– Обиделся? – догадался Орлов. – Зря. Видишь, как мой отказ подстегнул твою мыслительную деятельность? Так что спусти пар и выкладывай подробности. Наш покойник облапошил префекта и сделал запись всех его разговоров?

– Нет, голоса префекта на записи нет, – сообщил Крячко. – Насчет этого мы ошиблись, ни Ярцев, ни Камов своих бесед с префектом не фиксировали. Может, не сообразили, а может, побоялись быть пойманными.

– Тогда что на этой записи? – спросил генерал.

– Предсмертная записка, – ответил Гуров. – В голосовой версии, но это предсмертная записка.

– Снова промах? – нахмурился Орлов.

– Напротив, там есть все для предъявления обвинения Олегу Преснову и Александру Воскобойникову. В своей речи Камов рассказал обо всем: о том, как и для чего нанял его Аркадий Ярцев, о том, сколько раз Ярцев встречался с Пресновым и каков был результат этих встреч. О том, как узнал о смерти Ярцева, как собирался выполнить условие их сделки. Камов рассказал, что в ячейке камеры хранения, помимо документов, нашел диктофон. Тот самый, что лежит сейчас перед вами. На диктофоне была запись, предсмертная исповедь Аркадия Ярцева. Прослушав запись, Роман решил, что будет не так уж нечестно, если он использует ее в своих интересах. Ярцеву акт возмездия уже не поможет, а он, Роман Камов, еще может получить выгоду из сложившейся ситуации. Он скопировал часть исповеди Ярцева и пошел к Преснову, а в качестве страховки записал свою исповедь. И все бы у него получилось, если бы не Воскобойников, которому удалось придумать уловку, при которой можно избавиться от Камова, не рискуя быть разоблаченным.

– Однако это все же не прямое доказательство, – заметил Орлов.

– Пусть так, – согласился Гуров. – Лучшего все равно не будет. В любом случае предъявить Преснову нам есть что. Даже если не удастся доказать его вину, шумиха вокруг этого дела поднимется такая, что с должности префекта он гарантированно слетит, да и в политике ему уже не удержаться.

– Ладно, Гуров, выбью я тебе разрешение. Но смотри не облажайся. Столичный префект – это тебе не бомжи из заброшенного дома, – вздохнув, дал «добро» генерал.

Ордер на арест Олега Преснова выдали только к вечеру, так что к воротам его загородного дома полицейский седан подъехал в сумерках. Охрана пропустила машину лишь после звонка хозяину, поэтому в доме их уже ждали. Первое, что потребовал от полковников Преснов, – предъявить документы. Тщательно изучив каждое удостоверение, он предложил войти в дом. В гостиной префект занял центральное место, давая понять посетителям, что, с чем бы они ни пожаловали, командовать парадом будет он.

– Итак, господа полицейские, что привело вас ко мне в столь поздний час? – несколько высокопарно спросил Преснов.

– Гражданин Преснов Олег Евгеньевич? – Гуров задал обязательный при процедуре ареста вопрос.

Это сразу насторожило префекта. «Что происходит? Зачем они здесь? – закружили в голове лихорадочные мысли. – Неужели все? Стоп, не паникуй. Тяни время».

– Быть может, желаете аперитивчика? Денек сегодня выдался не из легких, так что я еще не ужинал. Приглашаю вас разделить со мной трапезу, – широким жестом указал он на гостиную, где и правда накрывали стол.

– Боюсь, и ночь к вам не будет благосклоннее, – поддел его Крячко. – Об ужине, кстати, можете забыть. Вас ждет неприятный переезд и долгие беседы по душам.

– Не могли бы вы выражаться более корректно? – Поняв, что перевести беседу в шутливое русло не удастся, Преснов «включил режим Большой шишки», надеясь задавить непрошеных гостей авторитетом. – Не забывайте, с кем разговариваете. Перед вами работник префектуры, а не торгашка с рынка!

– О, об этом мы помним. – Станислав не скрывал саркастической улыбки. – Собственно, это одна из причин, по которой мы здесь. Не будь вы префектом, за вами бы еще в обед прислали «воронок» и вы бы часов восемь как на нарах загорали бы.

– Что это значит?

– То, что вы, господин префект, крупно облажались. Возомнили себя богом, имеющим право решать, кому жить, а кому умирать.

– Мне не совсем понятна цель вашего визита. Впрочем, я не любопытен. Вы погорячились, я вспылил, такое случается. – Преснов все еще пытался держать себя в руках и не дать возможности Гурову и Крячко произнести роковые слова, после которых жизнь его кардинально изменится. – Давайте поступим следующим образом: сейчас вы уйдете, я спокойно поужинаю и лягу спать. И великодушно забуду о вашей грубости. А утром вы вернетесь, и мы совершим знакомство заново. Как вам такое предложение?

– Гражданин Преснов Олег Евгеньевич, вы арестованы по обвинению в организации заказного убийства Аркадия Ярцева, организации заказного убийства Романа Камова и еще девяти человек. Также вы обвиняетесь в организации покушения на убийство гражданки Ольги Камовой и сотрудника полиции в лице полковника Льва Гурова. Также у нас имеются доказательства мошеннических действий, имевших место в городе Тула, и ряд других обвинений, касающихся периода вашей деятельности при администрации Тулы.

– Прекратите немедленно! – не в силах больше сдерживать себя, выкрикнул Преснов. Он надеялся, что голос его звучит угрожающе, но ничего, кроме страха и отчаяния, он не выражал. – Как вы смеете являться ко мне домой и говорить подобные гадости? Да я вас за клевету засужу! В тюрьме сгною! Нет, я вас уничтожу! Можете считать, что погон вы уже лишились. И вообще не желаю вас видеть! Убирайтесь вон из моего дома и без ордера на арест не приходите!

– Уже, – спокойно произнес Гуров, игнорируя угрозы Преснова. – Вот, ознакомьтесь. – И протянул префекту ордер.

Преснов попятился назад, в глазах плескался ужас.

– Я не стану это читать, – растеряв весь свой апломб, едва слышно проговорил он. – Больше ни слова. Я звоню адвокату!

– Ваше право, – пожал плечами Лев. – Только дожидаться приезда адвоката вам все равно придется в участке.

Три дня спустя генерал Орлов вызвал Гурова и Крячко в свой кабинет, чтобы сообщить приятные новости. Игнорируя советы адвоката, префект Преснов решил начать «сотрудничать со следствием» и сдал со всеми потрохами специалиста по улаживанию чужих проблем Воскобойникова Александра по кличке «Голова». Так как Голова уже был под стражей, его адвокату Хитикову пришлось взять на себя обязательства по всем обвинениям. Не прошло и суток, как, не выдержав свалившегося на него бремени, Глеб Хитиков отказался от защиты Воскобойникова, сославшись на пошатнувшееся здоровье. И даже справку предъявил. А через шесть часов после этого Александр Воскобойников возжелал облегчить душу и «настучал» на префекта Преснова. Снежный ком все разрастался. Чем больше говорил один, тем сильнее старался потопить его другой. В конце концов к вечеру третьих суток у следователя было столько материала, что дело передали в прокуратуру. По прогнозам прокурора, рассчитывать на смягчение приговора ни Воскобойников, ни Преснов не могли. Узнав о том, что Голова чернит Олега Преснова, лишь бы спасти свою шкуру, заговорили и люди Головы, арестованные вместе с Бритым. Закончить жизнь так же, как их кореш, ни у того, ни у другого желания не было.