Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я бы хотела остаться одна.
Мужчина покачал головой.
– Не получится. Вон дождь-то какой. Не оставите же вы меня без крыши над головой в прямом смысле этого слова. Или оставите? Вам ведь не впервой.
Что-то в его тоне заставило Светлану напрячься. Какое-то смутное воспоминание коснулось сознания, но не успело оформиться ни во что конкретное, из пелены дождя материализовалась фигура, оказавшаяся писательницей Северцевой. Писательнице Светлана обрадовалась, в отличие от своего визави. Лицо того исказила гримаса.
– Промокли? – доброжелательно обратилась Светлана к Глафире. – С озера идете?
– Нет, из флигеля Инессы Леонардовны. Мы с Павлом и Марианной попытались найти рукопись Цветаевой.
– И что, она пропала? – живо поинтересовалась Светлана.
– В том-то и дело, что нет. Лежала в специальной папке в шкафу в кабинете. Злоумышленник ее не забрал. То ли не знал о ее существовании, то ли не понял истинную ценность, то ли, наоборот, полностью в курсе, что ее цена несопоставима со стоимостью «Хаммера» и ружья.
– А сколько она стоит? – спросила Светлана. – Я никогда этим не интересовалась, хотя, разумеется, помню, что отец сделал Инессе такой подарок. Но не рассматривала, мне это было неинтересно.
– Что вы, как это может быть неинтересно, – искренне изумилась Глафира. – Рукопись озаглавлена «Дон Жуан – Кармен», и в ней от руки записаны четыре стихотворения из этого цикла: «Ровно полночь…», «После стольких роз, городов и тостов…», «И разжигая во встречном взоре…», «И падает шелковый пояс». Листок не очень хорошо сохранился, по сгибам надорван, кое-где поля разрушились, а в середине листок даже подклеен скотчем. Но все-таки эта рукопись с автографом совершенно точно обладает коллекционной ценностью музейного уровня. Мы с Павлом посмотрели в интернете. Пожалуй, на аукционе Литфонда за нее можно выручить от четырех до пяти миллионов рублей.
– Да, дешевле скрипки Страдивари, – уныло проговорила Светлана.
В ее нынешней ситуации четыре-пять миллионов могли существенно ее выручить. И почему ей не пришла в голову мысль наведаться во флигель первой? Опять Пашка ее обскакал. Наследник хренов.
– Я пойду, – громко сказал мужчина.
– Идите, – с облегчением согласилась Светлана. Он по-прежнему ее пугал.
– Вы что, его боитесь? – спросила наблюдательная Глафира.
– Нет, что вы, вам показалось, – как можно беззаботнее сказала Светлана. Кажется, писательница ей поверила.
– А Игорь и Лиза таки ни при чем, – сказала та, поменяв тему. – Следователь их допросил. Они, оказывается, пробрались на территорию усадьбы, чтобы наблюдать у озера поток Персеиды. К пирсу не приближались и тела Инессы Леонардовны не видели. Наверное, к счастью, потому что у этой девочки, Лизы, истерика случилась, когда она про убийство услышала. Она так испугалась, что могла своими глазами увидеть «мертвяка», как она выразилась, что можно быть уверенными: если бы это произошло, визгу бы было на всю округу.
– Зачем же они вообще влезли на частную территорию? Из деревни падающие звезды тоже видно.
– Подростки, – Глафира пожала плечами. – Им важно все делать поперек мнению взрослых. Инесса Леонардовна в пятницу прогнала их из усадьбы, да еще и наговорила достаточно обидных слов, так что им захотелось сделать ей назло. Забраться на территорию, провести ночь у озера, да так, чтобы их никто не поймал.
– Они знали про камеры?
– Да, в деревне говорят, что Инесса Леонардовна была помешана на видеонаблюдении. Она же этого не скрывала, а в усадьбе несколько жителей деревни работают, так что информация разошлась. В общем, ребята были в курсе, что территория простреливается камерами. Вот только про то, что на бакене одна из них тоже есть, не знали. Впрочем, если бы они вернулись тем же путем, что и пришли, то и на эту единственную камеру не попались бы. Просто оба в один голос говорят, что на берегу им показалось, что за ними кто-то наблюдает. Они испугались, поэтому предпочли идти обратно по освещенной дорожке. А это означает только одно.
Светлана смотрела на нее непонимающе.
