class="p1">В таких условиях Западная империя смогла просуществовать еще более половины столетия после взятия Рима Аларихом лишь благодаря разобщенности своих противников и большому политическому и государственному опыту римских правящих кругов, которым удавалось использовать одних варваров для борьбы против других.

Для самих же германцев борьба против Римской империи в период ее крушения была экспансией, характерной для племен, находящихся на стадии разложения родоплеменного строя. Королевская власть варваров выступала на этой стадии как выразительница интересов всех свободных членов племени, заинтересованных в захвате земель для поселения и военной добычи. В ходе завоеваний у варваров все более возрастало значение военных дружин, что содействовало в свою очередь усилению королевской власти.

В западной историографии крушение Западной Римской империи и образование варварских королевств рассматривается как преобразование чисто политического характера, которое не сопровождалось сколько-нибудь глубокими социально-экономическими преобразованиями. Так, Р. Бюхнер[72], анализируя характер Франкского королевства при Меровингах, подчеркивает значение его преемственности с позднеантичными политическими институтами, хотя и признает, что сама королевская власть представляла собой германское явление. Ф. Лот[73] также не считает образование варварских королевств переломным историческим моментом. Он начинает отсчет последнего периода в истории античного мира с кризиса III века и заканчивает этот период каролингским временем. С VIII века начинается, по его мнению, эпоха Средневековья.

Еще в большей степени подчеркивает преемственность от Рима, говоря о средиземноморских варварских королевствах, К. Штрохекер[74]. По его мнению, в королевствах вестготов, остготов и вандалов германский элемент играл роль ведущего военного сословия, но в целом все эти государства представляли собой последнюю фазу поздней Античности. Он, как и некоторые французские историки, отмечает особый «дуалистический» характер этих королевств, выражавшийся в длительной обособленности местного и германского населения в области права и религии.

Представители «современной школы» в немецкоязычной историографии придают особенно большое значение германским элементам в структуре варварских королевств. Так, для Т. Майера[75] германский король — ядро нового государства. Он создает «государственный народ». К. Босль[76] подчеркивает аристократический характер общественного и политического строя варварских королевств. Он считает, что главным носителем государственных функций в период переселений у германцев была знать с ее дружинами. Аристократия с монархом во главе — это отличительная черта германских народов в данную эпоху. Рабство, по его мнению, исчезло уже в конце Античности, рабов заменили прикрепленные к земле мелкие держатели.

Таким образом, варварские королевства, согласно концепциям упомянутых историков, по своему социальному характеру представляют собой продолжение либо Античности, либо общественного строя древних германцев, либо сочетание черт той и другой общественных систем, но не нечто новое. В этих королевствах имеются лишь те элементы феодализма, которые возникли еще в поздней Империи или у германцев во времена Тацита. Собственно же феодальные отношения складываются значительно позднее, после VIII века.

В марксистской исторической литературе в течение длительного времени вся эпоха раннего Средневековья рассматривалась как раннефеодальный период, а время существования варварских королевств считалось составной частью этого периода. Но еще с 1950-х годов стали высказываться и иные взгляды. Так, Б. Д. Греков[77], например, считал, что IV–VI века у восточных славян были эпохой военной демократии, а VI–VIII века можно трактовать как переходный период от родового строя (на последнем этапе его развития) к раннефеодальному государству. Этот последний этап соответствует тому периоду, который в Западной Европе относится ко времени существования варварских королевств.

Особенно резко поставил вопрос о необходимости выделения времени существования варварских королевств в особый период А. И. Неусыхин[78]. По его мнению, за этапом разложения родоплеменного строя следует дофеодальный (или протофеодальный) период, для которого характерны следующие черты: основную массу племени составляет еще широкий слой свободных; зарождается индивидуально-семейная собственность, возникает имущественное расслоение, а затем и социальное неравенство, но не классовое деление. Родовая знать еще не превратилась в особый класс, эксплуатирующий свободных людей. Варварское королевство еще не было государством в том смысле, что имелся аппарат политического господства одного класса над другим. Такой характер носило франкское общество при Хлсдвиге, а общество саксов — вплоть до IX века. Точка зрения А. И. Неусыхина встретила возражения некоторых историков, но получила поддержку других.

Нам она представляется обоснованной и плодотворной. Но принимая концепцию А. И. Неусыхина, необходимо, однако, учитывать, что она имеет в виду некий чистый тип развития варварского германского общества, не осложненный воздействием внешних факторов. То, что пишет А. И. Неусыхин о дофеодальном обществе франков на рубеже V и VI веков или саксов до VIII века, основано исключительно на анализе внутренних отношений в этих германских племенных союзах. Выводы из этого анализа можно применить без оговорок по отношению к саксам, а также к франкам в самый начальный период их поселения в Галлии, в известной мере и по отношению к германским завоевателям Британии. Но если мы рассматриваем конкретную историю не франков, а их королевства в целом, как и других варварских королевств, основанных на прежней римской территории, то следует учитывать смешанный характер их социальных структур. В разных странах были представлены в различном соотношении социальные институты разлагающегося родоплеменного строя, с одной стороны, позднеантичного общества, с другой. Сам А. И. Неусыхин вполне отдавал себе в этом отчет.

Варварские королевства в VI веке

Двойственный характер присущ социальной природе всех варварских королевств, возникших на территории Италии, Галлии, Испании и Северной Африки, хотя удельный вес римских и германских элементов, точнее — позднеантичных рабовладельческих и родоплеменных — в разных странах и даже в тех или иных областях одной и той же страны был неодинаков. Во Франкском королевстве, в котором доля германцев в общей массе населения была гораздо большей, чем в других варварских королевствах в Европе и Африке, возник довольно значительный общинный уклад хозяйства (главным образом к северу от Луары). Основную массу германского населения в нем составляли свободные рядовые франки, хотя имелись также слои полусвободных (литов) и рабов, с одной стороны, зарождавшейся служилой знати, дружинников, с другой. Рядом с этой структурой находилась другая — галло-римская. Сохранялась значительная часть крупных и средних вилл, где хозяйствование велось прежними позднеантичными способами, оставались римские города и деревни. Соответственно уцелели римские светские крупные и средние землевладельцы, католическое духовенство, мелкие земельные собственники, прекаристы, колоны и рабы, а также купцы и ремесленники.

Наряду с германским обычным правом во Франкском королевстве сохраняло свое действие для галло-римского населения постклассическое римское право. Если ведущими принципами римского права были идеи частной собственности, классовой иерархии, то германское еще признавало принцип родовой собственности, исходя из полноправности всех свободных германцев. Такое же примерно сосуществование римских и германских элементов характерно и для других варварских королевств. Особенностью