Ижэ просто не стоит знать о клятвах.

Гун тяжело далось это решение. Она взвешивала его так и эдак, прокручивала вопросы в голове — и приходила к одному-единственному ответу.

Вдохнув и выдохнув, она сжала амулет так, что острые края впились в кожу.

"Ижэ!" — позвала она мысленно. — "Нам нужно поговорить с тобой!"

— Ижэ! Нам нужно поговорить с тобой!

Голос пары настиг его над морем, среди низких грозовых облаков. И вызвал бурю противоречивых чувств.

Он был рад её слышать. Он не хотел её слышать. Он злился на неё. Он не мог в полной мере злиться на неё.

Всё это напоминало ему метания какой-то девицы пубертатного возраста. И бесило до невозможности.

У Ижена были сложные отношения с так называемой "любовью".

Всю жизнь у него было двое близкий существ: Лаари и Даани. Когда-то был ещё Ажар, правда... но умер, оставив после себя след. Ижен старался не думать об этом самом следе, не анализировать его, не касаться его, отгородить эту часть сознания от самого себя. Но это не спасало в полной мере. Он знал: там, в глубине его сущности, живёт искажённое мукой лицо умирающего Ажара. Оно возникает перед глазами в секунды слабости, растерянности, малодушия — и он вновь и вновь погружается в пучину этой боли, стоит, растерянный и беспомощный, слабый, как ребёнок.

Раньше ему казалось, что смерть отца исцелит от этого недуга... но месть никогда не лечит. Так сказал бы Ажар... и Лимори, пожалуй, подтвердила бы.

Они похожи так, что почти страшно. Особенно — потерять снова.

На самом деле, в его башке всё стало только хуже, потому что теперь в его персональный бальный список уродливых призраков прошлого добавился окровавленный Даани. И отец, приходящий во снах. "Здесь ты не сможешь убить меня, — шипит он. — Я навсегда останусь в тебе и заберу всё. Всё, что тебе дорого."

Проблема с мертвецами в твоей голове — то, что их не убьёшь во второй раз.

Так вот обстояли дела у Ижена с любовью.

И да, с женщинами всё было ещё сложнее.

Он знал, что его мать была фейри. И умерла, как остальные. Он мельком видел череду папочкиных инкубаторов — и знал прекрасно, что скоро они тоже отправятся на тот свет. Сколько женщин на его веку прошло через руки отца? Сложно сказать, ведь до родов дожила хорошо если десятая часть от общего их количества.

Как несложно догадаться, Лаари с его калейдоскопом постельных мальчиков, половина из которых после ночей любви в полуразобранном состоянии отправлялась экстерном в могилу, тоже не мог считаться здоровым примером для подражания.

В Ижене исподволь, с самой юности сформировался стереотип: друзья, враги, советчики, соперники, равные любовники — мужчины. Женщины? Абстрактные существа, жертвы, умеющие — дайте подумать — удовлетворять, рожать и умирать.

Так себе список, если честно.

При этом, Ижена никогда не привлекали представители своего пола, и по мере взросления это всё больше становилось очевидно. Лаари, который явно рассчитывал позже приобщить протеже к своим развлечениям, это огорчило, но пытаться преломить ситуацию он не стал — прекрасно понимал, что бесполезно.

За жизнь у Ижена было множество любовниц, зачастую — несколько за раз. При этом, относиться к женщинам с любовью он не то чтобы умел. Да, со временем нашёл среди женского племени несколько достойных восхищения экземпляров, вроде той же матери Даани, например, или Властелиночки Ири; да, встречал пару особ, в которых ему нравилось не только тело; да, не любил убивать женщин, причинять им боль — ему это не нравилось, вот и всё; да, умел и любил доставлять женщинам удовольствие — это дарило приятную власть над ними и ощущение собственного могущества.

Но...

Любовь? К женщине? Как это работать-то должно?! Это же... женщины, в конце-то концов!

У Даани на этот счёт было мнение (чем-чем, а мнением у Даани всегда можно было разжиться — таков уж он, этот демон). Так вот, Даани считал, что они оба не нашли себе женщин по душе, потому что пока не встретили душу. Или пару, кому как нравится называть.

Демонам вообще было свойственно сакрализировать понятие души, считать её спасением от безумия и ментальным продолжением себя самого. И Ижен, выросший фактически в демонической среде и культуре, впитал это мнение в себя, тем более что и Даани, и Лаари разделяли его.

Ижен думал: я встречу душу — и полюблю её.

План выглядел просто, о да; проблема, как выяснилось, была с исполнением.

В последние дни он очень часто вспоминал один интересный диалог с Лаари, состоявшийся много лет назад. Они коротали время с кофе и сигарами, глядя на море, и демона потянуло на разговоры о любви и паре.

"Вся жизнь могущественного демона — танец на границе безумия, — сказал Лаари тогда. — Наши незадачливые создатели так хотели привить нам ментальные способности, что переусердствовали... очень и очень сильно. Кто мы без души? Я чувствую своё безумие, мальчик. Оно похоже на это вот море: накатывает и отходит обратно, раз за разом завоёвывая всё больше места. Кто знает, когда мой разум окончательно сдастся под его напором?"

"Тебе не терпится встретить свою истинную любовь?" — ухмыльнулся тогда Ижен, считая себя жуть каким остроумным. — "Это так романтично!"

"Мне не терпится обрести почву под ногами, — отозвался Лаари сухо. — Взять под контроль собственные силы и обрести целостность, пока он не победил окончательно".

"Он?" — Ижен мысленно подался вперёд, весьма довольный, что удастся выпытать у Лаари нечто личное.

"Призрак из прошлого, — ухмыльнулся демон. — Мёртвый, и от этого даже слишком живой. Я не могу позволить ему победить. А что касается любви... Ты удивишься, Ижеени, но совсем не обязательно твоей единственной и самой сильной любовью будет именно душа. Судьба играет роль, разумеется. Но... мы всегда хотим того, что запретно, верно? И порой любим тех, кто по всем правилам, по всем традициям, по всем законам разума не может быть нашим... Так тоже бывает."

Тогда у Ижена не получилось выжать из демона ничего больше. Сейчас... если бы всё не запуталось настолько, Ижен спросил бы у него. Не ради компромата, а просто... чтобы понять.

Просто потому что Лаари был единственным отцом, который у Ижена когда-либо по-настоящему был.

Ижен любил свою пару. Наверное. Они были похожи, что глупо отрицать; все его инстинкты влекли его к ней; ему было очень хорошо с ней в постели — подлинное наслаждение; у них была общая дочь (что по сей день пугало). Что ещё считать любовью, верно?

Удивительно ли, что она ослушалась его, уже дважды предала его, не учитывала его интересы и играла в свою игру? С ним все так поступают, ничего нового.

Но ещё...