В середине марта ко мне приехала моя любимая подруга Ирка из Москвы. Это было как глоток свежего воздуха – немного побыть с подругой, поездить по окрестностям, погулять по Парижу. Мы это делали втроем, вместе с Роми, которая деловито к нам обращалась:

– Девочки, а давайте устроим девичник!

У Ирки недавно умер отец, которого она очень любила, и мы с ней как могли поддерживали друг друга в беде. Ирка – просто мастер путешествий, знает, как правильно собраться, чтобы без лишнего, где найти билеты за копейки, как лучше всего устроиться на ночлег. Она веселый и добрый человек, у нее друзья по всему миру, хотя жизнь у нее самой нелегкая. Мы познакомились, когда она приехала туристкой в Израиль и я пригласила ее к себе пожить, а до этого мы общались в интернете. С тех пор прошло больше восьми лет, но мы никогда не терялись. Ездили как-то вместе отдыхать в Испанию и всегда были в курсе дел друг дружки.

Мы ездили втроем в музей Моне, расположенный в прекрасном саду, бродили по Парижу, гуляли в Люксембургском саду. Вечером мы возвращались домой, а Жоффруа так же продолжал торчать в гостиной и голосить в телефон. Он даже не мог нам дать спокойно побыть вдвоем, хотя у него была отдельная комната. В один из вечеров нас пригласил в гости Гай. Мы сидели у камина, пили вино, Гай с Иркой играли по очереди на гитаре. Гай очень увлекался гитарой в последние несколько лет.

В другой вечер я решила зайти к Гаю за нашими с Роми зубными щетками и расческами, которые мы у него забыли. Ирка осталась дома с Роми играть в настольную игру. Жоффруа еще не вернулся с работы.

Мы снова оказались вместе у камина. В этот раз у каждого из нас в глазах прыгали веселые черти. Он улыбался, и у него на щеках появились очень симпатичные ямочки. Мы не так уж долго болтали, а просто стали обниматься и целоваться. А потом я вскочила, стянула с себя свитер и джинсы и забралась под плед. Я не могу сказать, что первый раз был прямо волшебным, но было совершенно ясно, что у нас будет прекрасный секс.

Откуда мы, люди, знаем, что такое хороший или плохой секс? Откуда мы знаем, что кто-то нам подходит для этого или нет? Это всегда какая-то необъяснимая загадка на стыке животного и человеческого, на стыке эфемерного и физического, на стыке эмоции и простого чувственного физического удовольствия, на стыке гормонов и чувств, на стыке фантазии и реальности, на стыке красоты и пошлости. Мы ведь не можем объяснить, что вот мы почувствовали зов феромонов и идем на него, но, возможно, как-то так это и происходит. Для того чтобы честно сказать, что это прекрасный секс, недостаточно только чувств, нужны самые грубые и приземленные физические данные. Нужно быть достаточно взрослым, чтобы признать их важность, а не отрицать, кокетничая и стесняясь.

Да, в нашем случае два идеально подходящих друг другу с физической, эмоциональной и интеллектуальной точек зрения человеческих существа нашли друг друга. Мы не были одинаковыми и похожими людьми, скорее, наоборот. Но было между нами что-то настолько общее и драгоценное, что невозможно сразу не оценить, невозможно сразу не заметить и не прижать к сердцу, как необыкновенный прекрасный дар. Раз заметив его, ты никогда его не выпустишь из рук, и в твоем сердце всегда будет тихая радость от того, что ты им обладаешь. И да, у него был совершенно идеальный член и идеальное крепкое гладкое тело, от него великолепно ничем не пахло, но чувствовался неуловимый аромат тех самых феромонов, что ли, эфемерный и прекрасный.

«Вау! – сказали мы оба, едва отдышавшись. – Вот это да!»

И тут у меня зазвонил телефон. Звонил Жоффруа, он проехал свою станцию и просил, чтобы я заехала за ним в соседний городок.

– Мне надо идти, – сказала я и объяснила, что случилось.

– Господи, какой же он дегенерат все-таки. И где ты его нашла?

– Ну я хотя бы не прожила с ним четырнадцать лет.

Было ясно, что этот прикол останется с нами навсегда. Каждому было стыдно за своего бывшего партнера.

На следующий день Ирка уезжала домой и на прощанье сказала, что надо поскорее избавиться от Жоффруа: это никуда не годится, это жутко – иметь в доме бесконечно обсаженное существо, которое ни за что не платит, загаживает всю квартиру, съедает мою еду, обдалбывается и орет в телефон.

Как-то я работала из дома. Пока я шла забирать Роми из кружка, Карин написала мне в скайпе, что я должна ей тысячу двести евро за электричество и чтобы я выплатила это немедленно.

– Как так? Я же тебе платила каждый месяц.

– Это разница, которую высчитывают в конце года.

– Тысяча двести евро за электричество в маленькой квартирке, когда я платила тебе около 200 евро каждый месяц?!

– А что ты хочешь, если никогда не выключать обогреватели, то так и получается.

И она понеслась объяснять мне, какая я дура и ничего не понимаю ни в чем. Тот факт, что в квартире все это время безвылазно торчал Жоффруа и даже не мог выключить обогреватели в спальнях, ее не смущал. Во всем, как всегда, была виновата я.

Я написала Жоффруа, что надо поделить этот счет пополам. Он мне ответил, что не собирается ни за что платить и что все это из-за нас с Роми, которые никогда не выключали обогрев и вообще ничего не соображаем.

– Тогда не возвращайся больше домой, ты понял?

– Че это? Если ты закроешь дверь, я вызову полицию, они тебя заставят меня впустить.

– Давай зови.

– А с работы тебя скоро уволят, они уже не знают, что с тобой делать, такая ты тупая. Вот увидишь, подожди немножко. Они все скоро узнают, кто ты такая на самом деле.

– Угу, тебя забыли спросить.

Я позвонила Гаю и рассказала о случившемся.

– Закрой дверь и не пускай его домой, пусть спит на улице, тварь такая.

– Я боюсь, приди, пожалуйста.

– Хорошо, я скоро буду у тебя.

Роми сидела рядом со мной, и у нее горели глаза, она, видимо, решила, что мы с ней участвуем в фильме жанра экшн.

Гай пришел, и я налила ему тарелку супа, мы стали ужинать, и, пока болтали, Жоффруа открыл дверь, которую мы тупо забыли запереть. Жоффруа был очень мрачен. Поздоровался с Гаем и сказал:

– Пойдем покурим, и я тебе кое-что объясню, – так, как будто я была здесь совершенно ни при чем.

Они пробыли во дворе какое-то время и вернулись.

– Ну? – спросила я у Жоффруа. – Когда ты собираешься платить свою половину?

– Я не собираюсь, я вот Гаю объяснил.

– Мне как-то пофигу, что ты ему объяснил, это мои деньги, и я не принимаю никакие твои объяснения, ты уже достаточно высосал из меня денег.

– Ты заткнись вообще, ты ни хера не понимаешь!

Глаза у Гая потемнели, он до сих пор не представлял, что Жоффруа смеет так со мной разговаривать, и только сейчас он увидел, почему я его боюсь и о чем на самом деле говорю.