"Да, хорошо, – прошептал полковник Руднев, делая резкий поворот и выскакивая на прямую дорогу, ведущую к Москве, – бабу надо было убрать. Лишний свидетель мне ни к чему. Мало ли кто начнет заниматься этим делом! А женщина, да еще иностранка, наверняка раскололась бы и могла рассказать много любопытного.

А так… нет человека, нет и проблемы. Некому будет рассказывать, зачем Мазини прибыл в Москву, что он вез и для кого. Хотя Иванов был не таким идиотом, чтобы рассказать о цели своего визита телохранителям и секретарше.

Ладно, надо поспать хоть несколько часов. А уж потом, завтра, вцепиться в это дело всеми зубами и попытаться его раскрутить. Но кто же этот специалист по устранению Иванова? Я бы от такого человека не отказался. На кого он работает?

Кто его нанял, кто платит? И сколько? Таких людей лучше держать среди своих друзей, нежели среди врагов".

Голова полковника Руднева буквально пухла от всевозможных предположений и планов. Ведь завтра и послезавтра ему предстояло сделать многое и ответить на такое количество вопросов, что даже одно их перечисление способно было вызвать оторопь.

Не спал этой ночью и генерал Потапчук. У него тоже было море проблем, которые требовали скорейшего решения. Правда, от одной проблемы Потапчук избавился – Джордано Мазини больше не существовало. Хотя проблем, как понимал многоопытный генерал, от этого убавилось лишь на одну, а новые возникали, как грибы, – хрен поймешь, откуда завтра вылезет следующая.

Зато Глеб Сиверов, агент по кличке Слепой, спал этой ночью крепко. Он спал в своей мансарде на узком диване, под подушкой лежал наготове пистолет, и Сиверов мог в любой момент на малейший шум открыть глаза, вскочить и выстрелить.

А еще этой ночью крепко спала тридцатидвухлетняя Екатерина Каштанова. Она устала за долгий день, за длинную семичасовую операцию, а потом, вернувшись домой, вынуждена была почти полтора часа провозиться с ребенком. Она спала и даже не догадывалась о том, какую участь готовили ей люди, которых она не знала, но которые знали ее и были прекрасно осведомлены о ее жизни.

Генерал Потапчук в полосатой пижаме, немного похожий на заключенного, сидел за письменным столом.

Перед ним лежал исчерканный неровными крестами и звездами лист бумаги.

Генерал постукивал по листу кончиками пальцев и был похож на пианиста, пытающегося сыграть мелодию, услышанную им одним, и на инструменте, который существует только в его воображении.

Глеб проснулся неожиданно. Никаких подозрительных звуков не было, стояла обыкновенная ночная тишина.

«Что за черт!» – он спустил ноги с дивана, сел и вгляделся в темноту.

Он видел все почти так же отчетливо, как если бы горел неяркий свет.

"Что это со мной? – задал себе вопрос Сиверов. – Неужели я старею, неужели чувства начинают мне изменять? Если так, то пора на покой. С такими нервами нельзя быть настоящим профессионалом. Можно оступиться, можно сделать лишнее движение, и оно меня погубит. И так чуть не погиб. Черт бы их подрал, этих людей! И как это я не просчитал? И откуда взялась моя уверенность в том, что все вокруг тихо, что никто не появится после того, как мне удастся закончить работу?

Эх, Глеб, Глеб, чуть не облажался. Забудь, – сказал себе Сиверов, – забудь обо всем, что было. Впереди еще столько работы, и все, что ты сделал по этому делу, – пустяки, всего лишь один шаг, один прыжок. А пропасть, как известно, можно перепрыгнуть только одним прыжком, и делать повторный разбег и повторную попытку мне никто не даст. Я, как сапер, могу ошибиться всего один раз. Я все как бы рассчитал и понадеялся на свое проворство, на везение. Но, как выяснилось, не все. Как же ты, Глеб Петрович, не подумал и не почувствовал, что за Джордано Мазини могут охотиться и другие люди? Но тем не менее, – попытался успокоить себя Сиверов, – Я все же опередил их. На полшага, но опередил. И капсула оказалась в моих руках, и Иванова я смог убрать. Надо будет обязательно спросить у Потапчука, что же это за люди. А самое главное – что находится внутри капсулы? Ведь наверняка все неспроста и не зря за Ивановым следили еще какие-то люди. Скорее всего, им нужна была не жизнь бывшего бандита, а капсула, которую он привез из-за границы. Значит, передо мной стоят два вопроса, на которые я не имею ни одного ответа. Вопрос первый, – сформулировал сам для себя Глеб, вглядываясь в темноту мансарды, – что за люди следили за Ивановым и чуть не убили меня?

Вопрос второй: что в капсуле? Может быть, генерал Потапчук сможет ответить, ведь у него мощнейший аппарат, куча всевозможных лабораторий, множество экспертов. Пусть теперь голова болит у них. А я свое задание выполнил", – сказал себе Сиверов, но тут же поймал себя на мысли, что напрасно он так думает и голова, похоже, будет болеть не только у генерала Потапчука, но и у него самого.

После всего того, что случилось в гостинице, Глеб Сиверов чувствовал себя ужасно разбитым и опустошенным. Ведь все получилось совсем не так, как он планировал. Совершенно неожиданно появились ненужные люди, и он чуть не стал их жертвой. Только его удивительный профессионализм и тонкое чутье ситуации помогли выпутаться и вовремя унести ноги. Если бы еще чуть-чуть, если бы он зазевался хотя бы на пару секунд, все кончилось бы плачевно. И его тело лежало бы сейчас в одном из московских моргов рядом с телом русского наркобарона, скрывавшегося под итальянской фамилией, а соседствовали бы с ними тела охранников Иванова. И наверняка в Глебе Сиверове оказалось бы не одно пулевое отверстие. Но удача и на этот раз не изменила агенту по кличке Слепой, и он смог выпутаться, смог остаться невредимым. А рана и несколько ссадин, хотя и довольно болезненных, были лишь небольшой платой за его неосмотрительность.

Но кто же эти люди? Кто? Глеба Сиверова мучил этот вопрос. И как он ни пытался, ответа на него не находил. Эти незнакомцы, так внезапно появившиеся, действовали вполне профессионально, и из их действий было несложно сделать вывод, что они не бандиты и не какие-нибудь недоученные омоновцы и даже не рядовые сотрудники ФСБ. Также можно было предположить, что они не являются сотрудниками одного из региональных Управлений по борьбе с организованной преступностью. В действиях этих ребят чувствовалась выучка, так обучали только в одном месте… Глеб тяжело вздохнул.

«Да, это могли быть парни, находящиеся на службе в охране самого президента. Но какого черта они появились в гостинице? И что им могло понадобиться от Иванова? Где пересекаются интересы наркодельца, приехавшего из Италии, чтобы уладить свои дела в России, и людей из охраны президента?»

Глеб занервничал, отлично понимая, что скорее всего, случайность спасла ему жизнь, а не его профессионализм.

– Да, да, случайность, – повторил Глеб уже вслух, глядя на циферблат своих часов.

"Но случайность, как известно, служит только тому, кто к ней готов. И я был готов воспользоваться ею первым, ведь ни я не подозревал об их присутствии, ни они о моем.