– Это что за хрень?

Но я ее не слушал. Я открыл папку, лежавшую рядом с компьютером – просто так, от нечего делать, – и застыл в потрясении. Поначалу я даже не понял, на что смотрю. Вернее, понял, конечно, но не желал верить своим глазам. Теперь я знал, почему Марсден не хотел, чтобы мы заходили в его убежище, и почему он даже мертвый чувствовал стыд. Это не было связано с наркотой. Помню, я еще подумал, что шарик-кляп во рту женщины на фотографии мог быть тем же самым, что был в его собственном рту. Если так, то справедливость все-таки существует.

– Лиз, – сказал я. У меня онемели губы, словно от новокаина у стоматолога.

– Это все? – вопила она. – Не смей говорить мне, что это все! – Она открыла один пузырек и вывалила его содержимое на стол. Там было, наверное, дюжины две таблеток. – И это даже не окси, а гребаный «Дарвонс»!

Она отпустила меня, и я мог бы попытаться сбежать, но я даже не думал о бегстве. Я забыл обо всем, в том числе и о Террьо, которого собирался позвать.

– Лиз, – сказал я еще раз.

Она не обратила внимания. Она открывала все пузырьки, один за другим. Таблетки были самые разные, и их было не так уж и много. Лиз прищурилась, глядя на горстку голубых таблеток.

– Да, это окси, но тут нет даже дюжины! Спроси у него, где остальные!

– Лиз, посмотри. – Голос был мой, но он доносился словно откуда-то издалека.

– Я сказала, спроси у него… – Она обернулась и резко умолкла, увидев фотографию, на которую смотрел я.

Это был глянцевый снимок поверх тонкой стопки других глянцевых снимков. Трое людей: двое мужчин и женщина. Одним из мужчин был Марсден. Полностью голый, даже без трусов. Второй мужчина на снимке тоже был голым. Они делали всякое с женщиной с кляпом во рту. Не хочу говорить, что именно они с ней делали, скажу только, что у Марсдена в руках была паяльная лампа, а у второго мужчины – вилка для мяса с двумя острыми длинными зубчиками.

– Черт, – прошептала Лиз. – Вот же черт. – Она быстро просмотрела все остальные фотографии. Даже не буду рассказывать, что на них было. Потом Лиз захлопнула папку. – Это она.

– Кто?

– Мадди. Его жена. Получается, она все-таки не сбежала.

Марсден так и стоял в библиотеке, но стоял спиной к нам. Его затылок был разворочен, как левая половина головы Террьо, но я этого даже не замечал. В мире есть вещи похуже пулевых ранений, в тот вечер я это понял.

– Они пытали ее до смерти, – сказал я.

– Да, и при этом им было весело. Видел их улыбочки? Тебе все еще жалко, что я его застрелила?

– Вы его застрелили не из-за того, что он сделал со своей женой. Вы об этом не знали. Вы его застрелили из-за таблеток.

Лиз пожала плечами, словно это не важно, и для нее, может быть, так и было. Она выглянула из убежища в библиотеку и в коридор за распахнутой дверью библиотеки.

– Он все еще здесь?

– Да. В дверях.

– Сначала он говорил, что у него нет таблеток, но я знала, что это ложь. Потом он сказал, что их много. Он сказал, много!

– Может быть, он соврал. Он тогда не был мертвым и мог соврать.

– Но он сказал тебе, что они в убежище! Тогда он уже был мертвый!

– Но он не сказал, сколько их тут. – Я спросил у Марсдена: – Это все, что у вас есть?

– Это все. – Его голос звучал уже совсем тихо.

– Вы ей сказали, что у вас их много!

Он пожал окровавленными плечами.

– Я рассудил так: пока она думает, что у меня есть то, что ей нужно, она не станет меня убивать.

– Но те сведения, что ей передали о большой частной партии…

– Это просто пурга, – сказал он. – В этом бизнесе много пурги. Люди что только ни говорят, просто чтобы слышать собственный голос.

