— Чего ты ждёшь, скажи мне?! — в который раз злился Симон. — Олух бестолковый! Хочешь, чтобы за это время очередной мудак подкатил к нашей Искорке свои квадраты? Хочешь, чтобы ее сцапали, пока ты тут играешь в благородство?

— Она больше не наша, — поправил друга Сабир.

— Наша! — выкрикнул Симон. — Допустим она больше никогда не окажется в моей постели, но она дорога мне! Она, возможно, второй человек, о котором мне вообще захотелось позаботиться! После тебя, идиота такого! Ты должен прямо сейчас за ней поехать и за шкирку приволочь обратно. Нагулялась уже! Месяц прошел! Месяц! Или ты ждёшь, когда у нее деньги закончатся и она сама к тебе приедет?

— Она должна решить сама...

— Сама она только сваливает красиво, — рявкнул Симон. — Ты думаешь в тридцать лет можно себя изменить? Нет! Как бы она ни старалась, но она слишком красивая и беззащитная, чтобы воевать с кем-то. Едва она открывает свой ротик, как ее хочется только трахнуть, а не слушать, что она там рассказывает.

— Симон! — разозлился Сабир.

— Ой, скажи, что у тебя по-другому, — отмахнулся тот. — Тебе прям так хочется с ней беседы до рассвета вести! Тебе даже со мной не хочется бесед вести, хотя я твой друг. А она — твоя женщина. Так что засунь себе свое благородство в самый зад и езжай за ней.

Сабир понуро опустил голову.

— Окей, — Симон поднял ладони вверх, — тогда за ней поеду я. Но и останется она со мной. Я с ней цацкаться не буду. Буду трахать пока не полюбит меня, и все.

Сабир свирепо выдохнул. Его откровенно бесило, когда Симон начинал говорить об Искре в таком контексте. Каждый раз после таких слов мужчине хотелось ещё раз врезать другу по лицу, чтобы тот не забывался.

— Короче, — Симон поднялся на ноги. — Я еду. Ты — как хочешь. Но потом, даже если Искорка будет рыдать и проситься к тебе, я ее не отпущу.  Я серьёзно! Хоть засуди меня к чертям, но я ее не отпущу! И если ты совсем умом тронулся на старость лет, то я ещё хоть что-то, но соображаю в этой жизни!

Симон действительно встал и направился вон из кабинета своего друга.

— Симон! — тут же подскочил Сабир. — Стоять! Я сам!

— Я сам, я сам, — Симон покривлялся как маленький ребенок. — Сам ты вон только сопли на кулак наматываешь. Искра — обычная женщина. И ей хочется только одного — на ручки. Вот езжай за ней и возьми ее на ручки. Или просто возьми. Так чтоб поняла где ее место. Побрыкается немного, зато потом руки тебе целовать будет за то, что вовремя спас ее прекрасную жопку.

Сабир тяжело выдохнул и решительно последовал за другом.

— Хорошо, — согласился он. — Только сначала заедем в одно место.

Симон закатил глаза, но так и быть согласился.

Мужчины прекрасно знали где теперь обитает их Искорка. Они тщательно отслеживали все ее траты с карты и все звонки. Более того, Сабир лично созванивался с мамой Искры, чтобы узнать здорова ли Искра, куда она сегодня ходила, не ухаживает ли за ней кто-нибудь.

Мама Искры была настроена самым воинственным методом против Сабира. Он ей не нравится ни в какую. Поэтому женщина предпочитала отмалчиваться и просила оставить их в покое. Однако дочери о телефонных звонках все же не сообщала. Она боялась, что Искра вновь сделает неправильный выбор и выберет Сабира. Но Сабир не сдавался и все равно названивал ей каждый раз, когда Искра уходила из дома.

Пока Симон вел машину в направлении авиакассы, чтобы купить билеты, Сабир вновь позвонил маме Искры. Сама Искорка ещё должна была быть на работе, на которую совсем недавно устроилась, поэтому нарваться на нее не было шансов.

Но гудок шел за гудком, а на звонок никто не отвечал. Сабир позвонил ещё пару раз, но все оставалось неизменным. Забеспокоившись, мужчина убрал смартфон в карман и напряжённо уставился на дорогу, пока Симон вновь принялся о чем-то говорить.

В полнейшем отчаянии я уже возвращалась домой. Сказать, что меня выбил из колеи случай с моим новым шефом — ничего не сказать.

Нужно же быть такими уродами, чтобы брать девушек силой! Просто немыслимо, что происходит в мире! И как от этого защититься?

Впервые за месяц я была в таком отчаянии, что мне хотелось позвонить Сабиру. На все наплевать, все бросить и нырнуть к нему под крылышко. Пусть я буду слабой и зависимой, но зато я буду всегда в безопасности. Чувство безопасности — одно из базовых потребностей человека. И на его фоне меркнут все остальные желания, кроме, наверное, голода. Но я ещё не до такой степени растратила деньги Сабира, чтобы пуститься по миру.

Поэтому, вернувшись в слезах ко входной двери нашей съемной квартирки, я толкнула ее, и она оказалась незаперта.

Первой мыслью стало то, что с мамой что-то случилось и ее увезли на скорой, не заперев входную дверь. Не помня себя от беспокойства, я шагнула в квартиру, и тут же тяжёлая мужская ладонь закрыла мне рот.

— Привет, Искорка, — проговорил до боли знакомый мне голос. — Как я соскучился по тебе, любовь моя. Теперь ничто не помешает нам быть вместе.

Отчаяние накрыло меня с головой, и я даже не предприняла ни одной попытки к сопротивлению.

А зачем? Если меня нашли после трёх переездов, то уж догнать на лестничной площадке — совсем пустяковое дело.

— Что, любимая жёнушка, неужели не скучала? — спросил мой бывший муж, вжав меня в стену.

Но мой рост был слишком маленький для него, поэтому он просто поднял меня за талию и вновь прижал своим каменным животом.

— Слушай сюда, мелкая, — обманчиво ласково говорил он. — Я не трону ни тебя, ни твою маму, при условии, что ты сейчас же пойдешь со мной в ЗАГС и нас снова распишут. Распишут за один день. Я уже со всеми договорился. Твоя задача лишь не устраивать спектакли во время торжественной части и тупо открыть рот, чтобы сказать: да, я согласна. Поняла?

Я коротко всхлипнула, давясь подступающими слезами.

Нет! Снова угодить в его ловушку! Я не выдержу. Я просто умру. Лучше переспать со всеми моими будущими боссами, но только бы не возвращаться к моему мужу!

Боже, за что?!

— Г-где м-мама, — выдавила я из своего судорожно сжатого горла.

— Отдыхает в лучшем пансионате, — с гордостью ответил муж. — Это за городом. Я сказал ей, что мы приедем с радостной новостью. А пока пусть она как следует отдохнёт.

— Ч-что ты со мной с-сделаешь?

Моя дрожь усиливалась.

— Смотря как сейчас ты себя поведешь, — мужчина склонился над моим виском и вдохнул запах моих волос и кожи. — Сделаешь хоть одно лишнее движение — накажу. Будешь смирной и послушной — награжу.

Я обречённо опустила голову, но муж поднял мне лицо за подбородок.

— Малых, хватит от меня бегать. Ты же любишь меня. Я знаю. Если бы не любила, ты бы не кинула этих двух индюков. Осталась бы с одним из них точно. Но ты только моя. И хочешь только меня. Я всё исправлю. Буду тебя как принцессу на руках носить. Все для тебя сделаю. Все, что попросишь. Ну?