– Ребят видел настоящий убийца. Это он наблюдал за ними. Наверное, боялся, что они найдут тело и поднимут шум.
– А эти подростки его видели? Того, кто убил Инессу? – голос Светланы звучал встревоженно, поскольку раскрытие этого преступления срывало ее недавно возникшие планы.
– Нет. Они пробрались в усадьбу в районе половины первого и где-то около часа добросовестно пялились в небо, но потом уснули. Проснулись в половине четвертого, так что убийство произошло либо в полночь, либо в промежуток времени с двух до половины четвертого.
У Светланы вдруг возникло ощущение, что снаружи, спрятавшись в пелене дождя, стоит кто-то, внимательно слушающий их разговор. Вполне возможно, что это был мужчина, спешно покинувший беседку. Ощущение казалось неприятным, но сидящая рядом Глафира придавала Светлане уверенности. В присутствии писательницы ей точно ничего не угрожало.
– А ваш контракт на книгу теперь накрылся, – сказала она с некоторым вызовом.
Отчего-то ей было приятно произносить вслух, что не только она одна может потерпеть неудачу, но и кто-то другой тоже.
– По сравнению с гибелью Инессы Леонардовны это крайне малая неприятность, – ответила писательница задумчиво. – Хотя, признаюсь, жаль, что мне не доведется написать эту книгу. У Инессы Леонардовны была очень интересная жизнь, в которой при всей ее видимой простоте крылось много тайн. И знаете, мне кажется, что и причину ее убийства тоже нужно искать в прошлом.
Светлана была в этом уверена, вот только писательнице знать про это совсем не полагалось.
– Слушайте, я познакомилась со всеми обитателями усадьбы, но не поняла, кого вы называете Мурзиком? Чье это домашнее прозвище?
Светлане показалось, что земля разверзлась у нее под ногами.
– Вы подслушивали частные разговоры? Это в порядке вещей у современных писателей?
– Вовсе нет, – Северцева пожала плечами. Никакой вины она за собой явно не чувствовала, поганка такая. – Случайно услышать и подслушивать – разные вещи. Не хотите – не говорите.
У нее зазвонил телефон. Услышав мелодию, она переменилась в лице и, кажется, даже побледнела.
– Извините, Светлана, мне нужно поговорить.
– Уж не Валерик ли это? Муж нашей Наташки, которая совершенно расклеилась из-за измены мужа. Вот уж не думала, что она такая слабачка. Когда мои мужья мне изменяли, а я про это узнавала, я просто выгоняла их вон, не побоявшись остаться с двумя детьми. А эта… Тьфу…
– Простите.
Глафира сбежала с крыльца и пропала под завесой дождя. Светлана снова осталась одна. Мысли ее вернулись было к тому, как половчее заставить совершившего убийство человека поделиться солидными деньгами, но то и дело почему-то возвращались к ворвавшемуся к ней в беседку с непонятными разговорами мужчине. Ощущение, что она видела его раньше, до того, как они встретились в усадьбе у Инессы, крепло. Но Светлана никак не могла вспомнить, при каких обстоятельствах это произошло.
Кажется, в усадьбе снова топили баню. Горьковатый древесный дым растекался во влажном воздухе, щекоча ноздри. Светлана втянула его носом. Да, пахло горящим деревом. В аромате было что-то тревожное, даже пугающее. Ей казалось, что она слышит треск рассыпающихся в печи на угли дров или это были падающие конструкции обрушившейся от пожара крыши?
Новый порыв ветра снова донес аромат дыма, и в этот момент Светлана Тобольцева вспомнила, где и при каких обстоятельствах встречалась с нарушившим ее покой мужчиной. Вспомнила и ойкнула, потому что воспоминание было неприятным, болезненным, опасным. Она вскочила на ноги, чтобы бежать, не очень понимая, куда и зачем. Наверное, надо объяснить. Хотя бы попытаться. Метнулась к входу, но путь ей преградила фигура в длинном дождевике с капюшоном.
– Нам надо поговорить, – выдохнула Светлана прямо в капюшон, чем-то неуловимо напоминающий голову атакующей кобры.
Как и положено кобре, она выбросила вперед острое жало и быстро отскочила, и Светлана почувствовала острую боль в области горла. Она даже не поняла, что это был нож. Просто упала сначала на колени, а потом на бок,
