—Он забрал его добрым словом. Что чудо. Вассальную же зависимость с него снял Всевышний своим проведением, прибрав султана. Что еще одно чудо и явное благоволение небес.

—И что ты мне хочешь сказать?

—Что нас обманули. И что нам пора уходить отсюда, пока нас всех тут не положили. Быстро-быстро. Смоленск и Полоцк — хорошие уроки. И если при Смоленске можно было усомниться. И я усомнился, веря в своих ребят. То Полоцк все окончательно разрешил. Мы не сможем его побить в поле, что этим войском, что в десятеро более сильным. Ибо с ним Бог!

—Это ересь!

—Разве Бог не в правде?— спросил Александр Литовский.

—Как-как?— спросил командир швейцарцев.

—Так говаривал один из его предков. Что не в силе Бог, а в правде. Иоанн обещал пойти в Крестовый поход и освободить Константинополь. Он сходил в него и вызволил город. И мы теперь войной на него идем, словно он клятвопреступник. Это ведь не правда. Он что обещал, то и сделал. Он ведь не клялся утопить всю Великую Порту в крови. И даже войско разбить османское не клялся.

—Но это подразумевалось!

—Кем?

—Как кем?

—Я такого не слышал. А ты слышал?— спросил Александр у командира швейцарцев.

—И мне не доводилось.

—А вы? Видишь — никто не слышал. Да, так не принято. Но разве не добрым словом должен увещевать добрый христианин? Разве это не чудо? А тут мы…

—Ты хочешь сказать, что я пошел против Всевышнего?— процедил Император.

—Это в войске все говорят,— вместо Александра произнес командир швейцарцев.— Приговаривая, что иначе бы Господь не отнял твоего единственного сына и не пресек твой род.

—Ты…— хотел было что-то прорычать Фридрих, но осекся, глядя в холодные и спокойные швейцарца.

—Это больно слышать, но эти успехи Иоанна не просто так. Нам нужно отходить, чтобы сберечь людей.

—Но он же пойдет на Рим.

—Мы этого не знаем.

—Карл говорил. Он уверен в том, что Иоанн сначала должен уничтожить нас, а потом атаковать Рим. И покарать его.

—Пойдет на Рим — будем защищать Рим. Но сейчас нам вся эта война ни к чему. Ребята ропщут. Они считают — если мы не уйдем со всей возможной расторопностью, но окажемся уничтожены. Истреблены. Поголовно.

1484 год, август, 5. Округа Риги

—Сидят…— покачал головой один из лидеров Ганзы.— Сидят и сидят. Как им не надоело?

—Тебе было мало того взрыва?— другой лидер.— Хочешь, чтобы они постоянно ходили в вылазки, и мы сна лишились?

—Я о другом.— отмахнулся визави.— Давно бы назначили цену за сдачу города.

—И куда бы они с этими деньгами пошли? К Иоанну? Который бы их за такое по головке погладил. Предварительно ее оттяпав топором.

—Зачем? С такими деньгами, что мы бы им дали — уехали в наши города и поселились там.

—Смешно.

—Отчего же?

—Чем бы они там занимались? Как воинам бы никто им не верил. Такой город сдали. А остальным бы никто не дал заниматься. В цеха их бы не приняли и торговать не разрешили. Деньги бы, что мы им заплатили, рано или поздно бы закончились. И что дальше?

—Но они-то этого не знают.

—Ты так думаешь?— усмехнулся третий.— Об этом даже бродячая собака знает. А они нет? Смешно. Взять деньги они могут, только идти с ними им некуда.

—Всегда можно найти, куда податься с большими деньгами.

—Это при условии, что мы сами их не ограбим сразу, как они из ворот выйдут.

—Ну вот и решиться их проблема!— хохотнул еще один руководитель.

—Они о таком, конечно же, мечтали всю жизнь. Ха!

—Но жаль… жаль, что командует ими не жадный и алчный человек. Это было бы так удобно.

—Иоанн, видимо, тоже знает, чем алчность коменданта может обернуться. Но это что-то совсем не согревает душу…

После взрыва главного порохового погреба войска Ганзы, тем пришлось кардинально повысить защиту от вылазок. Из-за чего также критически пострадала блокада. Да, нормально что-то завозить или вывозить из Риги было все также невозможно, так как разъезды продолжали контролировать дороги. Но малые группы теперь могли спокойно выходить по ночам и проводить разведку, а также налаживать связь.

Этим и воспользовались. Как раз, когда руководители этой осады обсуждали личность коменданта. После трех пустых штурмов, закончившихся горами трупов и многомесячной осады их это все стало изрядно нервировать. Казалось, что Рига стоит как скала и они ничего сделать с ней не смогут. И даже вспоминались им слова того наемного капитана, что их покинул. Но пока в виде нервных шуток…

Защитники города же вышли с противоположной стороны от лагеря Ганзы. Там, где лишь на удалении в пару миль находились разъезды и небольшие блокирующие отряды. Там, где благодаря этому зазору резко увеличилось предполье и открывалась возможность пройти к воде.

Вынесли на своих плечах небольшие гребные лодки.

И тихо-тихо отправились к реке…

Добрались.

Спустили лодки.

Погрузились.

И пошли на веслах к рейду. Ну как рейду? Просто к тому месту, где на реке стояли корабли Ганзы. Достаточно далеко от крепости, чтобы в них не прилетало ядер. От греха подальше. А то поначалу они несколько раз совались под обстрелы. Теперь все — стояли куда толковей.

Взмах.

Взмах.

Взмах.

Весла мерно взрывали воду.

Легкий ветерок в известной степени помогал, так как давал небольшую волну, что постоянно билась о борт кораблей и плескалась. Поэтому лодки по темноте никто и не приметил. Корабли же, расцвеченные фонарями, в ночи было очень неплохо видно. К ним-то эти лодки и направлялись…

Вот борт.

Чуть придержали руками лодку, чтобы не стукнулась.

Тем временем бойцы стали запаливать он укрытого фонаря фитили и кидать через борт керамические «поделки». Те самые, что применили в воротах для сжигания неприятеля.

Одна полетела.

Вторая.

Третья.

Они не отличались особой прочностью, поэтому достаточно легко бились. Впрочем, даже если этого не происходило фитиль был устроен так, что, добравшись до пробки он повреждал ее и приводил к обильной протечки содержимого, что растекалось загораясь. Но это так — подстраховка.

Довольно хрупкие керамические изделия вполне неплохо кололись, падая на палубы каракк. От чего очень скоро корабли очень ярко осветились. Большим открытым пламенем.

А новые порции продолжали лететь. Одна за другой.