– Но постой, а как же это… – Расим замялся, пытаясь найти подходящее слово и, не придумав ничего, выдохнул: – Любовь…

– Любовь? – Буданова расхохоталась. – Ой, держите меня семеро… он сказал любовь. – Буданова корчилась от смеха.

– Ну да, любовь. – Расим растерянно тер себе шею.

– Да тебе решетка светит, милый мой, и кусочек неба в клеточку за покушение на убийство, а ты тут про какую-то любовь чушь несешь. Иди лучше, пока я отпускаю тебя с миром просто так: по широте души своей. А то, не ровен час, стукну на тебя. А Марианна твою личность подтвердит. Будь спокоен.

Расим попятился.

– Давай, мальчик, иди, – подбодрила его Буданова, – расстанемся по-хорошему.

– Ты еще пожалеешь об этом. – В голосе Расима послышалось что-то вроде угрозы.

– Иди, давай! Пока я следователя не привела прямо сюда! – крикнула Буданова, теряя терпение.

Расим выскочил на площадку и саданул дверью так, что звякнули стекла в окнах.

Буданова вздохнула с облегчением. Наконец-то она избавилась от этого придурка. Он был уже не нужен ей. Буданова ласково провела рукой по своему животу. Сегодня утром она была у гинеколога и узнала, что скоро станет матерью. Надобность убивать Марианну отпала сама собой. Она и сама теперь справится с ней с помощью этого ребенка. Что ни говори, а Расим все-таки выполнил свою миссию: косвенно он поможет ей расправиться с Марианной. Куда денется Сакуров, когда она предъявит ему этого ребенка?

Марианна обошла весь дом. Тщательно проверила двери, окна: закрыты ли они и не оставила ли она открытой форточку. Этот вечерний обход превратился в обязательный ритуал, без которого Марианна не могла уснуть с тех пор, как убийца проник в ее дом и чуть не зарезал ее. После этого случая Марианну все чаще стала преследовать одна мысль: подобное притягивается к подобному. Ведь она здесь для того, чтобы разделаться с Сакуровым. Она сделала это смыслом своей жизни на ближайшее время, постоянно об этом думала, и вот тебе пожалуйста: кто-то захотел разделаться с ней. Жизнь подкинула ей новый сюжет для размышлений, заставив полагать, что деструктивные силы в судьбе человека безличны. Если они присутствуют в твоей жизни, то это означает, что ты являешься носителем дисгармонии и именно этот факт определяет тот рисунок событий, которые закручиваются вокруг тебя, как петля на шее. И стало быть, твоя миссия уже определена: ты проводник хаоса в этом мире. А вот будет эта миссия миссией жертвы или миссией преступника, никто тебе заранее не гарантирует. Возможно, ты будешь тем и этим одновременно или поочередно… Марианне казалось, что грани этих понятий стерты и размыты, одно перетекает в другое, как сообщающихся сосудах, и являются разными составляющими одного целого.

«Вот интересно было бы узнать, что думает об этом Сакуров», – вдруг подумала она, тщательно задергивая шторы на окне, с видом на улицу. В этот момент внимание ее задержалось на автомобиле, припаркованном через дорогу от ее дома. Это показалось ей подозрительным. Вчера она тоже заметила эту машину, а раньше она никогда ее здесь не видела. Соседям напротив она не принадлежала, Марианна это знала точно. Тогда чья это машина?

Через щелочку между шторами Марианна стала рассматривать машину. Водителя через тонированные стекла было не видно, номер тоже ни о чем ей не говорил. Марианна отошла от окна и попыталась забыть об этой подозрительной машине, но у нее это никак не получалось. Ее просто так и подмывало узнать, имеет ли этот автомобиль какое-то отношение к ее персоне. Может, это снова по ее душу? Тот, кто приходил в ее дом с ножом?

Марианна снова слегка раздвинула шторы и стала смотреть на улицу. На этот раз ей повезло. Водитель захотел покурить и немного опустил стекло. Марианна его в один момент узнала. В следующую же секунду она уже набирала знакомый номер.

– Александр Николаевич, я вас вижу, что вы делаете второй вечер под окнами моего дома?

– Обеспечиваю вашу безопасность.

– Но я вас не просила об этом!

– Но ведь на вашу жизнь покушался какой-то маньяк. А вдруг он придет снова?

– А если не придет!

– Через месяц увидим.

– Что вы хотите этим сказать, – Марианна оторопела, – вы что, собираетесь стоять под моими окнами целый месяц?

– И даже более, я буду стоять столько, сколько потребуется.

– Но это невозможно!

– Но я же уже стою, – невозмутимо отвечал Сакуров.

– Но… но, я не понимаю, зачем вам это?

– Я всегда защищал слабых и беспомощных.

– Я не слабая! Не смейте так говорить обо мне.

– Извините. Но вам сейчас лучше… спрятать свои амбиции куда подальше.

– Как вы любезны. Уже спасибо за то, что не посоветовали мне засунуть мои амбиции в …, как любят выражаться на экране герои нашего времени, а всего лишь спрятать.

– Отойдите от окна! Я прошу вас соблюдать осторожность и не маячить перед окнами в вечернее время. Вы же вся как на ладони, неужели вы не понимаете это!

– А вы тут не распоряжайтесь, как у себя дома. Вы всего лишь у меня под окнами, и если вам там нравится, то можете продолжать стоять, но только не думайте, что я вас приглашу в дом.

– А что, я бы не отказался.

– И даже не надейтесь! Я не принимаю в своем доме мужчин в столь поздний час! Спокойной ночи. – Марианна отключила телефон. Ее распирало негодование, оттого, что Сакуров посмел позволить себе вмешиваться в ее жизнь без ее на то позволения.

Дорога уходила вверх, петляла, как заячьи следы, отважно взбиралась на горные кручи. Обычно по этой опасной трассе Маэстро ездил крайне осторожно, далеко не для одного водителя этот путь оказался последним. Но сейчас он гнал автомобиль, не обращая внимания на то, что один край трассы упирался в глубокую пропасть.

Но сегодня Маэстро было не до того, прошло вот уже столько времени, а он все никак не мог победить бушующую в нем ярость. Так опростоволоситься, этот парень, можно сказать, был в его руках, оставалось лишь чиркнуть ножом по горлу. И он ускользнул в самый последний момент. Надо признать, сделал он это мастерски. Он, Маэстро, недооценил его как профессионала. И вот из-за своей ошибки поставил все дело под удар. И он уже чувствует, насколько сложно будет исправить оплошность.

Маэстро доехал до места, где официально дорога заканчивалась. И дальше на машине проехать было невозможно. Но это было до недавнего времени. А год назад они сами проложили асфальтовую ленту. И теперь до самого конца можно было добраться на автомобиле. Правда, местные власти делали вид, что этого пути еще нет, а потому о нем мало кто знал. Обходилось это молчание недешево, но овчинка стоила выделки. Благодаря этому участку они экономили массу денег и времени.