевой задор, что я ахнула.

– Фарик!

– Уже в курсе?

– Ну да!

– Нормально, Женька! В Америке нельзя безнаказанно оскорблять представителей секс-меньшинств, и вообще этот дон тут уже всех достал!

– Но к тебе у него не будет претензий? Он в суд не подаст?

– Пусть попробует! Мне, Женька, овацию устроили, директор пожал руку, а Хулио предупредил – еще один скандал и с ним расторгнут контракт. Наша взяла, Женька! И этот наглец вынужден был извиниться перед Станкой.

– Андрей в панике!

– А он-то тут при чем? А, боится своей знаменитой непрухи?

– Именно! Фарик, Мирон приехал.

– С чего бы это? По тебе соскучился?

– Говорит, у него хорошие новости, с минуты на минуту будет здесь. Но… Я никогда не знала, что ты умеешь драться!

– Дать в морду хаму не называется драться.

Я внимательно на него посмотрела.

– Адреналин бушует?

– Есть немного, – засмеялся он.

Вдруг к нему подбежала взволнованная Станка.

– Фархад, я впервые вижу мужчину, достойного этого звания! Спасибо, мало того, что вы гениальный музыкант, вы истинный рыцарь!

Фарик смущенно улыбнулся.

В этот момент мне на телефон пришло сообщение от Мирона: «Ребята, простите, но я что-то спёкся после перелета, должен хоть два часа поспать. Потом вас найду».

Появился бледный как тень Андрей.

– Ну что?

– Андрей, забудь к чертям о своей непрухе, – накинулся на него Фархад, – все, она кончилась, плюнь и разотри или, если хочешь, сходи в церковь и поставь свечку за упокой этой своей непрухи, одним словом, не смей о ней даже вспоминать, а то накличешь! Считай, ты уже звезда мировой оперы!

Во время этого монолога я вдруг вспомнила, что в сумке у меня лежит очень красивый блокнот, купленный накануне. Я вытащила его, черкнула на первой странице одно слово и протянула Андрею.