– Мне звонила Регина и жаловалась на тебя.

Перебиваю:

– Кофе был невкусным?

– Нет, она сказала, что ты обсуждала с ней интимные подробности нашей жизни. Еще она сказала, что ты ее не уважаешь и грубишь ей.

Все было немного не так, но меня сейчас волнует, нужна ли мужа правда.

– И что ты ей ответил?

– Я сказал, что поговорю с тобой. Мне бы хотелось, чтобы ты не провоцировала мою сестру.

Вот так просто. Я оказалась виноватой. Может, Регина была права и никакой семьи у меня нет?

– Я ее не провоцировала. Извини, но я не нравлюсь твоей сестре. Не принцесса. Я не люблю навязываться, Сережа. И если ей неприятно мое общество, то я не помню, чтобы я ее сегодня приглашала. Она может со мной просто не общаться. Я не очень расстроюсь.

Он хмурится:

– Ты сейчас пытаешься выяснить для себя, сможешь ли мною манипулировать?

Я почти физически ощущаю, что он начинает заводиться. Ругаться с ним я не хочу. А еще совсем некстати я чувствую, как от желудка поднимается тошнота, которая комом застревает в горле. Я пытаюсь что-то сказать в ответ, но понимаю, что меня сейчас вырвет. Резко вскакиваю с кровати, зажимаю рот рукой и бегу в туалет. А потом меня выворачивает наизнанку, да так, что подавить позывы к рвоте мне удается только минут через десять, полностью опорожнив желудок. Меня трясет мелкой противной дрожью. Становится холодно. Тело наливается слабостью.

Сзади маячит Сергей. Я сажусь на пол туалета. Не могу встать. Он понимает, что со мной что-то не так.

Спрашивает:

– Тошнит?

Я киваю. Он поднимает меня с пола и ведет к кровати:

– Ложись. Что с тобой?

А потом он озвучивает то, что даже мне самой еще не пришло в голову:

– Ты беременна?

Я с изумлением смотрю на него. И понимаю, что это действительно может быть так. Я не помню, когда у меня были последние месячные. Да и задержки у меня бывают.

– Я... я не знаю.

Мне все еще плохо. Меня мутит. Мне холодно. Я под одеялом сворачиваюсь на кровати в позу эмбриона, но это помогает слабо.

– Сереж, накрой меня еще чем-нибудь, – прошу мужа.

Он достает плед из шкафа, накрывает меня поверх одеяла, а сам уходит в душ. Слышу, как льется вода, и стараюсь унять дрожь. Наконец мне чуть удается справится с разбушевавшимся организмом, и хотя бы зубы перестают выбивать чечетку.

Тем временем Сергей выходит из душа и спрашивает:

– Ты как?

Если отвечать честно, то я не знаю, как я. Но мне не хочется, чтобы меня тормошили и чего-то добивались. Поэтому вру:

– Лучше.

Я не открываю глаз, не вижу, что он делает, но матрас прогибается под тяжестью его тела.

Он забирается ко мне под одеяло и привычно притягивает меня к себе:

– Завтра поедем в клинику, – выдыхает мне в волосы то ли распоряжение, то ли план на завтра.

– Ладно, – не думаю, что ему нужно мое согласие, но на всякий случай соглашаюсь.

Утром, проснувшись, я надеюсь на то, что вчерашнее недомогание мне показалось. Как бы не так! Открыв глаза, я тут же чувствую тошноту. И она усиливается. Мне приходится снова обниматься с унитазом, а так как еды в моем желудке не водится уже давно, то меня рвет какой-то слизью. Постепенно спазмы стихают, и остается только опустошение – и физическое, и моральное. Споласкиваю руки и лицо прохладной водой, выползаю из ванны. Ехать никуда не хочется. Незаправленная постель сейчас – это самое заманчивое место.

Но забраться мне в нее не удается, потому что дверь в спальню открывается и на пороге появляется муж. Он оглядывает меня с сомнением и выносит вердикт:

– Как-то выглядишь ты...

Видимо, решает не заканчивать фразу нелицеприятной характеристикой и добавляет:

– Собирайся, я с тобой поеду.

Как бы плохо мне не было, но не удерживаюсь от шпильки:

– А работа?

На что Сергей невозмутимо отвечает:

– А работа – не волк, в лес не убежит. Завтракать будешь? Хотя нет, там же анализы нужно будет сдавать.

И зачем он про завтрак-то сказал?! Я вынуждена вернуться туда, откуда пришла, и провести там несколько неприятных минут.

Вернувшись, обнаруживаю, что Сергей уже достал мне джинсы и топ, а еще ветровку.

Мое зловредное "я" интересуется:

– А шерстяные носки ты мне приготовил?

Он смотрит насмешливо:

– Если хочешь, тебе достаточно только попросить.

Я решаю ничего не отвечать, одеваюсь. Мы спускаемся вниз. Еще рано и Матвей спит. Еленка на кухне завтракает. С интересом наблюдает за нашим появлением. Сергей направляется к двери, а я задерживаюсь, чтобы чмокнуть дочь в щеку и прошу Надежду Борисовну присмотреть за сыном, когда тот встанет.

Мы приезжаем в уже знакомую клинику, в которой я лежала с Матвеем, когда он заболел, отправляемся на прием к гинекологу. Очевидно, что Сергей против бесплатной медицины. Врач, миловидная женщина лет 35, предлагает сразу же сделать узи. В принципе это разумно. Единственное неудобство – на маленьком сроке беременности узи делают с полным мочевым пузырем. К счастью, тошнит меня уже не так сильно, поэтому прогуливаюсь по коридору напротив кабинета узи с бутылкой воды, дожидаясь нужного эффекта. Сергей сидит в кресле в том же коридоре и, наблюдая за моими перемещениями, что-то постоянно обсуждает по телефону. И по-моему, этот предмет уже раскалился до красна.

Не выдерживаю:

– Может, на работу поедешь?

Его ответ заставляет мою челюсть с громким стуком упасть на пол:

– А ты без меня на аборт запишешься?

Не придумываю ничего лучше, как выдохнуть:

– Дурак, что ли?

Нас прерывают, из кабинета узи показывается голова медсестры. Девушка спрашивает, готова ли я к процедуре. Пить мне уже надоело, ходить тоже, муж вообще на нервах несет какую-то дичь. Так что, да, я готова. Я захожу в кабинет, Сергей входит следом. Не доверяет?

Женщина-врач предлагает мне лечь на кушетку, я укладываюсь и чувствую, как в животе булькает вода. Я задираю топ и приспускаю джинсы и трусы, на живот мне выдавливают какую-то липкую дрянь, а потом начинают водить прибором, время от времени надавливая, отчего в туалет хочется все сильнее.

Наконец врач говорит:

– Поздравляю, Вы беременны. Срок 5 недель. Можете пройти в туалет.

Я пользуюсь полученным разрешением и иду в уборную, делаю свои дела и прислушиваюсь к своим ощущениям. Это странно, но я испытываю растерянность, не глобальную радость, не восторг, а растерянность. Не понимаю, рада ли я. Когда возвращаюсь и обращаю внимание на мужа, то вижу на его лице выражение триумфа. Но при этом он ничего мне не говорит. Нас направляют с результатами узи в кабинет гинеколога.