Когда я передал его слова Лиз, она покачала головой, не веря услышанному. Она не хотела верить, потому что иначе ей пришлось бы признать, что ее планы насчет Западного побережья накрылись. Ей пришлось бы признать, что ее развели.

– Он где-то их прячет, – настойчиво проговорила она. – Он точно их прячет. Спроси еще раз, где все остальное.

Я хотел ей сказать, что если бы было что-то еще, Марсден уже давно бы мне рассказал. Но потом – наверное, потому, что те жуткие снимки так сильно шарахнули мне по мозгам, что мозги сразу проснулись, – у меня появилась идея. Может быть, мне удастся обмануть Лиз, потому что она явно хотела обмануться. Если все получится, я, возможно, сумею спастись, не вызывая демона.

Лиз схватила меня за плечо и встряхнула.

– Я сказала, спроси у него!

Я послушно спросил:

– Где вы прячете все остальное, мистер Марсден?

– Я же сказал, больше ничего нет. – Его голос был уже еле слышен. – Я держал дома запас для Марии, но она сейчас на Багамах. В Бимини.

– Ну вот. Это уже ближе к истине. – Я указал на стеллаж, где стояли консервы: – Видите банки со спагетти на верхней полке? – Лиз не могла их не видеть, их было штук тридцать, не меньше. Большой Донни, кажется, уважал марку «Франко-Американ». – Он говорит, что спрятал их в банках. Не окси, а что-то другое.

Она могла бы снова схватить меня за руку и потащить за собой, но я надеялся на ее нетерпение. И не ошибся. Лиз бросилась к стеллажу. Я дождался, когда она встанет на цыпочки и потянется к верхней полке, а затем пулей вылетел из убежища. По-хорошему надо было бы захлопнуть дверь, но я что-то не сообразил. Марсден стоял у меня на пути и выглядел плотным и твердым, но я пробежал прямо сквозь него. На секунду меня охватил обжигающий холод, во рту появился маслянистый привкус, словно я съел кусок пеперони. А потом я уже был в коридоре и мчался к лестнице.

У меня за спиной раздался грохот упавших консервных банок.

– Джейми, вернись! Вернись, я сказала!

Лиз побежала за мной. Я ее слышал. Уже у лестницы я обернулся, и очень зря. Я споткнулся и грохнулся. Других вариантов не оставалось: я сложил губы, чтобы свистнуть, но вместо свиста получился какой-то судорожный вздох. Видимо, из-за сухости во рту и в горле. Поэтому я закричал:

– ТЕРРЬО!

Я пополз вниз по лестнице, волосы падали на глаза, и я почти ничего не видел, а потом Лиз схватила меня за лодыжку.

– ТЕРРЬО, НА ПОМОЩЬ! УБЕРИ ЕЕ ОТ МЕНЯ!

Внезапно все вокруг – не только балкончик и лестница, но и все пространство над нижней гостиной и конференц-ямой – наполнилось белым светом. Я как раз обернулся к Лиз, когда это произошло, и мне пришлось зажмуриться, чтобы свет меня не ослепил. Он лился из высокого зеркала над лестницей, и из зеркала на другой стороне балкона лился поток точно такого же света.

Лиз ослабила хватку. Я вцепился в край ближайшей ступеньки, оттолкнулся со всей силы и поехал вниз на животе, как ребенок на самой ухабистой в мире горке. Где-то на четверти спуска я остановился. У меня за спиной истошно вопила Лиз. Я обернулся, глядя из-под приподнятого локтя. Из-за своего положения головой вниз я видел Лиз вверх ногами. Она стояла перед зеркалом. Не знаю, что она там разглядела, и хорошо, что не знаю, иначе мне бы, наверное, снились кошмары до конца жизни. Мне хватило одного света – этого ослепительно-яркого бесцветного света, лившегося из зеркал подобно солнечной вспышке.