– Тедди? Ты тут? Это я, Лиз. Хотела отдать дань уважения, но не знаю, куда надо ехать!

Ей никто не ответил, никто не вышел к воротам. Лиз опять подошла к домофону. Достала из заднего кармана джинсов какую-то бумажку, сверилась с ней и набрала цифровой код на панели. Створки ворот медленно разошлись в стороны. Лиз вернулась в машину и улыбнулась.

– Похоже, мы здесь одни, Джейми.

Она въехала во двор. Заасфальтированная подъездная дорожка была гладкой, как стекло. Там был еще один S-образный поворот, и как только Лиз повернула, вдоль дорожки сами собой зажглись невысокие электрические фонари. Позже я узнал, что такие фонари называются садовыми факелами. Хотя я всегда думал, что факелы – это палки с горящей паклей вроде тех, которыми размахивают крестьяне, пришедшие громить замок в старых фильмах о чудовище Франкенштейна.

– Круть, – сказал я.

– Ага, но ты глянь на этого монстра, Джейми!

Дорога свернула еще раз, и впереди показался дом Марсдена. Он мне напомнил киношные особняки на Голливудских холмах: огромный домище, стоящий на самом краю обрыва и как бы парящий над пропастью. Сторона, обращенная к нам, была сплошь стеклянной. Я представил, как Марсден утром пил кофе и любовался рассветом. Отсюда наверняка открывался отличный вид вплоть до самого Покипси, может быть, еще дальше. Хотя, если подумать… вид на Покипси? Явно не то, за что стоило бы убиться.

– Дом, который построил героин, – ехидно произнесла Лиз. – Все по высшему разряду. Плюс «мерседес» и «порше-бокстер» в гараже. Та самая дрянь, из-за которой я лишилась работы.

У меня прямо вертелось на языке: Вас никто не заставлял, надо было включить мозги – так всегда говорила мне мама, когда я в чем-то косячил, – но я все-таки промолчал. Лиз была взвинчена до предела и к тому же удолбана в хлам, и мне не хотелось, чтобы она подорвалась, как одна из бомб Подрывника.

Еще один поворот вывел нас прямо к мощеной площадке перед домом. Лиз объехала ее сбоку, и я увидел человека, стоявшего у ворот гаража, где хранились дорогие машины Марсдена (тело Большого Донни увезли в морг уж точно не в «бокстере»). Я уже открыл рот, чтобы сказать Лиз, что это, наверное, Тедди, сторож – человек был худым, так что это не мог быть Марсден, – и только тогда разглядел, что у него не было рта.

– А «бокстер» сейчас там? – спросил я, надеясь, что мой голос звучит как обычно. Я указал на гараж и на человека, стоявшего перед воротами.

Она быстро взглянула в ту сторону.

– Наверняка. Но если надеешься прокатиться или просто посмотреть, то придется тебе обломиться. Дело не ждет.

Она не видела человека у гаража. Его видел только я. И судя по окровавленной дыре на том месте, где раньше был его рот, человек умер отнюдь не естественной смертью.

Как я уже говорил, это история в жанре ужасов.

Лиз заглушила двигатель и вышла из машины. Она увидела, что я сижу, словно мои ноги приросли к засыпанному обертками полу, и встряхнула меня за плечо.

– Пойдем, Джейми. Сделаешь дело, и ты свободен.

Я выбрался из машины и пошел следом за Лиз к входной двери. По пути я украдкой взглянул на мертвого человека, стоявшего у входа в гараж. Он, наверное, понял, что я его вижу, потому что поднял руку. Убедившись, что Лиз на меня не смотрит, я тоже приподнял руку.

Каменные ступени вели к высокой деревянной двери с дверным молотком в виде головы льва. Лиз не стала стучать, а просто вынула из кармана бумажку и, сверившись с ней, набрала код на домофонной панели. Красный огонек сменился зеленым, и раздался щелчок открывшегося замка.

Стал бы Марсден давать свои коды простому курьеру? Что-то я сомневался. И тот знакомый, который рассказал Лиз о таблетках, тоже вряд ли знал коды на вход в дом Марсдена. Мне не понравилось, что их знала Лиз, и впервые за тот жуткий день я подумал о Террьо… вернее, о твари, теперь поселившейся в Террьо. Я победил эту тварь в ритуале Чудь, и, может быть, она и вправду придет на мой зов, при условии, что подобные сущности в принципе держат данное слово и соблюдают договоренности. Может быть, мне еще предстоит это выяснить. Для себя я решил, что если и позову ее, то лишь в крайнем случае, когда совсем прижмет. Потому что я жутко ее боялся.

– Заходи в дом. – Лиз убрала бумажку в задний карман джинсов и сунула руку в карман пальто. Я еще раз взглянул на мертвого человека – видимо, Тедди, – стоявшего у входа в гараж. Глядя на окровавленную дыру на том месте, где раньше был его рот, я подумал о пятнах крови на серой толстовке Лиз. Может быть, это была кровь из носа.

А может быть, и нет.

– Я сказала, заходи в дом.

Это было не приглашение.

Я толкнул дверь и вошел. В доме не было ни холла, ни прихожей. Дверь вела с улицы прямо в огромную гостиную. В центре гостиной располагался углубленный участок со встроенными в стенки диванами. Позже я узнал, что такая особенность интерьера называется «уголком для беседы», или «конференц-ямой». Вокруг углубления стояли диваны и кресла (может быть, для того, чтобы зрители могли наблюдать за участниками разговора внизу). Там была барная стойка, кажется, на колесах. На стенах висели какие-то яркие штуки. Я говорю «штуки», потому что, с моей точки зрения, это были не картины, а просто бессмысленные загогулины и кляксы, но они были в рамах, так что Марсден, наверное, считал их картинами. Прямо над конференц-ямой висела люстра, которая, судя по виду, весила не меньше пятисот фунтов[14]. Я подумал, что мне не хотелось бы под ней сидеть. В дальней части гостиной располагалась широкая двойная лестница. Такие лестницы я видел только в кино и в фирменном магазине «Эппл» на Пятой авеню.

– Ничего себе хата, скажи.

Лиз захлопнула дверь и ткнула основанием ладони в выключатели. Зажглись бра на стенах и люстра над конференц-ямой. Люстра была красивой, и ее свет был красивым, но я был не в том настроении, чтобы оценить красоту. Во мне росла неприятная уверенность, что прежде, чем ехать за мной, Лиз уже здесь побывала и застрелила Тедди.

Она не знает, что я его видел, а значит, ей не нужно меня убивать, твердил я себе, и хотя в этом был смысл, полагаться на логику было бы опрометчиво. Лиз удолбалась по самые уши и была на взводе. Я снова подумал о бомбах Подрывника.

– Вы не спросили, – сказал я.

– О чем не спросила?

– Здесь он или нет.

– Так он здесь? – Она спросила без всякого интереса, явно лишь для проформы. Я не понимал, что происходит.

– Нет, – сказал я.

Она ни капельки не огорчилась в отличие от прошлого раза, когда мы искали Террьо.

– Давай проверим второй этаж. Может, он сейчас в спальне. Вспоминает счастливые времена и всех перетраханных им баб. Их было немало после ухода Маделин. И до ухода, наверное, тоже.