— Все нормально, спасибо, Элис. Я жду кое-кого. Может, вы ее видели. Это Нина из Конторы Герольда.

Элис склонила голову набок и очень странно на него посмотрела:

— Я действительно видела ее. Но это был первый человек, которого я встретила сегодня. Я шла на работу. Она ехала на повозке и правила лошадьми, направляясь к Северному пути. Похоже, очень торопилась и чуть не сбила меня. — Должно быть, Элис заметила взгляд Леонардо, полный отчаяния, потому что вдруг смягчилась. — Простите. Мне передать ей что-нибудь, если я ее увижу?

— Нет, — простонал Леонардо. — Ничего не надо.

Элис долго смотрела на него.

— Ну тогда я лучше пойду. Вы уверены, что с вами все в порядке? Сегодня у меня тренировка. Я не должна опаздывать.

— Тогда идите, — ответил Леонардо. — Приятных выходных.

— И вам. — Она улыбнулась, легко дотронулась до его руки, затем повернулась и ушла.

Леонардо смотрел, как она идет к Северному пути, пока Элис не пропала из виду. Затем он начал мерить тяжелыми шагами окружную дорогу по часовой стрелке, не имея ни малейшего представления, что ему теперь делать. Нина обманула его и практически полностью обворовала! Теперь у него не было ни гроша. У него не было даже Машины Сложной Эмпатии, на которую он возлагал столько надежд!

Подойдя к главным воротам дворца, волшебник остановился. Теперь пропускной механизм работал как надо. Он смотрел, как люди опускают входные жетоны и проходят через турникет. У него нет ни жетона, ни имени, и теперь дворец закрыт для него. Он помедлил немного, чтобы собрать остатки своей энергии, отряхнул мантию и бросил последний взгляд на хорошо знакомый ему вид, на торговые и административные районы, сбегающий вниз склон главной улицы, далекую сторожку у ворот, реку.

Потом, впервые в жизни, он позволил взгляду сосредоточиться на сельской местности и далеком пейзаже, который располагался за рекой. Он подумал, что может ждать его там. И затем, не оглядываясь, зашагал вниз по холму.

(Без даты)

Ночью меня разбудил слабый прерывистый шум, который, казалось, исходил из какой-то далекой части дома. Сначала он звучал как демонический смех, который я слышал в своем сне, но, внимательно прислушавшись, я начал думать, что звук больше похож на всхлипывания ребенка. Подталкиваемый любопытством, я поднялся со своей раскладушки и прямо в пижаме осторожно вышел из своей комнаты в коридор.

В ту ночь было полнолуние, и холл, развернувшийся передо мной, освещался бледными лучами рассеянного света, который лился из высоких окон с решетками. Выйдя из комнаты, я ясно услышал всхлипы, хотя все еще не мог понять, откуда они доносятся. Я осторожно начал исследовать дом, открывая каждую дверь и осматривая каждую комнату. Когда я проходил мимо главной лестничной площадки, мне почудились мягкие шаги. Я быстро повернулся, но никого не увидел. Когда я пошел дальше, всхлипывания продолжились, как и раньше.

В конце концов я дошел до комнаты с минералами, последней, куда я заглянул. Здесь я заметил, что шум стал не то чтобы громче, но еще отчетливее. Я открыл дверь. Кожаные кресла, как обычно, стояли спинками ко мне. Я молча протянул руку, чтобы щелкнуть выключателем, но свет не зажегся. Я вспомнил, что Сэм как раз работает над установкой проводки в этой части дома.

Я осторожно прокрался на цыпочках к дальнему углу комнаты. Когда мои глаза медленно привыкли к сумраку, я увидел, что одно из кресел занято крохотной фигуркой. Я медленно подошел ближе, пока не смог различить черты лица. К своему совершенному смущению, я увидел перед собой не демона-акробата, а пожилую даму. Это была та самая дама, что, по обыкновению, днем занимала это кресло. Как обычно, она крепко спала.

Я мог только заключить, что Гарольд забыл разбудить ее, когда делал последний вечерний обход. Я колебался, не зная, что лучше предпринять. Стоя в замешательстве, я заметил, что звуки всхлипов продолжаются, и до меня медленно дошло, что они исходят не от старушки. Я уже собирался развернуться, когда она открыла глаза.

Должно быть, я являл собой нелепое зрелище. Небритый, наверняка с торчащими вбок усами, одет только в свою широкую ночную рубашку и стоптанные тапочки. Но если старушку это и смутило, она не показала вида. Загадочная обитательница комнаты смотрела на меня спокойными старыми глазами на маленьком личике, которое в полутьме выглядело нежным, как у ребенка. Затем она заговорила.

— Твоя тень плачет, Виктор, — сказала она. — Посмотри же на нее внимательно и сделай то, что должен сделать.

Она долго глядела на меня. Затем морщины усталости и старости вернулись на ее лицо, и в следующую секунду старушка закрыла глаза и снова заснула.

Затем я понял, что всхлипы прекратились, оставив после себя тяжелую тишину, которая, казалось, физически наполнила комнату. Я осторожно потянулся за револьвером, но вдруг мое сердце опустилось: я понял, что оставил его под подушкой. Нервы были напряжены, я медленно повернулся. Там, в центре комнаты, в лунном свете вырисовывалась тонкая темная колеблющаяся фигура. Она вглядывалась в меня светящимися глазами. Вот наконец я и оказался лицом к лицу со своей тенью.

Сжав кулаки, я осторожно шагнул вперед, и тогда призрачное тело тоже сделало шаг вперед. Шаг за шагом мы подходили друг к другу, пока я не разглядел это невероятное создание полностью.

Сначала я не поверил тому, что увидел. Эта тень оказалась непохожей на высокую, угрожающую фигуру из моих кошмаров. Передо мной стоял согнутый тощий трогательный человечек, одетый в потрепанный, не по размеру, камзол и изношенные чулки, порванные на коленях. Спутанные волосы свисали на лицо, а на чумазых щеках виднелись полоски от слез. Он оказался совсем юным, не старше тринадцати или четырнадцати лет, и совершенно беззащитным. Неужели это плачущее существо столько месяцев держало меня в страхе? Я почувствовал такое облегчение, что еле сдержался, чтобы громко не засмеяться.

В тот момент мальчик сделал еще один нерешительный шаг в мою сторону, его нога провалилась под одну из плит, не закрепленных Сэмом. Он споткнулся и упал на пол лицом вперед; сделал слабую попытку встать, но не смог, потому что для этого требовалась сила. Он лишь шмыгнул носом и снова принялся плакать. И я опять совершенно растерялся. В конце концов в голову мне пришла мысль, что единственно верным решением будет заключить мальчика под замок до утра и все хорошенько обдумать утром.

Когда колокола начали звонить, оповещая о конце рабочего дня, Элис отключила управляющий механизм на своем столе, аккуратно заперла шкаф, сложила личные вещи в маленькую сумку и направилась к двери. Элис приучали исполнять свои обязанности с рвением и деловитостью, но ее преданность службе заканчивалась, как только заканчивался рабочий день. Ее обязанности в административном корпусе Короля Мэтта были необременительными, коллеги — довольно милыми, но сегодня вечером Элис шла на тренировку, и она не собиралась задерживаться.