Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сколько же тебе лет? — осведомился я. — Ты заключила сделку с Сатаной?
Сасси тяжело дышала, повернув голову налево, и пыталась разглядеть меня единственным глазом, затянутым молочной пленкой катаракты. На месте другого остался каньон серого жесткого меха.
— Сасси тянет лямку, — признал Мило. — У нее гнойник, который приходится вскрывать каждую неделю.
Он показал мне одно из шелковистых ушей собаки, которое при обычных обстоятельствах соответствовало десятому с половиной размеру обуви. Сегодня оно выглядело так, словно кто-то вшил в него бутылку с водой. Сасси продолжала ухмыляться и тяжело дышать, пока Мило обследовал абсцесс. Она повернула голову, словно ее кто-то позвал, вот только не могла понять, с какой стороны он находился.
Я считал, что Сасси уже немолода, когда мы восемь лет назад украли ее в Беркли у прежнего хозяина, который плохо с ней обращался. Сейчас Сасси было около двадцати лет. С собачьей точки зрения, она являлась свидетелем гражданской войны.
Перенести ее на заднее сиденье оказалось совсем не простым делом. Представьте себе мешок, набитый шарами для боулинга, с короткими ногами и отвратительным запахом изо рта. Когда мы наконец справились с этой нелегкой задачей, Мило угостил Сасси специальными мягкими бисквитами для пожилых собак, а мы с ним выпили пива. Он разлил его в кофейные чашки.
Под громкое чавканье Сасси мы съехали с Петли 410 на Бродвее и направились на юг. Большая часть бисквитов вываливалась у нее из пасти, но процесс явно доставлял ей удовольствие.
Я протянул Мило лист бумаги. Он смотрел на него, изо всех сил стараясь не пролить пиво и не съехать с дороги.
— Это?..
— Мой первый отчет.
Он нахмурился.
— Твой отчет? Я что, должен заплатить за это дополнительно?
— Эрейни Манос пытается привить мне ряд неприятных привычек — следовать процедурам, писать ежедневные отчеты клиентам, ну, и все в таком же роде.
Он вернул мне листок.
— Попробуй дать звуковую версию.
Я поведал ему об убийстве Алекса Бланксигла, рассказал о разговоре с Сэмом Баррерой и о том, что, по мнению Сэма, мне следует сообщить Мило, чтобы тот закрыл дело. Сасси заинтересовалась моими историями, все время пытаясь просунуть нос между сиденьями и положить остатки своих бисквитов в мое пиво.
— И ты продолжаешь считать, что Лес сбежал по собственной воле? — спросил Мило, когда я закончил.
— Думаю, это весьма вероятно. Полагаю, он использовал Джули Кирнс в нескольких целях. Сначала уговорил ее украсть файлы с личными делами сотрудников в тех местах, где она работала, потом обещал, что они сбегут вместе, даже принес чемодан, чтобы та поверила в его благородные намерения. А затем ее бросил.
— И она ничего никому не рассказала. Почему?
— Она же не могла хвастаться тем, что помогает шантажировать Шекли. Может быть, Джули рассчитывала, что Лес еще к ней вернется? Или не хотела признаваться, что участвовала в противозаконном деле.
— Но у тебя нет уверенности и ты не знаешь, как было на самом деле?
— Именно по этой причине я и хочу осмотреть дом Леса.
— Ты видел, каков Шекли, Наварр. Теперь Алекс Бланксигл мертв. Не нужно быть гением, чтобы понять, что случилось с Лесом.
Несколько кварталов мы проехали молча.
Я размышлял о том, что, возможно, Мило прав. Для него гораздо проще думать, что его босс не мог сознательно оставить его по пояс в дерьме. Да и мне легче поверить, что труп Сент-Пьера скоро будет найден. Труп — неподвижная мишень.
С другой стороны, если Лес при помощи Джули Кирнс сумел сделать себе новые документы, мне будет трудно его отыскать даже при участии Келли Аргуэлло. А шансы найти его до следующей пятницы, когда запись диска Миранды Дэниелс должна быть представлена в «Сенчури рекордс», и вовсе минимальны. Если Шекли будет настаивать на фальшивом контракте, который дает ему все права на записи Миранды, мы не сможем это опровергнуть. Она вернется в конюшню Шекли и станет еще одной певицей без будущего.
— Однако ты не последовал совету Барреры, — заметил Мило, — и не бросил расследование.
— Верно.
— Несмотря на то, что у тебя могут быть серьезные неприятности. Почему?
Я не стал отвечать сразу. Вместо этого я бросил еще один бисквит на заднее сиденье, рассчитывая, что нос Сасси последует за ним. Попытка оказалась неудачной.
Я принялся крутить кофейной чашкой, стоявшей на моем бедре, и наблюдать за Бродвеем — закрытый «Воппер Бургер», музей Витте[97]и магазин театральных костюмов.
— Может быть, мне не понравилось, что Баррера назвал проблему Миранды вторичной. Или что люди погибли, а Баррера отнесся к ним как к мелкой рыбешке в большом пруду. Я уверен, что какие-то корпоративные клиенты платят ему пяти- или шестизначные гонорары, чтобы он восстановил для них справедливость. Но я продолжаю думать о Джули Кирнс и Алексе Бланксигле и о том, сколько других людей может погибнуть, прежде чем Баррера посчитает, что финансовые обязательства перед клиентами не мешают ему что-то предпринять.
Мило кивнул.
— Я не могу поднять гонорар до пяти- или шестизначных чисел.
— Пиво в чашке для кофе имеет немалую ценность.
Мило поехал направо по Хилдебранд. Он поворачивал руль своей огромной рукой так, словно управлял лодкой. Ему приходилось сутулиться, чтобы смотреть в окно, предназначенное для нормальных людей.
— Знаешь, он ошибается.
— Кто?
— Баррера. Он ошибается, когда думает, что ты не подходишь для такой работы.
Я посмотрел на Мило.
— Находить трупы? Тратить свое время на то, чтобы отыскивать документы в окружных судах, тыкаясь носом в запертые двери? Ты думаешь, что работа, которую ты предложил, Мило, доставляет мне удовольствие? Мои последние семь лет были похожи на описание войны — часы скуки вперемежку с секундами ужаса. Но если это становится ежедневной рутиной, то быстро начинает тебя доставать.
Мило грустно улыбнулся и покачал головой.
— Ты себя обманываешь, Трес. Какой стиль боевых единоборств ты выбрал — тайцзи?
— И что с того?
— Самый медленный стиль, такой мало кому подходит. Что ты изучал в университете — Средние века?
— И что?
— Все сходится. Ты человек Средневековья, Трес. Из тех людей, что готовы по семнадцать лет просиживать над одним манускриптом с миниатюрами или тратить двенадцать часов на надевание доспехов, чтобы принять участие в трехсекундном поединке, — это про тебя, Трес Наварр. Если бы процесс не был таким трудным, ты не получал бы от него удовольствия.