Элис смутно припомнились какие-то жуткие истории, которые так любили рассказывать ее коллеги. Она пошла быстрее и импульсивно свернула на незнакомую дорожку, надеясь, что преследователи отстанут. Но мягкие шаги продолжали звучать следом. Уже почти стемнело. Элис не могла понять, на какой улице находится. С растущим чувством паники она поняла, что заблудилась. Сердце тяжело стучало, она выскочила в переулок, обогнула груду мусора, затем оказалась перед высокой кирпичной стеной. С нарастающим ужасом Элис поняла, что попала в ловушку.

Она медленно повернулась. Ей преградили путь трое худых, босоногих существ, отрезая все возможности для побега. Чуть поодаль она различила неясные очертания остальных, усеявших вход в переулок, они смотрели и ждали. Затем один из них — Элис догадалась, что он здесь главный, — подошел к ней, резко заслонив собой остальных. Он был тощим и обтрепанным, со спутанной копной грязных рыжих волос и резким, тревожным веснушчатым лицом, на котором отражались самые противоречивые эмоции. Его одежда, или то, что осталось от нее, была грязной и рваной, колени, плечи и костлявая грудь торчали наружу. Вокруг шеи болталось жалкого вида ожерелье. Оно, похоже, было сделано из костей маленького животного. На них налипли ошметки гниющей рыбы.

Внезапно, словно в ответ на невидимый сигнал, два его товарища бросились вперед и схватили Элис за руки, а другие остались в отдалении, по-видимому понимая, что это не их добыча. Рыжий мальчик сделал еще шаг к ней. Его рот был слегка приоткрыт, обнажая зазубренный ряд белых зубов, с губ капала слюна. На его лице противоречивые чувства сменяли друг друга, как грозовые тучи, и глаза мальчика дико блуждали. Внезапно он протянул костлявую руку и, словно тисками, сжал ее горло, толкнув к стене. Отведя взгляд, Элис почувствовала, как он навалился на нее, его горячее дыхание, его вонь наполнили ее ноздри. Хватка усилилась. Ее сердце яростно колотилось о ребра. Она попыталась закричать, но из горла вырвался лишь удушливый кашель. Элис отчаянно сопротивлялась, рванувшись, она освободила одну руку и вцепилась в щеку нападавшего. Элис услышала невнятное восклицание и почувствовала, что хватка ослабла. Девушка умоляюще подняла глаза на своего врага.

Теперь по его лицу стекала кровь, вместе с грязью и слюной, но внезапно взгляд юноши стал спокойным и глубоким, он внимательно смотрел в глаза Элис. И в этих глазах девушка с изумлением увидела то, что уже никак не ожидала встретить в этом ужасном городе… Она узнала, смутно, но безошибочно, зов своего родного края.

Юноша тоже застыл в изумлении. Теперь он видит только большие синие глаза. В этих глазах он читает страх, смертельную панику, но помимо этого в них таится что-то еще. Что-то, что пугает его, но в то же время притягивает. Юноша чувствует себя обескураженным и беззащитным. Ибо глубоко в этих глазах, там, куда не может дотянуться его рука, лежит бескрайний, невероятный океан вечного спокойствия.

И затем, на мгновение, ему кажется, что он видит всю сцену — город, переулок, замершего юношу и девушку, прижавшуюся к стенке, — с высоты, словно глазами пустельги.

Его худое тело начало расслабляться. Словно зачарованный, он убрал руку с горла своей жертвы, осторожно посмотрел, как она прерывисто глубоко вздохнула, бережно наклоняя шею, еще хранящую следы его пальцев, глядя исподлобья, как раненое животное. И юноша медленно начинает понимать, что натворил. Он смущен и обеспокоен, теперь его сердце колотится так, будто хочет выскочить из груди, и ноги отказываются держать его, когда он отступает от девушки. Остальные смотрят на него в недоумении. Затем он заговорил, и ему еле удалось выдавить из себя слова.

— Не ее, — выдохнул он. — Не сейчас. Оставьте ее!

Его лицо исказилось от муки, и с криком боли он повернулся и исчез. В следующую секунду остальные, оставшись без вожака, развернулись и последовали за ним.

Элис привалилась к стене, шея болела, дыхание сбивалось, малейшее движение причиняло боль, слезы облегчения текли по лицу. Она с удивлением смотрела вслед юноше. Наконец-то Элис начала понимать, в чем состоит ее особое задание.

Той же ночью (продолжение)

В канцелярии на двери надежный замок, поэтому я рассудил, что будет безопасно устроить моего пленника там на ночь. Я встал на колени, чтобы поднять маленькое безвольное тельце, и обнаружил, что оно почти ничего не весит. Я отнес его вниз на руках, осторожно положил на раскладушку (благоразумно убрав из-под подушки револьвер) и остановился, чтобы еще раз взглянуть на маленькое существо, свернувшееся калачиком. Внезапно меня охватило ощущение, которое сначала я и сам как следует не понял. Должно быть, я ожидал, что меня охватит гнев или справедливое негодование, но ничего подобного. В следующую минуту мне стало ясно, что я позволил себе поддаться чувству сродни состраданию к пойманному. Я сурово упрекнул себя и напомнил, что это тот самый злодей, который наделал столько бед! Его следовало держать в заключении и строго с ним расправиться. Я дважды повернул ключ в замке, затем наклонился, чтобы посмотреть в замочную скважину. Маленькое существо лежало без движения, можно было расслышать, как оно тихо сопит. Прошептав «спокойной ночи», я бес шумно пошел прочь, все еще пораженный своим поведением.

Но перед тем как отправиться спать, мне предстояло позаботиться еще кое о ком. Но к своему крайнему удивлению, добравшись до комнаты с минералами, я не нашел там старушку! Еще одно поразительное событие за эту самую тревожную ночь!

Итак, теперь ты увидел меня в несчастье моем, и наконец жалость проснулась в тебе, и ты поднимаешь меня на руки и несешь, словно ребенка, в безопасное место, и кладешь меня на мягкую кровать, и наконец я засыпаю. И пока я сплю, мне снится сон.

Мне снится сон о мальчике, который оставил себя ради соблазна Трущоб. Некоторое время, неверно направив могучую энергию молодости, он бегал, искал и убивал невинные жертвы, вместе с дикими существами, что живут в Трущобах, разрушая свое тело ночь за ночью, подавляя разум, предавая дух забвению. И время от времени я признаюсь, что не могу противиться зову бежать с ним рядом. Но теперь, хотя он еще не совсем это понимает, он начал ощущать, что именно он ищет, начал ощущать, что пришло время двигаться к своей цели.

Мне снится волшебник, покинувший город, он ничего не взял с собой, у него никакого имущества, кроме одежды, что на нем. Он был охотником, и на него охотились, и в конечном счете его ловко и бесстыдно обманула женщина по имени Нина, но он все равно шагает вперед, полный воли к жизни. Ибо город был тюрьмой его, а дворец — оковами, и, только сбросив их, он может начать поиски того, что ему нужно по-настоящему.

И мне снится женщина, она едет через все королевство с тем, что она украла, с предметом, который, как она верит, обогатит ее. И ненадолго мне становится грустно, ибо я знаю, что вещь, похищенная ею, слишком сложна для ее понимания, слишком сильна, чтобы овладеть ею, слишком могущественна, чтобы насытить алчный дух своей временной хозяйки. Но еще мгновение, и меня снова охватывает ощущение счастья, потому что я знаю, что ей будет суждено узнать все опасности дороги, которой она следует.